Сегодня тофалары живут, в основном, в трёх организованных советской властью в 1920-1930-х годах населённых пунктах Алыгджер , Верхняя Гутара и Нерха , куда были принудительно переведены на оседлость и поселены вместе с русскоязычными переселенцами. Сёла эти расположены в самом сердце Тофаларии. Добраться туда возможно только на вертолёте и связаться только по рации.
Примечательно, что, начиная с конца XVII века (с начала появления ведомостей о сборе и распределении ясака) и по 1925 год (до начала кардинальных изменений в жизни тофов), их численность практически не менялась и колебалась в пределах 400-500 человек. Такая малая численность отдельного народа удивительна. Ни в летописях, ни в архивных данных нет указаний на какую-либо массовую гибель. По-видимому, русские, придя в Присаянье, уже застали этот народ в состоянии, близком к современному, и уменьшение их численности произошло задолго до покорения Сибири.
Численность
Численность тофаларов в населённых пунктах в 2002 г.- деревня Нерха - 144
Язык
В XVII веке Тофалария вошла в состав Московского государства, став пограничной территорией с Китаем. После 1757 года, когда Тува вошла в состав маньчжурской империи Цин , Тофалария осталась в составе Российской империи, испытывая значительное административное и культурное (речевое и на уровне быта) влияние со стороны русских. Административно была создана Удинская землица с пятью улусами в её составе. Для тофаларов устанавливался ясак пушниной и мясом, отдельные годы был фиксированным и не зависел от природных условий и реального числа охотников. О точном количестве народа на время первых статистических данных (1851 год) судить трудно.
В общественной жизни тофаларов (вплоть до Октябрьской революции 1917 года) большое значение имели ежегодные (иногда раз в 2 года) декабрьские собрания всех тофов - сугланы (от бур. суглаан - собрание ) - для избрания должностных лиц.
К началу ХХ века в среде тофаларов сохранились значительные признаки родоплеменной структуры, в частности, разделение на 5 патрилинейных родов (Каш, Сариг-Каш, Чогду, Кара-Чогду и Чептей; специалисты установили, что ранее таких родов было 8) и патронимические группы, между которыми разделялись территории для кочёвок и промысловые угодья. С конца XIX века из-за оскудения лесов пушными животными такие переделы стали ежегодными.
Мужская одежда представлена штанами из шкуры кабарги или козла (летом из ровдуги или покупной ткани) и разнообразными кафтанами с застёжкой на правую сторону, которые надевали на голое тело, и поясом. Уже в XIX веке перешли на унифицированный костюм русских сибиряков, сохраняя национальную особенность в деталях (правосторонние застежки, отделка, пояса). Тофаларский женский наряд состоял из штанов и платья с разрезом на груди, а также пояса. Традиционные женские украшения - серьги, оловянные браслеты и кольца. Зимой тофалары носили тулупы из оленьей шкуры мехом внутрь. Специфическими являются головные уборы: летом - войлочная шапочка маньчжурского типа (но обычно без кисти; позже её заменила фуражка), зимой - меховые шапки-ушанки, которые подвязывались у подбородка.
Основу рациона тофаларов составляло мясо, в том числе дичи и оленина; ржаные хлебцы, выпекаемые в золе или на камнях; в качестве приправ и приложений - многочисленные корни и дикорастущие растения (дикий лук, черемша , ягоды, кедровые орехи и т. д.). Из-за уплаты тяжелых податей, в отдельные годы питание было довольно скудным. Как среди мужчин, так и женщин было распространено табакокурение .
У тофаларов богатый устный фольклор - пословицы и поговорки, сказки, легенды и предания.
Среди исследователей традиций тофаларов ярко выделяются как известные тюркологи широкого профиля Радлов В. В. и Катанов Н. Ф. , так и те, что сделали немало для изучения именно тофаларов - Петри Б. Э. , Рассадин В. И. , Шерхунаев Р. и другие.
Вероисповедание
Традиционные верования включали анимизм , шаманизм и тотемизм .
Напишите отзыв о статье "Тофалары"
Примечания
Литература
- Тофалары // Сибирь. Атлас Азиатской России . - М .: Топ-книга, Феория, Дизайн. Информация. Картография, 2007. - 664 с. - ISBN 5-287-00413-3 .
- Тофалары // Народы России. Атлас культур и религий . - М .: Дизайн. Информация. Картография, 2010. - 320 с. - ISBN 978-5-287-00718-8 .
- Мельникова Л. В. Тофы: Историко-этнографический очерк. - Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1994. - 304 с. - 1000 экз. - ISBN 5-7424-0656-8
- Рассадин В. И. Особенности традиционной материальной культуры саянских оленеводов-тофаларов // Этнологические исследования: Сб. ст. Вып.1. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2000. - С.131-148.
- Рассадин В. И. Словарь тофаларско-русский и русско-тофаларский / Тоъфа-орус - орус-тоъфа сооттары: Учеб. пособие для учащихся средних школ. - СПб.: Дрофа, 2005. - 296 с.
- Рассадин В. И. Тофалары // Тюркские народы Восточной Сибири. - М.: Наука, 2008. - С. 262-333.
Ссылки
- Галерея
Отрывок, характеризующий Тофалары
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d"Ideville. «Une ville occupee par l"ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu"on m"amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c"est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Впервые в Восточных Саянах довелось побывать в далёком 1984 году. Тогда ещё был студентом Московского Геологоразведочного института, и первую производственную практику выпало проходить именно там. Площадь наших работ ограничивалась всего лишь предгорьями, в основном в бассейне реки Агул. Лишь только с определённого места можно было увидеть гольцы, именуемые Идарским Белогорьем. Здесь горы уже поднимались так высоко, что на их покатых вершинах не рос лес. А ещё дальше, сливаясь с горизонтом, в манящей нереальности виднелись зазубрины снежных хребтов, настоящих Саянских гор, зовущие к себе. Потом ещё через год пришлось вернуться в те же места, чтобы пройти уже дипломную практику и в дальнейшем защитить диплом по этой площади. Именно в Саянах случилось моё первое знакомство с настоящей тайгой, именно там полюбил этот удивительный, первозданный мир. Но те далёкие, и тогда недосягаемые, и такие манящие настоящие Саянские горы так и остались в памяти надолго. Видно так уж врезалось в сознание желание там побывать, что спустя несколько лет это желание реализовалось.
Ещё раз в Восточные Саяны вернулся в 1994-м году. Туризмом, как таковым, я никогда не занимался, поэтому придумал себе задачу проверить некоторые минералогические проявления, потенциально имеющие коллекционную и коммерческую ценность. Тогда втроём мы прошли довольно тяжёлый маршрут протяжённостью более 200 километров по долине реки Казыр, в его верховья. Далее маршрут проходил по истокам Большой Кишты и Малого Сигача. Затем через перевал вышли в истоки Гутары и уже по долине Гутары спустились к посёлку Верхняя Гутара. Вот теперь наконец-то и познакомился с настоящими Саянскими горами. Мало того, завершающая часть маршрута проходила по Тофаларии и эти края поразили настолько, что не вернуться туда уже было невозможно.
И произошло это в 2006-м году. К тому моменту я уже окончательно сложился как путешественник -одиночка. Не потому что такой уж любитель одиночества, а потому что не находится никого, кто хотел бы и мог разделить в полной мере те задачи, которые ставлю перед собой и то, каким способом их решаю. К тому же моменту окончательно сложилась и главная цель всех моих путешествий - профессиональная фотосъёмка первозданных ландшафтов.
Итак, летний сезон 2006-го, объект фотографических или фотогеографических исследований - Тофалария. Если быть нормальным фотографом, то можно просто приехать в ту же Верхнюю Гутару и наснимать в округе массу привлекательных пейзажей. Однако мне этого всегда почему-то мало, в результате придумывается какой-то совсем не простой маршрут. Вот и на этот раз нашёл описание одного путешествия, которое сделали когда-то на лошадях от Верхней Гутары до Кинзелюкского водопада. Этот маршрут мне показался наиболее привлекательным. Не учел, однако, что хотя мы приматы тоже относимся к млекопитающим, как и лошади, но для переноски грузов гораздо мене приспособлены. Вернее наивно полагал, что в дальнюю точку маршрута мне удастся добраться с помощью гужевого транспорта. А уж обратно постепенно выберусь самостоятельно, в процессе работы. Известно, что в Верхней Гутаре до сих пор местные жители оказывают соответствующие услуги туристам по заброске групп в различные удалённые места Тофаларии и даже в соседнюю Туву. Но ещё на этапе подготовки мои наивные представления были развеяны людьми, владеющими реальной информацией о положении дел в Тофаларии. Дело в том, что когда-то в этих краях действительно очень активно перемешали грузы с помощью лошадей. Эти времена хорошо описаны в повести Федосеева «Мы идём по Восточному Саяну». Тогда и тропы здесь поддерживались в соответствующем состоянии. А теперь многие части Тофаларии стали недосягаемы таким способом, в силу того, что по этим тропам никто не ходит, и их давно поглотили буреломы. Короче говоря, получалось, что можно добраться только до истоков Сигача, а дальше никто не решится меня везти. А это только середина маршрута. Но к тому времени мне уже ничего другого не хотелось.
Вообще Тофалария какой-то совершенно необычный мир, можно сказать отдельная страна вне цивилизации, затерянная в горно-таёжных глубинах Восточного Саяна. Нет каких либо чётких границ этой огромной территории, хотя административно относится к Нижнеудинскому району Иркутской области. Граничит Тофалария с Красноярским краем, Тувой и Бурятией. Здесь всего лишь три небольших посёлка - Алыгджер, Верхняя Гутара и Нерха. И здесь живут тофалары или тофа, один из малых народов России. Народ действительно уж совсем малый, вряд ли с полтысячи наберётся во всех трёх посёлках, да и среди тех чистокровных ещё поискать. Тофалары когда-то назывались карагасы, что означает чёрные гуси. Посёлки построили при советской власти, а до тех времён карагасы были кочевым народом и здесь один из самых южных регионов распространения оленеводства. Правда, сейчас этот вид деятельности практически сошёл на нет.
Удалённость и труднодоступность Тофаларии заставляет решать не простые задачи и в моём путешествии. Все три посёлка совершенно недоступны летом по дорогам. Какого-то регулярного авиасообщения тоже не существует. Мой маршрут начинается в Верхней Гутаре, но туда ещё нужно добраться. Для решения вопросов по заброске пришлось прибегнуть к помощи ребят из Нижнеудинска, нашёл их предложения на tofalaria .ru .
И вот, посреди ночи, уже в начале суток 21-го июля, вышел из поезда в Нижнеудинске. На вокзале встречал Евгений, а на привокзальной площади ожидал Урал, на котором должны были доставить на золотоносный прииск Покровский. Конечно, всё это затевалось не ради меня одного. Машина шла в назначенный пункт, который отстоит от Нижнеудинска на расстоянии 250 километров, чтобы забрать оттуда группу туристов. Ну а меня везли вроде как попутно, хотя и за деньги.
Меркнут все известные автопробеги мира перед той ездой, которую пришлось пережить. Поначалу, ещё только с поезда, в темноте, и пока ещё дорога была сносной, действительность не вполне осознавалась. Но когда рассвело и мы подняли тент, обозрению предстал грязный кузов, заваленный различными предметами. Вокруг же простиралась тайга, рассечённая по курсу нашего движения просекой и уходящей вдаль полоской грунта немилосердно выбитой колёсами прошедших тут транспортов. Какого либо ровного поступательного движения здесь не может быть вообще. Машина, принимая на себя все нюансы дороги, незамедлительно передаёт их пассажиру. Принимать все удары оказалось лучше всего в положении стоя, крепко ухватившись за железный каркас для тента. И это ещё на сухих, довольно проходимых участках. Когда начались топи, у меня лично появились серьёзные сомнения в возможности дальнейшего передвижения. Это такие заболоченные участки, где в качестве дороги лишь многочисленные, уходящие на неизвестную глубину, в трясину, колеи. Потрясающе, но она способна одолеть и это, увязая по самую раму, проходит и здесь, эта замечательная машина - детище советского автопрома. Иногда в бездонные колеи приходится бросать спиленные тут же поблизости, стволы деревьев. Для одного проезда хватает, а потом уже эти дрова безвозвратно гинут в пучине топи. Вот на одном из таких участков и повстречались нам два Урала. У одного что-то там сломалось, и он никак не мог проехать злополучный участок. Его-то мы вытащили. А вот второй, пытаясь объехать стороной, завяз по самые «уши». Вытащить его под силу только трактору. Впоследствии дошли слухи, что трактором только лишь порвали раму напрочь, но машину так и не вытащили.
Но самое интересное началось позже, когда направление, которое здесь называется дорогой, пошло прямо по руслу Бирюсы. Здесь пришлось постоянно переезжать с берега на берег. Нам ещё повезло, вода упала. Хотя, мне лично, вода совсем не показалась малой. Когда первый раз машина погрузилась в реку до уровня, где приблизительно должны находиться ноги водителя, реальность происходящего вновь показалась сомнительной. Но при этом мы успешно продвигались вперёд, поднимая волну, достающую до капота. Но местные виртуозы ездят и при более высокой воде. К таковым, без сомнения, относятся водители бензовозов. Прохождение всей трассы всего часов за 15, для них обычное явление. Могут и быстрее. На наше счастье этот участок дороги прошли вместе с двумя такими бензовозами. Попутные машины пару раз вытащили нас из реки, когда наш Урал заглох в самых глубоких участках. Водила тогда в панике выскакивал из заполняющейся водой кабины и кричал своему молодому помощнику, чтобы быстрее надувал резиновую лодку. К счастью, вплавь спасаться не пришлось. Кто-то подсчитал, что здесь около сорока вот таких весёлых бродов.
Было бы удивительно доехать в целости и сохранности до самого конца. Это и мало кому удаётся. Вот и у нас сначала что-то долго скрежетало в колесе, а потом и благополучно отвалилось. Вердикт после некоторого изучения ситуации был таков: - «хреново, но ехать, наверное, можно». В результате выбросили отвалившуюся часть диска, вернее почти весь диск, поставили на место неполноценное колесо и двинулись дальше, в надежде на благополучный исход. Исход всё же оказался благополучен, по истечении двадцати часов с момента старта, добрались таки до места. Ещё оставалось несколько минут до истечения этих суток, а именно 21-го июля по местному времени.
Трудные километры трассы Нижнеудинск - прииск Покровский.
Урал - автомобиль, вездеход и подводная лодка одновременно.
Доставка туристов таковым способом, дело здесь уже не новое. Несмотря на обрисованные выше сложности, похоже этот вид извоза выгоден и даже существует некая конкурентная борьба. Сложились и некоторые традиции. Везут, по крайней мере, всех до одного и того же места. Это довольно удобная полянка на правом притоке Катышного. Здесь туристические группы уже встречаются с каюрами и расходятся по своим маршрутам. На полянке небольшая избушка с печкой и двумя нарами. Точные координаты этого места -54°07´,29 северной широты и 097°11´,8 восточной долготы.
Свет фар нашего славного Урала выхватил из темноты радостные лица, подпрыгивающих от нетерпения туристов из Москвы. Заждались ребятки, это за ними пришла наша машина. Совсем ещё зелёные, но подготовились основательно, не пожалели денег. Приехали меньше чем на неделю, но взяли в аренду спутниковые телефоны, наняли каюра с конями и даже проводника. Ребята сходили куда-то неподалёку, залезли на небольшую горку. Но можно позавидовать свежести их впечатлений. Для них это было значимо также примерно, как открытие Америки.
А вот у меня вышла накладка. Каюром у ребят был Илья Антипов. По договорённости с Евгением, он же должен был поработать и со мной. Отсутствие нормальной связи между ними сыграло против меня. Каюра на месте не оказалось, доставив команду, он отправился куда-то на другую избу. И вроде бы должен завтра сюда подъехать, а может ничего и не должен. Вот и возникла неопределённость. А у меня, между прочим, посылка для Ильи от Евгения. Не что иное, как 10 литров спирта. Ну и что со всем этим делать? Своего груза около 70 килограмм. Похоже, не будет всё быстро в этой экспедиции, потребуется много терпения. Что-то подсказывает, что лучше расслабиться и ждать, не форсировать событий. Да у меня и нет таких возможностей. До Верхней Гутары отсюда остаётся ещё 40 километров. Но дороги дальше нет, только тропа. Так что рассчитывать на какой-либо попутный транспорт не приходится.
Следующим днём праздно болтался вокруг избушки, всматривался в дорогу, но никто за мной не ехал. Неожиданно, во второй половине дня, моё одиночество нарушил человек, ведущий за собой связку из восьми коней. К сожалению, он пришёл не за мной. Это оказался ещё один профессиональный каюр из Верхней Гутары - Андрей Морозов. Как потом выяснилось, это лучший и самый опытный каюр в посёлке. Сюда он пришёл по договорённости с группой туристов из Новосибирска. Они должны подъехать сегодня вечером ив их планы входит довольно серьёзная и дальняя заброска в Туву к Кижи-Хему. По этой реке они собираются сплавляться. Жаль, что их путь лежит не через посёлок.
Новосибирцы заявились как по расписанию, вечером, на Урале конкурирующей фирмы. Да не одни. В придачу к их весёлой компании прибыла ещё более весёлая компания из Омска и частично также из Новосибирска на той же машине. Эти собирались провести свой отпуск, сплавляясь по Мурхою и Гутаре.
Утром Кижи-Хемская составляющая большого табора, возникшего на поляне, благополучно убыла в своём направлении, вслед за караваном, ведомым Андреем Морозовым. Омичи же остались, пока озадаченные проблемой доставки груза и себя на Мурхой. Это всего километра четыре. Проблема решалась недолго. Неподалёку расположен один из дальних участков прииска. Здесь работает техника, и ребята договорились о доставке на Урале вверх по Катышному, до перевала. Здесь ещё есть какие-то фрагменты дороги. От перевала, вниз к Мурхою, остаётся ещё около двух километров. А вот это расстояние уже придётся таскать всё на себе.
Лагерь на Катышном.
Андрей Морозов - каюр из Верхней Гутары.
Кижи-Хемский караван.
В благодушном настроении парни всё же заметили неопределённость моего положения и предложили составить им компанию. Дозрел не сразу, но машина задержалась, и этого времени хватило, чтобы решиться. Вот так и разделил судьбу этой братии на первом этапе. Неожиданно, в нитку моего маршрута была включена водная часть. Мурхой впадает в Гутару чуть ниже посёлка, и этот вариант заброски вполне устраивает меня. Передачу для Ильи пришлось взять с собой, но в избушке всё же оставил записку, где кроме всего прочего рассказал и о посылке для него в виде 10 литров жидкости, название которой не указал, дабы не привлекать излишнего внимания.
Итак, первый этап, пусть совсем короткий, оказался в стиле настоящего, нормального (не то, что некоторые) туриста. Рыбалка, уха, посиделки у костра за рюмкой чая. А может быть так и надо?
А Илья, между прочим, пришёл. Заявился с конями и двумя своими напарниками, когда мы на Мурхое уже собирали катамараны. Через два дня ему нужно встречать группу на Катышном. Поэтому теперь уже везти меня в посёлок ему неудобно, а мне тоже вроде ни к чему. Так и разошлись в полном понимании. Естественно, десять литров передал с рук на руки, в целости и сохранности.
Мурхой оказался не так прост. Река небольшая, но шустрая, постоянно преподносит какие-то сюрпризы. Русло ступенчатое, короткие плёсы чередуются с крутыми порогами и прижимами, где нужно быть поворотливым. Но меня везут в качестве пассажира, весло не доверяют, да я и не претендую. Моя задача добраться до посёлка и между делом что-то снять.
Параллельно с нами, то обгоняя, то отставая, сплавляется экзотическая команда. У них судно чудной конструкции, на автомобильных камерах большой деревянный настил с гребями, как полагается на плоту. Два мужика, стоя на этой конструкции вызывающей сомнения, лихо управляясь гребями, виртуозно вписываются в пороги. Кроме них, в управлении судном, принимает участие и одна женщина, подправляя где надо траекторию судна с помощью шеста. Команду дополняют два подростка, мальчик и девочка, невозмутимо наблюдающие за происходящим.
Несколько дней, проведённых в качестве активного туриста в отпуске, в составе дружной команды, пролетели быстро. Как-то, даже неожиданно, река вынесла туда, где до посёлка оставалось рукой подать. Это моя остановка, здесь нужно выходить, а мои спутники пойдут дальше, у них свои цели и задачи.
Мурхойские пороги.
Здесь я попрощался с ребятами.
В посёлке было где остановиться. Тот самый Евгений из Нижнеудинска ещё ранее договорился с родителями Ильи Антипова, моего не состоявшегося каюра. Они согласились не только приютить, но и помочь с дальнейшей заброской. Однако и здесь всё сложилось не так, как хотелось. Завис в гостях на целую неделю.
Понятное дело, не очень выгодный я клиент, с большой группой работать гораздо больше смысла. Так что хозяева поручили меня некоему Жене Кокуеву. В Сигаче как раз его охотничий участок, или как тут говорят, его тайга. Мне достаточно одного коня, но я беру двух, чтобы хоть как-то стимулировать коммерческий интерес к себе. Жени пока нет в посёлке, он где-то неподалёку на охоте, нужно подождать день-другой. Поначалу это не сильно напрягало, да и мой потенциальный каюр появился всё же. Однако оказалось, что он полный голодранец и своих коней у него нет. Какое-то время ушло на переговоры с другими местными жителями, и кто-то всё же согласился доверить своих лошадей, потом началось самое интересное. Дело в том, что кони здесь животные самостоятельные и находятся почти на полном самообслуживании. То есть гуляют сами по себе, где хотят. Мало того, что летом живут на подножном корму, так ещё и зимой добывают пропитание из-под снега. Очень удобная скотина, не нужно заготавливать корма на зиму. Сена тут и не очень многочисленным коровам не хватает. Вот только неудобства начинаются, когда нужно куда-то поехать. Место, где можно спокойно пастись, полно. Попробуй, найди. Эту вечную проблему местные жители почему-то так и не научились решать. Разве что колокольчик на шею повесят или как тут говорят - ботало. Моего настроя на терпеливое отношение к развитию событий уже не хватало. Ожидание затянулось, заставляло нервничать. Да ещё и не уйдёшь никуда. Вдруг всё будет готово, а меня нет на месте. Очень туго, со скрипом менялась ситуация, но всё же переломилась в пользу задуманного, в конце концов.
Посёлок Верхняя Гутара на берегу Гутары.
Посёлок Верхняя Гутара. Над ним будто зависает гора Змеинка.
Посёлок Верхняя Гутара. Двадцатое сентября.
Этот знаменательный день наступил только лишь первого августа. Накануне с вечера, после долгих поисков, Женя Кокуев пригнал одну кобылу. По поводу второй лошади, также кобыльего рода, некоторая неопределённость. Вроде видел где-то в районе Идена, да так и не поймал. Будем ловить уже по пути. А пока ещё одна новость - сам Женя не идёт, взамен посылает своего племянника. К тому же будет не один, а два каюра. Второй, по имени Борис и есть хозяин той самой кобылы, гуляющей на Идене, так называется правый приток Гутары. Борис не доверяет свою единственную лошадь никому, поэтому идёт сам.
Первого августа вышли только после обеда. Не любит местный народ спешки, к этому нужно относиться терпимо. Временно, до нужной нам кобылы взяли напрокат ненадолго другую лошадь. Её потом отгонит назад Женя, он пока идёт с нами. У меня не так уж много груза для двух лошадей, что-то около 85 килограмм. У моих каюров почти никакой поклажи, так что они вполне, в дополнение к грузу могут и сами взгромоздиться на послушных животных. К тому же часть груза несу на станке сам. Кофр с аппаратурой неразумно доверять этому виду транспорта, а это около 12 килограмм. Подготовленные ещё дома транспортные мешки, оказались очень совместимы с условиями перевозки на конях. Местные жители оценили по достоинству. С кобылой, на удачу, всё сложилось как надо. Почти и не искали. Причём оказалось, что она гуляет ещё далеко не доходя Идена.
Эх! Хорошо-то как. Всегда бы так ходить, груз едет сам по себе, я гуляю сам по себе, двенадцать кг за спиной не в счёт. Иду себе, смотрю по сторонам, всё замечаю, наслаждаюсь красотой и от коней почти не отстаю. Вот и долину Идена миновали, дальше сложный участок для коней, приподнятая, заболоченная долина небольшого притока Гутары под названием Белтырек. Здесь две достопримечательности, расположенные неподалёку друг от друга - Чёрное озеро и Гутарский водопад, но времени на них сейчас нет.Лошади идут по разбитой тропе, вязнут в трясине, спотыкаются об оголённые корни деревьев и заваливаются набок. Вот тут бы моей аппаратуре и конец. Трудновато приходится скотине, даже жалость просыпается. Да вот только я бы с этим грузом один на один завис тут навсегда и такая возможность ещё представится.
Женя Кокуев.
Лёха - племянник Жени Кокуева.
Белтырекскую топь миновали и остановились не так уж далеко от неё, чуть выше по Гутаре. Здесь совсем небольшая, недавно построенная избушка (54°10´,61 с.ш.-096°44´,34 в.д.), будем в ней ночевать. Вот только тесновато, мужикам определили место на единственных нарах, я же втиснулся под нары на коврике, благо деревянный пол ещё свежий и не очень грязный.
Тесно не только в избушке, но и коням не разгуляться, корма рядом практически нет. Вот они отпущенные пастись, и ушли на поиски лучшей доли. Утром мои водители кобыл вновь развлекались их розыском. А ведь Борис когда-то работал каюром у геологов. Да и Лёха, хотя молодой парень, всё же хорошо знаком с ситуацией. Кобыл нашли не скоро, они ушли обратно, ниже к Идену. Так что и этот день начался только где-то в его середине.
Избушка выше Белтырека.
От места ночёвки, потратив несколько часов, дошли до самой верхней и последней избы на Гутаре, той самой, в которой останавливались двенадцать лет назад. Теперь можно было зафиксировать точное её местоположение - 54°07´,04с.ш.-096°37´,8в.д. Время ещё оставалось, но впереди перевал и безлесное пространство, шанс заночевать на голом месте достаточно велик. А тут крыша над головой, да и притомился я что-то. Сегодня было жарко и душно, мошка грызла немилосердно, даже лошади не хотят отходить от костра, сунули морды в дым и забыли о голоде. А, как правило, мошка бесится перед дождём. Но пока всё хорошо, очень даже пригодная для жизни и для съёмки погода. К тому же изба стоит в таком месте, где река спокойно протекает по широкой, ровной долине и здесь, в ложе долины, большой безлесный участок. Своеобразный кусочек тундры среди тайги, очень фотогеничное место. Короче говоря, заночевали мы в этой избе. И это решение было правильным, творческое удовлетворение получил, и отдохнули в нормальных условиях.
Зато третьим днём нашего конного похода, совершили настоящий марш-бросок. В 1994 году из истоков Малого Сигача мы перевалили в самый исток Гутары, спустились прямо к маленькому озерцу, откуда начинает бег эта река. Теперь путь лежит несколько иначе - переваливаем не в сам Малый Сигач, а в его правый верхний приток. От избы до перевала ещё прилично, около десяти километров, это всего лишь не доходя двух километров до самого истока Гутары.
Местные жители как-то не очень высказываются в пользу моего мнения, но верховья Гутары очень живописны. Здесь покрытые лесом участки чередуются с широкими и открытыми, где река растекается широко и мелко. Причудливые скальные вершины громоздятся впереди, по ходу нашего движения, ближе к перевалу лес заканчивается совсем, зато начинаются заросли кустов. Здесь лучше не терять тропы, что часто не удаётся, ходить сквозь эти заросли занятие не из приятных. Такого рода пакостное препятствие характерно в Саянах, для участков сразу выше границы леса.
Перед перевалом, мужики далеко и высоко по склону высмотрели медведицу с медвежонком, заспешили уходить. Да вот думаю, нет ей до нас никакого дела. Перевал оказался довольно простым, пара относительно крутых и непродолжительных взлётов и вот мы уже наверху. Погода пытается испортиться, пасмурно, наверху ветер. Но пока это только лёгкие попытки запугать. Вот и вода побежала попутно, а это значит, мы уже перевалили в бассейн Сигача. Впереди, под нами, расстилается долина нашего притока, по которому будем выходить к Малому Сигачу, а по нему уже к самому Сигачу. Далеко внизу, километрах в трёх-четырёх, распласталось зелёное покрывало тайги, укрывшее дно и склоны долины. К нему ведёт едва заметная, да и то только местами, ниточка тропы. Крутой спуск вдоль не очень живописного водопада, а дальше пологий и чистый участок. На подходах к лесу, прямо рядом с тропой, удивительным образом, будто неким гигантом, на попа поставлена огромная глыба белоснежного известняка прямоугольных очертаний. Трудно поверить, что она могла только под действием силы тяжести сюда добраться от довольно удалённого склона горы. Вот только не хватает на ней надписи: - «налево пойдёшь…, направо пойдёшь…, прямо пойдёшь». Да ещё бы чёрного ворона сверху посадить для полноты впечатления. А вообще так и просится эта глыба под инструмент скульптора. Вытащить бы из неё наружу скрытую суть, например образ духа и хранителя этой долины, мне кажется, там это заложено. Пусть собирает дань и даёт напутствие всем проходящим.
Наш караван в истоках Гутары.
На перевале Гутара - Малый Сигач.
Борис и Лёха, сев на коней после перевала, оторвались от меня. Но и я иду достаточно резво, догнал их уже в лесу, не доходя километров двух устья следующего правого притока Малого Сигача под названием Азалыгаяк. Здесь стоит первая изба на Сигаче, будем пить чай. Парни уже успели временно развьючить лошадей и поставить чайник на костёр. Между прочим, эту избушку поставил Лёхин дед, здесь была его тайга. Теперь этот участок перешёл к внуку.
Оставшиеся десять километров до устья Малого Сигача, или как тут говорят стрелки Сигачей, пробежали довольно резво. Я даже раньше оказался на месте, потому что на слиянии рек большой заболоченный участок и с конями приходится его обходить. А пешком можно выйти по тропе напрямую к избе, расположенной несколько выше, уже по Большому Сигачу. Здесь участок Жени Кокуева, относительно хорошая изба и даже есть баня. Она расположена немного в стороне от реки, на берегу небольшого ручья с видом на большую заболоченную поляну под горой. Впрочем, точное местоположение базы такое - 54°12´,88с.ш.-096°26´,24в.д. На ночлег разместились вольготно и в тепле, пришлось даже на ночь дверь приоткрыть в натопленной избе.
Изба на стрелке Сигачей.
Утром за горой долго урчало-бурчало, а потом и дождь зашелестел по крыше. Поначалу решили устроить днёвку с баней. Да только я выдвинул условие, что или идём в дождь, или этот день не оплачиваю. Наверное, парни рассчитывали на другой расклад, но не поощрять же халяву. Пришлось им согласиться с днём бесплатного простоя, но тут и погода стала разгуливаться. Я бы уж и не против денёк здесь отстояться, но теперь уж мои каюры засуетились. Так и вышли всё же в середине дня вверх по Сигачу.
В этот день удалось подняться до устья самого верхнего правого притока Сигача. По этому ручью можно выйти на перевал к реке Ванькиной. И здесь, на его устье, также есть небольшая избушка. Избушка совсем маленькая и, похоже, давно никто в ней не останавливался. Печная труба развалилась, правда, удалось её как-то восстановить из огрызков и вновь водрузить на печурку. А мне всё же пришлось ночевать в палатке, настолько малым и запущенным оказалось лесное жильё. Вечером ребята ещё успели сбегать на охоту и притащили добычу - кабаргу.
Сегодня же решил произвести расчёт за услуги транспортной компании. Представители её долго канючили по поводу каких-то отгонных, якобы ещё что-то нужно платить за обратный путь каюров. Это изначально не обговаривалось, но всё же кое-что накинул, не жалко на хорошее дело. В итоге моя доставка в верховья Сигача обошлась в пять тысяч рублей. (Теперь цены уже совсем другие). Видя некоторое моё недовольство, ребята пообещали завтра, уже в счёт оплаченного, вывезти к границе леса.
На рассвете дня расставания Борис и Лёха опять сбегали на охоту и довольно быстро вернулись ещё с одной тушей кабарги. В этот же день, всерьёз и надолго, испортилась погода. Как оказалось впоследствии, это была только прелюдия. Мои спутники от намерений не отказались и, несмотря на начавшийся с утра дождь, повезли к границе леса. Куда и доставили часа через полтора, мокрые до последней нитки.
Место для стоянки с трудом удалось отыскать практически в последнем островке леса, среди плотных зарослей кустарника. Незамедлительно установил тент между двумя деревьями. Простейшая, но очень удобная конструкция привела в полный восторг представителей местного населения.
- «Ну вот, теперь мы в гостях»: - довольно высказался Лёха, греясь у костра под тентом. Что же угощу гостей вкусной шоколадкой и горячим чаем. Неизвестно, когда ещё повстречаю людей на своём пути, наступает время одиночества.
Тепло распрощавшись, люди, с которыми ненадолго свела дорога, покинули меня. Скрылись в пелене дождя, уходя под прикрытие леса, к маленькой избушке с печкой. Я же остался наедине с угрюмыми горами, неприветливым мокрым небом, посреди открытой всем ветрам долины, под слабой защитой нескольких деревьев, сумевших выжить здесь, на передовых позициях тайги, на подступах к неприступным, скальным хребтам.
А дальше была целая жизнь. Безумно тяжёлый маршрут, протяжённостью около 200 километров и продолжительностью больше месяца, с бесконечным челночным перетаскиванием совсем не малого груза. Жизнь в полном одиночестве наедине с дикой, первозданной природой. Постижение её красоты и сути изнутри. Вечная непогода и постоянные встречи с медведями. Не хочу куце рассказывать об этом, а подробно не позволяет формат. Как нибудь всё разложу по частям и расскажу более подробно. Но полный рассказ об этом путешествии «Соло по Тофаларии» можно прочитать и сейчас на моём сайте. Обозначу пока лишь нитку маршрута: исток Сигача - перевал в Агул - истоки Агула - перевал в Прямой Казыр - исток Прямого Казыра - перевал в Фомкину 2-ю - исток Фомкиной 2-й - перевал в Фомкину 1-ю - исток Фомкиной 1-й - перевал в Кинзелюк - исток Кинзелюка - Кинзелюкский водопад - перевал в Орзагай - верховья Орзагая - перевал в Агул - верховья Агула - Агульское озеро - Сигач - Малый Сигач - перевал а Гутару - верховья Гутары - Верхняя Гутара.
И в заключение несколько пейзажных фотографий для полноты впечатления.
В истоках Гутары.
В истоках Большого Агула.
Верховья Прямого Казыра.
В истоках Прямого Казыра.
Перевал между Первой и Второй Фомкиными.
В истоках Орзагая
Перевал Орзагай - Большой Агул.
Агульское озеро.
Осень в истоках Гутары.
Река Гутара. Два домика под горой - аэропорт в Верхней Гутаре.
Большое Гутарское озеро.
Река Гутара рядом с посёлком.
Обзорная карта в 1см -40км.
Находится уникальный исторический и культурный регион, заселенный малочисленной коренной тюркской народностью тофами или тофаларами, знаменитая и загадочная Тофалария. Добраться в Тофаларию можно только на вертолете и связаться с регионом только по рации.
Площадь проживания тофов-оленеводов в бассейнах Уды, Бирюсы, Гутары, Кана и Ии составляет 21,4 тыс. квадратных км. На ней проживает по данным переписи 2010 г. коренных тофаларов 762 человека, все из них владеют русским языком. Большую часть своего времени тофалары проводят в тайге, они отличаются необыкновенными сложившимися исторически способностями к охоте. Часть семей проводят большинство времени на оленеводческих пастбищах.
История Тофаларии
Первые упоминания о племени дубо или туво можно увидеть в древнем летописном тексте могущественной Вэйской китайской династии, как о народе, живущем к востоку от . Племя многие столетия значилось ясачниками разных империй. В XVII веке приграничный с китайской территорией регион с приходом поселенцев из России вошел в Московское единое государство. В XVIII веке соседняя Тува стала частью Цинской империи, а земля тофов так и осталась в России.
В административном делении создали Удинскую землицу, в нее входило 5 улусов. Для тофов был установлен фиксированный размер ясака в зависимости от количества местных охотников и погоды, в основном ценной пушниной и разным мясом. О числе проживающих на территории тофаларов, даже по первым статданным 1851 года выяснить весьма сложно. Ежегодно тофалары собирались на декабрьские общественные собрания сулганы, избирались старейшины и решались насущные вопросы.
С освоением русскими тофов перевели к оседлой жизни и расселили с русскими поселенцами в трех образованных для этого селах Верхняя Гутара, «широкая долина» Алыгджер и Нерха. Со временем появились села Покровск и Нижняя Гутара, метеостанция Нерой и малонаселенный участок Яга.
Удивительная особенность тофов при малом количестве сохранять свою народность столетиями отмечалась демографами неоднократно. С XVII века, когда появились первые ясачные книги, количество проживающих на родной территории тофов менялось мало и составляло до 500 человек. В данных разных архивов нет никаких сведений о каком-либо море или массовой гибели среди тофов.
С 1939 по 1950 годы в административном делении СССР в Иркутскую область входил Тофаларский национальный район. Но впоследствии его расформировали, и историко-культурный, весьма самобытный и обособленный регион входил в территорию разных районов. С 1965 года регион находится в Нижнеудинском административном районе.
Язык Тофаларии
Тофский язык входит в восточнотюркские языки, а именно в саянскую их группу, им владеют по материалам переписи за 2002 год, 114 исконных жителей. В советские годы для тофов разработали письмо и издали азбуку. Исследование лингвистами данного языка интенсивно проходило в XIX веке, только в прошествии двух веков контактов поселенцев из России с коренным населением.
Тогда кочевое большинство тофов, особенно мужчин не знали русский язык, но имея хозяйственные отношения с бурятами, знали бурятский язык. В 1930-е годы, когда тофаларов перевели к оседлости, проживая с поселенцами из России, дети тофов пошли в русскоязычные школы и учили русский язык. Образование в школах шло на русском языке, и началась ассимиляция тофов в русской переселенческой среде.
Ученые лингвисты отчетливо понимали, что при малочисленности тофов, их язык мог бы полностью быть утрачен, или остаться неизученным. С 1990 года в школах региона началось изучение тофского языка. Одновременно началось возрождение национальных обрядов и веками существующих традиций тофов. Тем не менее, ученые относят язык тофаларов к группе вымирающих языков. Издавна тофы верили в духов природы, традиционно здесь сложился шаманизм и тотеизм. Сегодня многие тофы обращены в православную веру, являются крещеными, но в глубине души от шаманизма не отходят.
Природа региона
Тофалария - весьма отдаленная и труднопроходимая местность. До 90% ее земель представлены среднегорьем, поросшим тайгой. Остальные территории покрыты обширными горными тундрами, мало пригодными для жизни людей с горными каньонами, узкими ущельями и гольцами.
Климат Тофаларии резко–континентальный, снег здесь держится до 180 дней. С мая по август при неожиданных вторжениях больших масс холодного северного воздуха ночная температура может опускаться до +5оС. Зимняя температура в январе может опускаться до -50оС. Лето весьма прохладное +15оС, но с немногочисленными жаркими днями до +38оС. Осадков здесь выпадает в горах до 400 мм в год.
Растительность региона состоит из таежных массивов, встречаются лиственные леса и кедрачи. Тайга издавна кормила тофаларов, здесь замечательные условия для охоты и таежного промысла. В тайге много пушного зверя горностая и белки, соболя и колонка. В кедрачах достаточно ореха, это замечательный корм для птиц, белок и соболей. В изобилии произрастают здесь лекарственные и редкие травы.
Полезные ископаемые
Недра Тофаларии природа щедро одарила разнообразными природными ресурсами, среди них много редких металлов. Разведаны здесь запасы свинцовых, полиметаллических, урановых руд, золота и тантала.
Транспорт и связь
В регионе практически нет привычных в понимании дорог, поэтому связь с райцентром и крупными селами осуществляется средствами малой авиации Нижнеудинского авиаотряда. Авиапарк вертолетов МИ-8 и самолетов АН-2 требует серьезной модернизации и пополнения новыми машинами. Потребность в авиаперевозках пассажиров существует ежедневно, но перевозка из-за отсутствия достаточных средств проходит еженедельно.
Хозяйственный уклад
Ввиду своей традиционной деятельности, многовекового разведения оленей и охоты тофы издавна большую часть года жили в кочевках. До 1920-х годов, кочуя по тайге, они хорошо приспособлены к суровой и малоудобной жизни на природе. Тофы создали уникальную, весьма близкую к природе национальную культуру.
Тофы промышляли бобра и лисицу, соболя и марала, выдру и лося, белку и косулю. Пушной промысел они успешно сочетали с разведением оленей. Тофалар в тайге является отличным следопытом, умеющим хорошо читать весьма сложную книгу тайги и передающим свои умения своим детям.
Советское время существенно изменило исконные хозяйственные особенности и образ жизни тофов. Они оставили кочевки, пришли к оседлости, участвовали во всех проектах властей. Позже они становились членами колхозов, отошли от индивидуальных оленеводческих хозяйств. Было тофами освоено огородничество, разведение домашнего скота, заготовка дров и сена.
С увеличение грамотности тофы без труда освоили работу с моторами для лодок, машинами и тракторами, пилорамами, обжигом кирпича, штукатуркой, кладкой печей и белением домов. Они участвовали в заготовках леса, добыче золота и плотницких работах. Одновременно тофы сохранили индивидуальный труд в рыболовстве, таежном промысле, сборе орехов, лекарственных трав, ягод и грибов, разведении оленей.
Пропаганда атеизма стала отводить тофов от шаманизма и тотеизма, уходили в историю традиционные жилища чумы, пища и одежда. Тофы стали ставить рубленные избы, носить готовую одежду и готовить из новых продуктов, приобретенных в магазинах. Они сочетались в браке и погребали усопших по обрядам христианства.
Сейчас среди тофаларов наблюдается постепенное возрождение интереса к своим корням и национальной культуре одного из старейших саянских этносов. Повсеместно в крупных поселках создаются этнические Центры, фольклорные коллективы, летом проводятся национальные игры.
Традиционное жилище тофаларский чум имел коническую форму, основу его составлял остов из прочных жердин. В зимнее время его покрывают шкурами оленей, лосей и изюбрей, летом корой. Чум традиционно делился на две половины, мужскую и женскую. Летом в оленеводческом стойбище может насчитываться до десяти чумов.
Мужской традиционной одеждой тофов были штаны из козлиных шкур и широкополые куртки с поясом, застегнутые направо. Верхнюю одежду принято надевать прямо на голое тело. С приходом русских поселенцев, тофы переходят на их сибирскую одежду, традиции удавалось сохранять только в деталях, в особенной отделке, застежке и национальном поясе.
Женская тофская одежда состоит также из кожаных штанов и недлинной кожаной туники с поясом. Тофские женщины любят украшения, серьги из драгоценных сплавов, браслеты из олова, широкие кольца. В суровое зимнее время тофы носили теплые оленьи шубы обычно мехом внутрь и шапки-ушанки.
Основой рациона тофов всегда было мясо, в большинстве оленина и традиционные хлебцы из ржи, их выпекают в золе костров и на горячих камнях. Вкусовыми заправками были растения и их корни, в кулинарии тофы используют орехи, черемшу, ягоды, лук-слизун, пахучие пряные травы. И для мужчин, и для женщин характерно курение табака.
Народность обладает большим запасом устного творчества и фольклора, множеством поговорок, древних преданий и легенд, мудрых пословиц и назидательных сказок. В поселках региона построены библиотеки и сельские клубы, больницы и школы, здесь проводятся национальные праздники, спортивные игры и фольклорные фестивали. Существуют планы создания в Тофаларии этнопарка, чтобы принимать туристов и путешественников.
НАРОДЫ РОССИИ
«Наша среда online» — Тофалары (самоназвание «тофо» – «человек», прежнее название – «карагасы», то есть «черные гуси») – коренной народ Южной Сибири, исторически проживавший в долине реки Уды и на северо-восточных склонах Восточных Саян.
Впервые тофы упоминаются в китайских летописях Вэйской династии V века. Племя дубо (туба, туво) проживало восточнее Енисея. Они являлись данниками (платящими дань) различных центральных азиатских империй. Лишь в XVII веке Тофалария вошла в состав Московского государства, став пограничной территорией с Китаем. Тофалары вели в основном полукочевой образ жизни. Согласно Всероссийской переписи населения 2010 года, на территории Иркутской области проживает 678 тофаларов.
Основными занятиями тофов были охота и рыболовство. В охоте наравне с мужчинами могли участвовать и женщины. Северные группы занимались отгонным оленеводством.
В пищу употребляли мясо диких животных и домашнего оленя, промысловых птиц, подсоленный зеленый чай, мясной бульон, лепешки из ржаной муки, замешанные на горячей воде, или мучную болтушку с солью. Молоко оленей пили в кипяченом виде, в основном добавляя в чай.
Жили тофалары в чумах конической формы, из жердей. Зимой чум покрывали ровдугой (замшей из шкуры изюбря или лося), летом – берестой. Чум делился на женскую (справа от входа) и мужскую (слева) половины. Стойбище (поселение в форме группы чумов) тофаларов обычно насчитывало от 2 до 5 чумов, летом – до 10.
Лишь с переходом на оседлый образ жизни в начале XIX века получили распространение рубленые дома. Переход на оседлый образ жизни в поселках в конце 1920-х – начале 1930-х гг. резко изменил жизнь тофаларов. Они начинают разводить крупный рогатый скот, лошадей, свиней, заниматься огородничеством.
По религиозным представлениям тофы были шаманистами. В основе шаманизма у них, как и у других народов Сибири, лежало и лежит представление о способности шамана являться посредником между миром живых людей и сверхъестественными силами Верхнего и Нижнего миров. В каждом улусе был свой шаман, в обязанности которого входило лечение людей и домашних животных, поиск пропаж, предсказания будущего и посвящение домашних оленей.
Обряд посвящения животных проводился с целью сохранения благополучия рода, для удачи на охоте, а также при падеже скота. Тофаларский шаман камлал, стоя ночью в углу чума. Обряд мог продолжаться, не прерываясь, несколько часов подряд. В чуме шамана висели вместилища духов – онгоны (фигурки, изображавшие людей и животных, вырезанные из дерева или выкроенные из ткани, сукна, шкуры соболя). Ритуал начинался с молитвы, которая являлась прологом будущего действия, через нее шаман обращался к звездам, небу, земле, воде, горам, птицам и животным.
При посвящении лучшего оленя хозяину гор по имени Даг-Ези шаман вешал оленю на шею шнурок с привязанными разноцветными ленточками. Шерсть оленя красилась синькой либо красной или желтой охрой. Уши прокалывали и вдевали разноцветные ленты или лоскуты. После обряда олень назывался «шаман-олень». Стада с такими оленями находились под особой охраной Даг-Ези. Посвященному животному не спиливали рога, зимой он сразу выделялся среди остального поголовья. Отныне олень становился таким же неприкосновенным, как священные коровы в Индии. Посвященную олениху позволялось доить, но ездить на таком животном запрещалось даже маленьким детям, на них перевозили лишь вьюк с «чистыми» вещами (принадлежностями культа, порохом, неношеными вещами и т. п.).
Христианизация тофаларов во второй половине XVII века не привела к их отказу от шаманизма.
Нынешние тофалары уже не ведут кочевого образа жизни, проживают оседло в трех поселках: Алыгджёр, Нерха и Верхняя Гутара. Добраться туда возможно только на вертолете и связаться только по рации.
Андрей Манченко – иркутский этнограф и официальный представитель тофаларских общин «Мадар», «Чептей» и «Тагул» в Иркутске, сначала просто по любительски изучал историю и жизнь оленных народов Прибайкалья, а затем решил оказывать постоянную поддержку и создал сайт «Оленный народ» (виртуальный музей коренных оленных народов Прибайкалья).
На своей странице Манченко пишет: «Тофалары очень озабочены возрождением своих национальных промыслов, культуры, религии-шаманизма, остро стоит проблема восстановления оленеводства, проблема организации общин, проблема борьбы с алкоголизмом, занятости молодежи, возрождения национального языка и т. д. Поэтому общение друг с другом, обмен опытом сохранения традиций людей с близкими, по сути, культурой и промыслами, с подобными радостями и проблемами, было бы очень полезно и нужно. Общение и заочное знакомство для многих может явиться хорошей поддержкой. Может быть, совместными усилиями будут найдены какие-либо пути разрешения тех или иных проблем».
До наших дней дошел богатый устный фольклор: пословицы и поговорки, сказки, легенды и предания.
Тофаларский язык относится к тюркской группе. Но в наши дни тофаларский разговорный язык сохраняется лишь среди представителей старшего поколения, большая часть тофаларов считает родным русский язык, некоторые тофалары знают бурятский. Несколько поколений тофаларов обучались в интернатах, поэтому взрослые, как правило, на своем языке не говорят, хотя и понимают его. Молодежь и дети также не говорят на родном языке. Незнание тофаларами своего языка не мешает им осознавать себя тофаларами. Интерес к их языку появился в связи с созданием в 1986 году проф. В.И. Рассадиным письменности для него. С 1989 года в Тофаларии идет целенаправленное изучение родного языка в детских садах и школах. Для тофаларских детей изданы букварь на родном языке, пособия по развитию тофаларской устной речи, учебник «Родной язык» для 2–3 классов, хрестоматия «Родная речь» для 3–4 классов, книга «Сказки седого Саяна» и др.
С 90-х годов активисты Ассоциации «Тофалария» прилагают немалые усилия и всячески стремятся воссоздать традиционную культуру.
В селе Алыгджёр существует Этнокультурный центр Тофаларии. Примечательно, что все сотрудники Этнокультурного центра – русские. И коренные жители считают их последними хранителями своих традиций. Гордость поселка – фольклорный ансамбль «Дыырак ибиллер», что переводится как «быстроногий олень». Творческий коллектив принимал участие во Всероссийской выставке-ярмарке «Северная цивилизация» в Москве, на раз становился дипломантом всероссийских конкурсов.
Текст и фото: www.culture.ru
Тофалары, или тофы — горные жители. Их ареал обитания — северо-восточные склоны Восточных Саян в Прибайкалье. Это так называемая Тофалария — таежная местность, расположенная на высоте две с половиной тысячи метров над уровнем моря. До 1934 года тофалары официально именовались карагасами — «черными гусями», по их племенному тотему. А «тофа» означает попросту «человек».
В старинных китайских летописях рассказывается, что тюркское племя тофов делилось на 5 родов. Во главе каждого рода стоял выборный старейшина, который избирался мужским населением на три года. Все пять родов были подчинены «олугбану», т.е. «Великой голове», — общеплеменному вождю, тоже лицу выборному.
Тофы с древних времён являлись данниками монголов и бурят.
Тофалария выделена зеленым цветом
Начало соприкосновению русских с тофами было положено в 1654 году, когда красноярский воевода Андрей Бунаков попытался обложить их данью. Первый ясак с тофов был невелик — всего 8 соболей. Впоследствии тофы платили ясак соболями и белками, а также деньгами, которые с них до 1917 года взимали в размере 4 рублей 29 копеек золотом.
В конце XVII века тофов насчитывалось всего около 350 человек. Спустя столетие им удалось поднять свою численность до тысячи. Но тяжёлые условия жизни, частые эпидемии вызывали большую смертность среди тофов, и к 1914 году их число сократилось до 498 человек.
Во время коллективизации тофалары были принудительно переведены на оседлый образ жизни, произошла коренная перестройка их хозяйства и быта. Для них были построены три села —Адыгжер, Нерха и Верхняя Гутара. Это как раз то место, куда, как в известной песне, «только самолетом можно долететь». А связаться только по рации.
В советское время школьное преподавание среди тофаларов было организовано только на русском языке. Это привело к тому, что к настоящему времени свободно владеют родным языком лишь 2 % тофаларов. Зато численность их вновь растет. Сегодня тофаларов насчитывается 654 человек. И все равно они остаются самым одним из самых малочисленных народов России.
***
Среди многочисленных народов, населяющих Сибирь, небольшое племя тофаларов представляет как бы реликтовую культуру. Живя на широте Киева, Варшавы, Берлина и Лондона, они со всех сторон окружены высокогорной тундрой Восточных Саян.
Оленеводство и охота — исконные занятия тофаларов. Они прекрасные следопыты и собиратели целебных трав. Умение читать книгу тайги передается из поколения в поколение.
Традиционные условия жизни тофаларов были очень тяжёлые. Жили они в конических чумах, сделанных из жердей, которые зимой обтягивались шкурами животных, а летом берестой. Работа по сборке чума была возложена на женщину.
Долго в одной юрте не жили. Например, летом через неделю земля уже вся стаптывалась, становилось грязно и юрту переносили на новое место. В этом смысле тофалары — чистюли.
Тофаларские дети росли на оленьем молоке. Летом и осенью свежее пили, а зимой мёрзлое ели. Готовили его так. Если какого-нибудь зверя добудут, внутренности его женщины вымоют, высушат. А осенью размочат эти кишки, и у них получались большие мешки, куда наливали оленье молоко. Осенью молоко у оленихи густое, вкусное, полезное.
Когда приходила зима, тофалары эти мешки с молоком рубили топором и давали ребёнку.
Женский чехол для трубки
Питание взрослых тоже было плохое. Из-за постоянных перекочевок продукты впрок не заготовлялись (исключение составляет зеленый чай, который, подсоленным, тофалары пьют круглый год). Постоянное недоедание ослабляло иммунитет. Тофы очень часто болели оспой, гриппом, лёгочными заболеваниями и болезнями желудка.
Основной формой религии тофов до прихода русских был шаманизм с той особенностью, что у них шаманами могли быть как мужчины, так и женщины.
Шаман и шаманский костюм
В XVIII-XIX веках среди тофаларов распространилось православие. Раз в год на племенном собрании приезжие священники освящали браки и проводили отпевание.
Тофалар-охотник
Традиционное хозяйство тофаларов с большим трудом приспосабливается к современным рыночным отношениям. Из-за браконьерства резко сократилась добыча пушного зверя. Если раньше охотник за сезон добывал от 300 до 500 белок и до 50 соболей, то теперь ему удается сдать не более 40-50 шкурок белки и 2-3 — соболя. Да и те заезжие коммерсанты скупают за бесценок. Лишь сохранение древних обычаев взаимопомощи облегчает положение наиболее бедных семей.
