Борис Валентинович Щербаков (1916-1995) Пушкин над озером в вечерний час. 1978 г

Сегодня уже можно вполне обоснованно утверждать, что вера является не только движущей силой России, но и ее защитой на духовном уровне. Именно поэтому эта страна по-прежнему остается загадкой для многих.

Безропотная и кроткая, она в состоянии дать отпор любому, кто посягнет на ее достоинство, и это наиболее ярко проиллюстрировано в известном стихотворении Александра Пушкина «Клеветникам России», которое спустя два века не утратило своей актуальности и может по праву считаться литературным символом страны.

Оставьте нас: вы не читали
Сии кровавые скрижали;
Вам непонятна, вам чужда
Сия семейная вражда;
Для вас безмолвны Кремль и Прага;

Бессмысленно прельщает вас
Борьбы отчаянной отвага -
И ненавидите вы нас…
За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы?
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?

Вы грозны на словах - попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..

Так высылайте ж нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.

О стихотворении

Клеветникам России. Стихи обращены к депутатам французской палаты и к французским журналистам, демонстративно выражавшим сочувствие польскому восстанию и призывавшим к вооруженному вмешательству в русско-польские военные действия. «Озлобленная Европа нападает покамест на Россию не оружием, но ежедневной, бешеной клеветою. - Конституционные правительства хотят мира, а молодые поколения, волнуемые журналами, требуют войны» (черновой текст письма к Бенкендорфу, написанный около 21 июля 1831 г. - подлинник на французском языке; см. Акад. изд. Собр. соч. Пушкина, т. XIV, стр. 183). (Ср. письмо от 10 ноября 1836 г. к Н. Б. Голицыну - т. 10.)

В автографе стихотворения был эпиграф: «Vox et praetera nihil» — звук и больше ничего (лат.)

Народные витии - члены французской палаты депутатов - Лафайет, Моген и др.

Сии кровавые скрижали - многовековая борьба украинского казачества и крестьянства с шляхетской Польшей, а также польская интервенция 1610-1611 гг., когда польские войска были в Москве и горел Кремль.

Прага - древнее варшавское предместье на правом берегу Вислы - связана с событиями 1794 г., когда Варшава была взята Суворовым.

…на развалинах пылающей Москвы // Мы не признали наглой воли // Того, под кем дрожали вы - то есть Наполеона.

Измаильский штык - намек на взятие турецкой крепости Измаил войсками Суворова в 1790 г.

О чем шумите вы, народные витии? Зачем анафемой грозите вы России? Что возмутило вас? волнения Литвы? Оставьте: это спор славян между собою, Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою, Вопрос, которого не разрешите вы. Уже давно между собою Враждуют эти племена; Не раз клонилась под грозою То их, то наша сторона. Кто устоит в неравном споре: Кичливый лях, иль верный росс? Славянские ль ручьи сольются в русском море? Оно ль иссякнет? вот вопрос. Оставьте нас: вы не читали Сии кровавые скрижали; Вам непонятна, вам чужда Сия семейная вражда; Для вас безмолвны Кремль и Прага; Бессмысленно прельщает вас Борьбы отчаянной отвага -- И ненавидите вы нас... За что ж? ответствуйте: за то ли, Что на развалинах пылающей Москвы Мы не признали наглой воли Того, под кем дрожали вы? За то ль, что в бездну повалили Мы тяготеющий над царствами кумир И нашей кровью искупили Европы вольность, честь и мир?.. Вы грозны на словах -- попробуйте на деле! Иль старый богатырь, покойный на постеле, Не в силах завинтить свой измаильский штык? Иль русского царя уже бессильно слово? Иль нам с Европой спорить ново? Иль русский от побед отвык? Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды, От финских хладных скал до пламенной Колхиды, От потрясенного Кремля До стен недвижного Китая, Стальной щетиною сверкая, Не встанет русская земля?.. Так высылайте ж к нам, витии, Своих озлобленных сынов: Есть место им в полях России, Среди нечуждых им гробов. Переход на страницу .

Примечания

* Клеветникам России (стр. 339). Стихи обращены к депутатам французской палаты и к французским журналистам, демонстративно выражавшим сочувствие польскому восстанию и призывавшим к вооруженному вмешательству в русско-польские военные действия. "Озлобленная Европа нападает покамест на Россию не оружием, но ежедневной, бешеной клеветою. -- Конституционные правительства хотят мира, а молодые поколения, волнуемые журналами, требуют войны" (черновой текст письма к Бенкендорфу, написанный около 21 июля 1831 г. -- подлинник на французском языке; см. Акад. изд. Собр. соч. Пушкина, т. XIV, стр. 183). (Ср. письмо от 10 ноября 1836 г. к Н. Б. Голицыну -- т. 10.) В автографе стихотворения был эпиграф: "Vox et praetera nihil" [Звук и больше ничего (лат.).]. Народные витии -- члены французской палаты депутатов -- Лафайет, Моген и др. Оставьте: это спор славян между собою... ср. письмо к Вяземскому от 1 июня 1831 г. (т. 9). Сии кровавые скрижали -- многовековая борьба украинского казачества и крестьянства с шляхетской Польшей, а также польская интервенция 1610--1611 гг., когда польские войска были в Москве и горел Кремль. Прага -- древнее варшавское предместье на правом берегу Вислы -- связана с событиями 1794 г., когда Варшава была взята Суворовым. ...на развалинах пылающей Москвы // Мы не признали наглой воли // Того, под кем дрожали вы -- то есть Наполеона. Измаильский штык -- намек на взятие турецкой крепости Измаил войсками Суворова в 1790 г. Переход на страницу

«В Петропавловске до конца дней своих жил ссыльный декабрист Иван Высоцкий», пишут в статьях по истории нашего города. Но известно об этом ссыльном немного.

«Высоцкий Иван (Ян) Станиславович (ок. 1803 - до 1854). Шляхтич. Родом из Гродненской губернии, крестьян не имел. Член тайного Общества зорян (1823) и Общества военных друзей (октябрь 1825)».

Так декабристом он был или членом каких-то других обществ? Первая загадка. Вторая – почему его называют то Ян, то Иван?

Гродненская губерния в первой половине 19 века относилась к Российской империи, но жили там, в основном, поляки и белорусы, даже российские военные были в основном этих же национальностей. Ян – это их имя, католическое. Впрочем, русских Иванов там тоже служило достаточно много. Но в то время в документах указывалась не национальность, а какого вероисповедания был человек – католик, православный или магометанин. Итак, судя по имени и отчеству, Ян Станиславович был поляком.

В начале 19 века в бывшей Польше было множество ученических тайных организаций, членами которых были гимназисты, студенты, а уж в них пробудить патриотизм, часто неотличимый от национализма, легко. Для маскировки юноши ставили цели благородные и романтичные — служение Богу, Отечеству и ближнему. «Взаимное товарищество», «помощь бедным», самоусовершенствование, самообразование, подчинение законной власти и вообще, «добрые дела» — вот цели зорян. Что во всем этом плохого»?!
«Зоряне», кем был и Высоцкий, отождествляли себя со светом первых солнечных лучей – утренней зари, которая должна символизировать возрождение правды и света, свободы и независимости. Собрания «зорян» проходили рано утром на городских окраинах, где они встречали восход солнца. Девизом организации были слова: «Никто меня не может запугать, если ближний о помощи молит». Это были сплошные разговоры и мечтания об освобождении Польши и восстановлении ее, любимой Ржечи Посполитой, «в прежних границах». Только где проходили эти границы юноши едва ли знали. Их несчастную страну четырежды делили между собой Австрия, Пруссия и Россия. «Зоряне» и «военные друзья» (молодые офицеры) действовали в Гродненской губернии и тоже считали ее Польшей, хотя это нынешняя Беларусь, но ее интересы юные польские патриоты вообще не принимали во внимание. Однако помнили, что когда-то, еще в 17 веке, поляки брали Москву. При таком ералаше в мозгах можно придумать такие программы!

Когда в Петербурге 14 декабря 1825 года произошло восстание декабристов, «народные витии» Гродненской губернии еще громче зашумели о борьбе за свободу Родины. В то время, когда в столице уже шли аресты восставших, молодые члены тайных обществ офицеры-декабристы К. Г. Игельстром, А. И. Вегелин и др. попытались через 10 дней! — 24 декабря 1825 г. (5 января 1826 г.) — поднять на восстание Литовский пионерный батальон, расквартированный в Белостоке как раз для борьбы с беспорядками. Офицеры убедили солдат не присягать Николаю I, но командир сумел изолировать зачинщиков бунта. Это восстание, как и в Петербурге, не удалось. Были арестованы 200 военных и учащихся. Из них 13 человек были признаны виновными, а 25 человек — «прикосновенными». Военных приговорили к смертной казни повешением. Через год наказание смягчили, вешать и Офицеров отправили в каторжные норы к «настоящим декабристам» в Петровские заводы. Помиловали «зорян» и «военных друзей», приговоренных к «лишению живота расстрелянием». Их решили отправить в крепостные работы на 5 лет с последующей ссылкой «в места отдаленные». Среди них были братья Феликс и Кароль (Карл) Ордынские и ставшие поневоле петропавловцами Людвиг Вронский и Иван Высоцкий. Средний возраст этих «государственных преступников» — 20 лет, а Феликсу на момент ареста было только 15. Всех смутьянов лишили дворянства.

За такую «милость к павшим» сейчас некоторые либеральные историки считают царя Николая I чуть ли не демократом.

Полтора года, до самого «помилования», приговоренные ожидали исполнения «царской милости», томясь в тюрьме Белостока. Ждали казней. Только летом 1827 года их, наконец, повезли на телегах в Тобольск, а затем «пешим ходом по канату» в Омск. «По канату» — это в кандалах, прикованными цепями друг к другу. До Омска всего каких-то 500-600 верст! Дойдут! И дошли…

Крепостные работы

Через месяц трое «зорян» оказались в Усть-Каменогорске — «на крепостных работах».

Лишенные «прав состояния», шляхтичи не имели крепостных крестьян (их вообще не было ни в Польше, ни в Сибири), а значит, и никаких доходов.

Без помощи родных на тяжелой работе все арестанты голодали. Во время работ в крепостях их все-таки кормили на 15 копеек в день (стоимость двух фунтов муки). Ссыльные вынуждены были просить о помощи родных. Однако и без того медленная сибирская почта доставляла их письма невыносимо долго. 15 сентября 1827 г. Высоцкий написал своим родителям в Белосток: «Дражайшие и любезнейшие родители! По месячном в городе Омске пребывании с распоряжения местного начальства отправлен верст за 900 в крепость Усть-Каменогорскую и прибыл в оную 25-го августа. Во время дороги и по прибытии на место (где мне судьба определила), слава Богу, здоров. Чувствительное ваше обо мне попечение запрещает описывать мои страдания, а только убедительнейше прошу не оставить — прислать мне денег, в которых имею я крайнюю нужду, которые посылайте на имя г. усть-каменогорского коменданта».

Ответ сестры и 110 рублей пришли в крепость через полгода – в марте. Вся корреспонденция проходила через коменданта к почтначальнику в Омск, оттуда в Петербург в III Отделение, потом к белостокскому начальнику — и снова к месту ссылки. Если все чиновники соизволили дать разрешение, деньги и письмо вручались ссыльному. А мы теперь по таким письмам можем проследить горестный путь ссыльных.

Даже присланный из Петербурга для ревизии чиновник Маслов пожалел юношей и написал в отчете начальству: «В ведении Сибирского инженерного округа состоят в крепостной работе два брата (сосланные туда в несовершеннолетии) Феликс и Карл Ордынские и Высоцкий (все лишенные дворянства). Прибыв в Сибирь, они находились в арестантской команде Омской крепости и содержались наравне с прочими крепостными арестантами в остроге, употреблялись во всех трудных работах, кои братья Ордынские исполняли с примерным усердием и без малейшего ропота. Только то обстоятельство повергало их в уныние, что им брили голову. Вследствие времени перевели сих трех арестантов на пильную мельницу, состоящую в ведении усть-каменогорского коменданта в окрестности Семипалатинской крепости, и Ордынские, полагая, что их оставят на сей мельнице до водворения на поселение, сами выстроили себе крестьянскую избу; но по требованию усть-каменогорского коменданта генерал-майора де Лианкура под предлогом лучшего за ними надзора перевели их в крепость и в течение прошлого лета употребляли для доклания кирпичей. Сии три арестанта, в особенности же братья Ордынские, отличным поведением, искренним, непритворным раскаянием заслуживают внимания начальства. Меньшой Ордынский, невзирая на молодость его, уже поседел, а старший при накладке в мельнице бревна выбил два зуба. Для снискивания себе пропитания по поступлении на поселение один из них выучился столярному мастерству, а другой стекольному. Сих трех арестантов предположено было в начале зимы перевесть в ту же пильную мельницу, которая поступила в ведение семипалатинского коменданта. Участь сих несчастных была стесняема усть-каменогорским комендантом».

Проникся сочувствием «к несчастным» даже глава тайной полиции при Николае I, начальник штаба корпуса жандармов Л.В. Дубельт. Он написал на отчете: «Почему участь сих арестантов тягостнее противу государственных преступников, приговоренных на каторжную работу?»

В январе 1830 года, последовал приказ Николая I о переводе всех троих узников… солдатами в сибирские линейные батальоны. «Отдания в солдаты» в решении суда вообще не было. Но на всё воля царская. Попали наши поляки из огня да в полымя: вместо поселения — в солдаты. А ведь это было самое тяжкое после каторги наказание: 15 лет службы с возможностью «зеленой» улицы – быть прогнанными сквозь строй.

Братьев Ордынских не разлучили. Их вместе отправили рядовыми в Сибирский линейный батальон № 8 г. Семипалатинска. Старший, Кароль (он же Карл), так и жил в Тобольске и в Семипалатинске до конца жизни, служил, коллежским регистратором, завел 6 детей, в основном, девчонок. Видимо, чтобы они в революции не ввязывались. Феликсу повезло меньше. Он был отправлен на кавказскую войну, в тот самый Тенгинский полк, где служил М.Ю. Лермонтов. И, по некоторым данным, погиб, как и поэт, в 1841 году.

В Петропавловске

Ян Высоцкий 03.05.1830 г. был отправлен в Петропавловск (тогда Тобольской губернии) и направлен служить рядовым в крепости св. Петра в Сибирском линейном батальоне № 3. В нем Ян Станиславович 15 лет тянул солдатскую лямку, хотя через пять лет после крепостных работ должен был уже жить на поселении. Его наказали повторно. В Пресновке, в батальоне №3, до самой смерти служил Людвиг Вронский.

Не будем забывать, что в 1830-31 годах в Польше, да и почти во всей Европе, прокатились новые революции. В сибирские города было сослано, по различным оценкам, около (или более) 20 тысяч поляков. Л.Вронский и Я.Высоцкий просто потерялись среди них. Никто из местных властей не разбирался, декабристы ли они или польские повстанцы. По распоряжению «пограничного начальника сибирских киргизов», в составе своих батальонов их часто отправляли в степь для охраны купеческих караванов или почты. Они сопровождали экспедиции отчаянных путешественников, гоняли барымтачей, угоняющих лошадей даже от крепостей и казацких селений. Бывало, сопровождали в пути начальство или группы товарищей по несчастью — каторжников или ссыльных. И, конечно же, несли караульную службу в крепости и в самом городе. Одна надежда тешила солдат — выслужиться и вернуться домой. Но надежды оказались напрасными, а ссылка вечной. Только 30.05.1832 года Высоцкий стал унтер-офицером, еще через 6 лет – прапорщиком.

В 1845 году Иван Высоцкий «в чине поручика был уволен от службы и определен к статским делам с чином губернского секретаря, оставаясь, по личному распоряжению Николая I, под полицейским надзором с запрещением покидать город». Чин «губернский секретарь» — самый низкий по давно устаревшей «Табели о рангах». Это «лицо, ведущее деловую переписку отдельного лица или какого-нибудь учреждения, а также ведающее делопроизводством», говорит Академический словарь. «Чинишко паршивый», – так отзывается о губернском секретаре герой одного из рассказов Лескова. А.С. Пушкин назвал примерно такого же ранга чиновника «сущим мучеником 14 класса».

Но не все так считали. Для кого-то Высоцкий был по-прежнему важной птицей. Когда он определялся в штатскую службу, возникла переписка между самим военным министром А.И.Чернышевым и новым шефом III отделения А.Ф. Орловым, недавно сменившим Бенкендорфа на этой должности. Орлов просил Чернышева «почтить его уведомлением о времени и цели существовавшего тайного общества под названием «военных друзей», а также о степени виновности и наказания лиц к оному прикосновенных». Дело, видимо, в том, что ни «зорян», ни «военных друзей» не было в Алфавите декабристов, составленном для царя и III отделения. Они появились там в последнем издании Справочника – в 1988 года.

Так, через 23 года пребывания в Сибири Иван Станиславович стал гражданским лицом, что мало облегчило его участь. Он уже был женат, «имел детей», но на жалование губернского секретаря содержать семью было очень сложно. Жену и детей ему пришлось отправить к тестю — чиновнику Карпову в Екатеринбург.

Сохранилось прошение Высоцкого о назначении ему пособия. Облагодетельствовали: как ссыльному дворянину, назначили содержание, равное солдатскому. Сохранился документ: И.Высоцкому «в 1847 было назначено денежное пособие в сумме 114 руб. 28 4/7 коп. серебром в год, полагавшееся от казны государственным преступникам». А сколько за этой бумагой переписки самых высоких чиновников — от петропавловских до столичных! За прошением — страшная нищета, иногда голод и постоянные унижения. Долгое время ссыльные вообще не получали от казны никакого пособия. Живи, как сможешь! Вот и приходилось большинству ссыльных «искать себе занятия для пропитания» и становиться столярами или стекольщиками.

Лучше жизнь Высоцкого не стала. В адресной книге Комитета опеки ссыльных и их семей, который организовала на Украине Ружа Собаньская, записано про Высоцкого: «Пишет своей сестре в Винницу дня 9 июня 1849 года, что уже 23 года как находится в Сибири, что в этом году больше всего пострадал за свою жизнь при пожаре города Петропавловска, поскольку едва остался жив, в опаленном халате с испачканной сажей головой, несколько дней был без какой-либо еды, пил только воду. Поселенец. Нельзя ему никогда отлучаться».

На этом документальные сведения о жизни И.С.Высоцкого в г. Петропавловске исчерпываются. Вероятно, вскоре после этого он скончался. Точно неизвестно, когда он умер и где был похоронен. Но в том же справочнике «Декабристы» сказано: — «умер до 1854 г.». А похоронен был Иван Станиславович явно в Петропавловске на солдатском кладбище. На том месте сейчас стоит университет — СКГУ.

У нас осталась неразгаданной еще одна фраза из Биографического справочника «Декабристы»: один сын Высоцкого «был учителем рисования в Тарском уездном училище».

Коренные сибиряки Высоцкие

Откуда же взялась дата смерти Высоцкого «до 1854 года»? Из письма неугомонного декабриста В.И. Штейнгейля. Вечный защитник всех обиженных, он обращается к Ивану Ивановичу Пущину, лицейскому другу Пушкина и тоже неустанному ходатаю по делам товарищей по несчастью. В письме В.И. Штейнгейля просьба похлопотать о сыне покойного Высоцкого: «Если будете писать к Николаю Ивановичу (брату И.И.Пущина, чиновнику министерства юстиции. – А. К.), попросите его, буде имеете знакомых в Академии Художеств, чтобы походатайствовал об одобрении рисунков Высоцкого, вольноопределенного учителя рисования в Тарское уездное училище… Этот Высоцкий, сын умершего политического преступника, единственная подпора матери и малолетних братьев и сестер. С Божиею помощью… Высоцкий уже допущен (директором училища) к исправлению должности. Приложите руку к довершению …» В письме явно речь идет о сыне Ивана Станиславовича Высоцкого. Но предполагаемый сын по отчеству …Николаевич, а не Янович или Иванович. Тобольские и тарские краеведы предполагают, что это был сын жены сын декабриста от другого брака, усыновленный им, или приемный мальчик. Такое не было редкостью. У многих ссыльных декабристов были приемные дети.

Вероятно, И.И.Пущин действительно «приложил руку», потому что в «Аттестате» Константина Высоцкого появляется запись о том, что он выдержал экзамен в Педагогическом Совете Тобольской гимназии и допущен к исправлению должности учителя рисования. Императорской Академией Художеств 1855 года января 26-го он тоже был «удостоен звания учителя рисования». Вся эта катавасия с перепиской и «приложением рук» вызвана тем, что сын ссыльного не имел права окончить гимназию и мог стать только учителем в народном училище, а не в гимназии.

Константин Николаевич и сейчас является гордостью Тюмени. Выйдя в отставку в 1863 году, он успешно занялся предпринимательством и стал инициатором многих прогрессивных начинаний в Тюмени: открыл первые в истории города фотомастерскую (1867), типографию с переплетной мастерской (1869). Он стал издателем первой тюменской газеты «Сибирский листок объявлений» (1879). Так начиналась новая история семьи Высоцких — сибирских просветителей, книгоиздателей и меценатов. Старинные фотографии работы мастерской К.Н. Высоцкого и ныне ценятся у коллекционеров, а тюменский музей устраивает их выставки. В типографии печатались книги и альбомы местных авторов, зачастую тоже не очень благонадежных, за что за К. Высоцким, как когда-то за его отцом, был установлен полицейский надзор. В 60-е годы К.Н. Высоцкий руководил демократическим кружком, который был закрыт полицией как «нигилистический». Не те книги читали и обсуждали кружковцы – Чернышевского, Толстого, Тургенева!

К.Н. Высоцкий был женат на дочери священника, Людмиле Афанасьевне, в семье было две дочери — Мария и Людмила и сын Николай.

Николай стал геологом, в честь него назван открытый им минерал высоцкит. Людмила получила в наследство типографию и продолжала дело отца до 1909 года. А Мария вышла замуж за богатого купца Князева, сподвижника ее отца. Их сыном был советский поэт Василий Васильевич Князев. Тут начинается новая трагедия – советская.

«Красный звонарь»

Мальчику не очень везло в жизни. Восьмилетним он остался круглым сиротой. Его воспитала тетя Людмила Константиновна Высоцкая. Она в 1904 году отвезла мальчика в Петербург, где он поступил в земскую учительскую школу. В своих юношеских стихах Василий Князев остро откликнулся на события 1905 года, писал статьи, листовки. За это и еще за какие-то проступки он был исключен из школы и занялся исключительно литературной работой. Он печатался в сатирических листках и журналах, в детских изданиях. В позже изданные сборники Князева «Сатирические песни» (1910), «Двуногие без перьев» (1914) вошли лучшие из стихотворений, написанных в 1910-е годы. В своих стихах В.В.Князев высмеивал царских генералов и финансовых деятелей, издевался над царским министром С.Ю. Витте, разоблачал руководителей «черной сотни», обрушивался за непоследовательность на кадетов и октябристов. В 1911-1912 годах несколько его стихотворений было опубликовано в «Правде». После октября 1917 года Князев своим творчеством стал поддерживать молодую Советскую республику. В январе 1918 года «Красная газета» сообщила о желании «бывшего сотрудника буржуазной прессы Князева отдать свой талант на служение народу». Один за другим выходили стихотворные сборники, об идейной направленности которых говорят сами названия: «Красное евангелие», «Красные звоны и песни», «Песни красного звонаря». Тогда же Князев редактировал журнал «Красная колокольня», руководил стихотворным отделом «Красной газеты», выступал на митингах, участвовал в агитпоездках на фронт, там организовал фронтовую газету и «окопный театр».

За два года Князев пишет множество стихов и песен, в том числе знаменитую «Песню коммуны» – тогда одну из любимых песен Ленина. На многолюдных митингах восторженно повторяли ее рефрен: «Никогда, никогда, никогда, никогда коммунары не будут рабами!». Вот строки из нее:

Нас не сломит нужда,
Не согнет нас беда,
Рок капризный не властен над нами:
Никогда, никогда,
Никогда, никогда
Коммунары не будут рабами!

Еще в 20-е годы Князев начал работу над романом-эпопеей «Деды». В основе его — «история целого рода в семейно-бытовом интерьере», как говорил он. В набросках романа прослеживались судьбы клана Князевых-Высоцких.

Но человек откровенный и эмоциональный, к тому же работавший в сатирических изданиях, В.В.Князев не скрывал, что ему не нравится ряд сторон советской жизни. В 1924 году, поэт добровольно вышел из партии, к 30-м годам постепенно его имя сошло со страниц газет. Последняя книга, изданная при жизни, – «За четверть века» (1935).

Князев неосторожно резко высказывался в общественных местах в адрес советской власти и в адрес Сталина. А тут еще Князева угораздило начать роман о гибели С.М.Кирова.

Сначала он был исключен из Союза писателей, а в марте 1937 года его арестовали по доносу двух коллег, которых он считал друзьями. Из обвинительного заключения по следственному делу: «на протяжении ряда лет систематически проводил среди писателей и литературоведов контрреволюционную агитацию». Из приговора: «Князева Василия Васильевича… лишить свободы на пять лет … с последующим поражением его в правах сроком на три года». Как этот приговор напоминает тот, что вынесли его прадеду более сотни лет назад! Только вместо «ссылки навечно» — здесь «поражение в правах».

Дом купеческой семьи Князевых в Тюмени, в котором родился поэт Василий Князев

Князев был отправлен из Ленинграда во Владивосток, а затем в Магадан. Давно больной, слабый, он умер на пути к лагерю, в поселке Атка, по официальным данным, в ноябре 1937 года. И тоже неизвестно, где похоронен.

В литературных справочниках все Высоцкие обычно упоминаются вместе, в хронологическом порядке: «Василий Васильевич Князев (1887-1937) — русский и советский поэт, внук тюменского книгоиздателя К.Н.Высоцкого, правнук политического ссыльного Яна Высоцкого». Круг замкнулся…

Ленинградский поэт Валентин Португалов, также отбывавший заключение в Магаданском крае, посвятил Князеву стихотворение «Дядя Вася»:

Зоренька-огнёвка занялася
Над тайгой, над белыми лесами…
Помирал на Атке дядя Вася,
Старичок с колючими усами…

Стыли окна, серые от грязи,
Был барак больничный сердцу тесен,
Умирал поэт Василий Князев,
Не допев своих последних песен…

Было «старичку с колючими усами» 50 лет. Почти столько же было его деду декабристу, когда тот ушел из жизни. Вся жизнь поэта уместилась в паре строчек на мемориальной доске, установленной в Тюмени на стене роскошного особняка его деда и тезки — Василия Князева: «Здесь родился и провел детские годы известный советский поэт В.В.Князев (1887-1937)». Он был реабилитирован в через 55 лет после гибели «за отсутствием состава преступления».

Пушкин. 200 лет назад. Неужели 200?

Клеветникам России

О чем шумите вы, народные витии? Зачем анафемой грозите вы России?..... Что возмутило вас? волнения Литвы? Оставьте: это спор славян между собою, Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою, Вопрос, которого не разрешите вы. Уже давно между собою Враждуют эти племена; Не раз клонилась под грозою То их, то наша сторона. Кто устоит в неравном споре: Кичливый лях, иль верный росс? Славянские ль ручьи сольются в русском море? Оно ль иссякнет? вот вопрос. Оставьте нас: вы не читали Сии кровавые скрижали; Вам непонятна, вам чужда Сия семейная вражда; Для вас безмолвны Кремль и Прага; Бессмысленно прельщает вас Борьбы отчаянной отвага - И ненавидите вы нас... За что ж? ответствуйте: за то ли, Что на развалинах пылающей Москвы Мы не признали наглой воли Того, под кем дрожали вы? За то ль, что в бездну повалили Мы тяготеющий над царствами кумир И нашей кровью искупили Европы вольность, честь и мир?.. Вы грозны на словах - попробуйте на деле! Иль старый богатырь, покойный на постели, Не в силах завинтить свой измаильский штык? Иль русского царя уже бессильно слово? Иль нам с Европой спорить ново? Иль русский от побед отвык? Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды, От финских хладных скал до пламенной Колхиды, От потрясенного Кремля До стен недвижного Китая, Стальной щетиною сверкая, Не встанет русская земля?. Так высылайте ж нам, витии, Своих озлобленных сынов: Есть место им в полях России, Среди нечуждых им гробов

1831 год

Пушкин - Чаадаеву

Автор отмечает отсталость России и высказывает мнение, что это объясняется прежде всего своеобразием национальных форм жизни, которые он выводит из православия, противопоставляя православие католичеству, которое, по его мнению, породило творческую и созидательную европейскую цивилизацию. В России же догматизм православия наложил отпечаток и на социальную, и на политическую жизнь страны, и на характер народа.

(Впоследствии он отказался от этой мысли, признал преувеличение "в этом обвинительном акте, предъявленном великому народу").

Выступление Чаадаева обострило идейные споры в среде дворянской

интеллигенции.

В ходе полемики сложились два течения русской общественно-политической мысли - славянофилы и западники.

И вот ответ Пушкина Чаадаеву

«…Что касается мыслей, то вы знаете, что я далеко не во всем согласен с вами. Нет сомнения, что Схизма отъединила нас от остальной Европы и что мы не принимали участия ни в одном из великих событий, которые ее потрясали, но у нас было свое особое предназначение.

Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. Для достижения этой цели мы должны были вести совершенно особое существование, которое, оставив нас христианами, сделало нас, однако, совершенно чуждыми христианскому миру, так что нашим мученичеством энергичное развитие католической Европы было избавлено от всяких помех.

Вы говорите, что источник, откуда мы черпали христианство, был нечист, что Византия была достойна презрения и презираема и т. п. Ах, мой друг, разве сам Иисус Христос не родился евреем и разве Иерусалим не был притчею во языцех? Евангелие от этого разве менее изумительно? У греков мы взяли Евангелие и предания, но не дух ребяческой мелочности и словопрений.

Нравы Византии никогда не были нравами Киева. Наше духовенство, до Феофана, было достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда не вызвало бы реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве.

…Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы — разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности?

Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движение к единству (к русскому единству, разумеется), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и закончившаяся в Ипатьевском монастыре, — как, неужели все это не история, а лишь бледный и полузабытый сон?
А Петр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина II, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел вас в Париж?

Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератор — я раздражен, как человек с предрассудками — я оскорблен, — [я] но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог ее дал.

Вышло предлинное письмо. Поспорив с вами, я должен вам сказать, что многое в вашем послании глубоко верно.

Действительно, нужно сознаться, что наша общественная жизнь — грустная вещь. Что это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всякому долгу, справедливости и истине, это циничное презрение к человеческой мысли и достоинству — поистине могут привести в отчаяние….»

(Отрывки взяты из o-as-pushkina/

Если читать стих «Клеветникам России» Пушкина Александра Сергеевича, можно узнать о взаимоотношениях России и Европы в прошлом. 1831 год отметился русско-польской войной, куда призывали вмешаться некоторые депутаты Франции на стороне Польши. Такой призыв очень возмутил поэта, который не понимал подобного поступка.

Текст стихотворения Пушкина «Клеветникам России» ― это прямое обращение к избранникам народа Франции, которые, по его мнению, ненавидят Россию и ее народ по причине того, что они не покорились Наполеону. В произведении так и написано: ” Мы не признали наглой воли Того, под кем дрожали вы?” Он восхваляет в стихе мужество и несгибаемый дух патриотов своей страны, которые всегда встанут на защиту Родины.Российская литература не будет полной без этого стиха, что стал одой патриотизма, уверенности в силе и мужестве русского народа. Ученики лишь в 10 классе знакомятся с этим произведением поэта, потому что детки поменьше еще не смогут полностью понять этот патриотический посыл Пушкина миру. Это урок для всех россиян, как надо любить свою страну и верить в свой народ. Учить произведение достаточно просто, также есть возможность скачать его и прослушать в режиме онлайн.

Уже давно между собою
Враждуют эти племена;
Не раз клонилась под грозою
То их, то наша сторона.
Кто устоит в неравном споре:
Кичливый лях, иль верный росс?
Славянские ль ручьи сольются в русском море?
Оно ль иссякнет? вот вопрос.

Оставьте нас: вы не читали
Сии кровавые скрижали;
Вам непонятна, вам чужда
Сия семейная вражда;
Для вас безмолвны Кремль и Прага;
Бессмысленно прельщает вас
Борьбы отчаянной отвага –
И ненавидите вы нас…

За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы?
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?..
Вы грозны на словах – попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..
Так высылайте ж нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.