3 июля 1941 года секретарь ЦК ВКП(б), в прошлом ученик духовной семинарии, Сталин начал свою речь для народов СССР с православного обращения: «Братья и сестры!» Гениальный политик, он вспомнил, что даже 16-летние комсомольцы – дети крещеных и венчанных родителей.
А стало быть, православная религия в войне – это «не опиум для народа», а могучее оружие в Священной войне…
Информационная война
Но не менее способный политик в Берлине это тоже понимал. 22 июня 1941 года против нашей страны началась война не только посредством авиации, танков, подводных лодок и пехоты вермахта. Началась война еще и информационно-психологическая, направленная против духа русского народа, его сознания.
Есть неподтвержденная легенда, что в августе 19141 года балтийские летчики полковника Преображенского сбросили на Берлин не только бомбы, но и ворохи главной газеты Третьего рейха, отпечатанной один в один, внешне неотличимой от берлинской, но в типографии Москвы, с соответствующим антигитлеровским содержанием. Это похоже на правду, поскольку именно с сентября 1941 года в Киеве гитлеровцы начали издавать для населения оккупированных областей СССР и частей Красной армии газету «Правда». И издавали ее как минимум до 1943 года.
Третий рейх объединил в «гитлеровский Евросоюз» почти все страны Европы, и его сторонники убеждали население оккупированных областей Украины, Белоруссии и России в том, что именно «европейские освободители» гарантируют рай на Земле. Делали это с помощью газет, которых на оккупированной территории начали выпускать десятки и сотни.
Псковско-рижская газета «За родину». В годы ВОВ в нее перешла вся редакция «Псковского колхозника»
Некоторые были ежедневными с объемом восемь полос, например киевские «Последние новости». Даже на оккупированной железнодорожной станции Дно печатали свою газету с шокирующим названием − «За Родину». Вот лишь некоторые из русскоязычных газет, издававшихся на оккупированной территории СССР: «Голос Крыма», «Смоленский вестник», «Донецкий вестник», «Двинский вестник», «Новое время», «Новый путь»…
Ясно, что немецкие коменданты не могли привезти с собой из Германии столько эмигрантов: редакторов, журналистов, типографских рабочих. Оккупантам добровольно и профессионально служили сотни бывших советских «трубадуров режима». Но они не были бесстрастными профессионалами.
Пропагандистская немецко-фашистская газета «Речь» на русском языке
Читаешь гитлеровскую газету «Правда» 1941-1942 годов, и, несмотря на отсутствие выходных данных (нет фамилии редактора, указания тиража, периодичности выпуска, адреса редакции в Киеве, только розничная цена – 1 рубль), возникает ощущение, что листаешь российскую прессу 1990-х годов… Пример?
В сентябре 1942-го фальшивая «Правда» опубликовала статью на самом видном месте, посвященную 5-летию казни маршала Тухачевского. О нем некий И. Павловский написал в 1942 году в фашистской «Правде» хвалебную статью, которую завершил вот такой фразой: «В безвестной могиле Тухачевского Россия похоронила своего знаменосца своей свободы».
Вывод каждый читатель сделает сам, осмыслив сугубо математический факт. Помимо Тухачевского, в конце 1930-х годов в СССР репрессировали еще двух маршалов, в один день вместе с ним были приговорены к высшей мере наказания еще десяток военачальников. Но ни о ком больше из «необоснованно репрессированных» красных «полководцев» русские гитлеровцы так не горевали пять лет спустя.
Оккупационная немецкая газета «Правда» копировала своего советского конкурента
Гитлеровская «Правда», не смущаясь, врала читателям, что в немецкий плен сдался не только старший сын Сталина – Яков, но и сын маршала Ворошилова – Сергей. Ну кто из читателей 1941 года знал, что у легендарного маршала не было сына по имени Сергей? Или была перепечатанная из финских газет заметка о том, что на Карельском фронте попал в финский плен лейтенант-артиллерист Лев Пушкин. Поди проверь, действительно ли это был потомок великого поэта или бедолага-однофамилец наврал, надеясь хоть так облегчить свою жизнь в плену?
На полосах фашистской «Правды» проскальзывали и краткие заметки, суть которых невозможно было выдумать, разве что преувеличить. Писали, что в октябре 1941 года 60 моряков советского Балтфлота интернировались в нейтральной Швеции, переплыв пролив с Моонзундских островов (сущая правда, не в плен же было сдаваться матросам, брошенным своим командованием?). О том, что в июле 1942 года 12 советских транспортных самолетов с ранеными взлетели с последнего аэродрома в Севастополе… чтобы сесть в Турции и интернироваться.
И опять правда – хотя неожиданная и требующая уточнения: 12 было самолетов или только два? Или совсем мирная информация: с 1 сентября 1942 года в Гатчине возобновила занятия… гимназия для русских детей (оккупационные власти раньше советской вернули историческое название бывшей резиденции императора Павла I).
А вот совсем шокирующая статья «Письмо русской женщины» − пересказ выступления на русском оккупационном радио матери… советского летчика-героя Николая Францевича Гастелло. И в 1941 году, и в послевоенное время отчество павшего героя старались не произносить. Отца пилота звали Франц – имя, мягко говоря, не славянское. Имя и отчество «матери» героя фашистская газета «Правда» не напечатала, но она сообщила информацию, позволяющую выяснить истину.
«Я жена летчика, героя мировой войны (имелась в виду Первая мировая. – Прим. авт.), которого советская власть сгноила в концлагере, и мой сын, тоже летчик, погиб на 4-й день войны. Наши дети − напрасные жертвы дьявольской власти большевиков, и каждая русская мать должна удержать своих детей от защиты советской власти!»
Мог ли сын офицера, дворянина, пилота Первой мировой, да еще репрессированного в 1930-е годы, в СССР стать офицером ВВС РККА? О том, что павший Герой Советского Союза капитан авиации Гастелло имел немецкие корни, известно. Но зачем тогда скрывать имя матери? Или это была очередная радиоутка из «птичника» доктора Геббельса?
Веселые концерты
Кстати, о радио. Еще до 1941 года практически во всех населенных пунктах СССР были установлены радиорупоры, а почти в каждой квартире – радиоточка. Немецкие комендатуры не отключали радио. Его редакции работали и в период оккупации. Вот, например, программа радиопередач, которую опубликовала газета «Голос Крыма», на 13 мая 1943 года.
6:15. Последние известия. Сводка германского Верховного командования.
16:00. Передача для рабочих.
16:15. Украинские народные песни.
16:30. Очередная русско-немецкая передача − «Романтизм в русской и немецкой музыке».
17:45. Последние известия. Сводка германского Верховного командования.
19:30. Сатирическая радиопередача.
20:15. Радиотрансляция веселого концерта.
Ясно, что заполняли эфир не вернувшиеся белоэмигранты и не русскоговорящие немцы Третьего рейха, а местные жители. И хватало же им духу в то время для трансляции веселых концертов и сатиры?! Или хватало только немецкого пайка?
Но, помимо информационной войны, гитлеровцы вели против нашего народа и войну духовную, за веру русского человека! И весьма успешно.
Икона из рук немецкого генерала
В оккупированном Пскове издавалась своя газета – «Псковский вестник». Но событие, которое произошло в марте 1942 года в Пскове, русские гитлеровцы сочли необходимым осветить в «общеоккупационной» газете «Правда».
Кроме того, маскировка под ленинско-сталинскую «Правду» − это все же воздействие на поколение уже советских людей, а вот заставить служить рейху священников православной церкви – стремление добраться до исконных глубин русской души. Добраться до «глубин» не получилось, но часть священнослужителей служили оккупантам если не правдой, то верой.
В марте 1942 года Псковской епархии представители германского командования группы армий «Север» передали чудотворную Тихвинскую икону Божией Матери. Над аркой главного входа в псковский собор красовалась нацистская свастика, а к зданию германской комендатуры с трех сторон подошли священнослужители во главе с главой православной миссии митрофорным протоиереем отцом Кириллом.
Четыре больших государственных флага (интересно, флаги каких государств, кроме стяга Третьего рейха, еще там колыхались?) демонстрировали торжество момента. Как писала фашистская «Правда», «икона была спасена немецкими солдатами с опасностью для жизни, солдаты хозяйственной инспекции Северного фронта вынесли святыню и в сохранности препроводили в Псков».
Германский генерал произнес речь в микрофон, которую тут же переводили на русский язык, и «народ с обнаженными головами и явно выраженным умиленным удовлетворением взирал на сцену сердечного взаимного приветствия представителя германского командования и служителя Русской православной церкви».
После того как речь генерала была переведена на русский язык, полководец фюрера передал драгоценную икону отцу Кириллу, который принял из его рук святыню. После этого священник выступил с ответной благодарственной речью в адрес немецких солдат.
Весна 1942 года – на псковской земле пылают подожженные эсэсовскими зондеркомандами русские деревни, множатся партизанские отряды. А глава православной миссии отец Кирилл, не смущаясь, обменивается рукопожатиями с немецким генералом и во всеуслышание произносил такие слова: «Да укрепит Высокочтимая Матерь Божья наши силы здесь и силы воинов на фронте и да вымолит Она у Господа Бога и нам, и им победы и успехи!» Один из присутствующих тут же попов перевел речь протоиерея не немецкий язык генералу и офицерам… Про молитвы об укреплении их сил на фронте.
В псковском соборе собрались более пяти тысяч верующих. Вот только на фото не видно мужчин – изредка можно разглядеть седые головы стариков. Одни женщины и дети. Но, нравится нам это ли нет, немцы православную святыню все же спасли и не утаили – а могли бы и сжечь и в Германию вывезти.
Но святая икона оккупантам и их прислужникам не помогла. И вняла молитвам тех, кто с ними не ручкался, а бился насмерть! И в этом есть настоящая историческая правда.
Александр СМИРНОВ
Мясной Бор, Синявинские высоты и Погостье – болотная правда 1942 года
А мне в последние годы всё чаще вспоминаются его рассказы весны 1944 года, помню его волнение, его голос, но подробности вспомнить не могу. И вот пару лет назад я прочитал воспоминания о войне Николая Николаевича Никулина, научного сотрудника Эрмитажа, который воевал в то же время с другой стороны этого болота в составе 54-й армии под командованием И.И. Федюнинского и штурмовал почти год Погостье, чтобы разблокировать из котла 2-ю Ударную армию под командованием А.А. Власова, заместителя командующего Волховским фронтом. Н.Н. Никулин был младше моего отца на 22 года, и потребность излить из себя те жуткие воспоминания возникла у него не в 1944, а в 1975 году. Писал для себя и узкого круга родственников, но за два года до кончины его уговорили (директор Эрмитажа Пиотровский) издать записи. Когда я их начал читать, то в моём подсознании стали всплывать до мелочей похожие рассказы отца. Такая перекличка двух даже не окопников, а болотников через 31 год. Приведу в подлиннике наиболее пронзительную часть этих воспоминаний не для слабонервных. Убеждённые коммунисты пусть вместо этого читают мемуары товарища Жукова.
«Я где-то читал, что английская разведка готовит своих агентов десятилетиями. Их учат в лучших колледжах, создают атлетов, интеллектуалов, способных на всё знатоков своего дела. Затем такие агенты вершат глобальные дела. В азиатских странах задание даётся тысяче или десяти тысячам кое-как, наскоро натасканных людей в расчёте на то, что даже если почти все провалятся и будут уничтожены, хоть один выполнит свою миссию. Ни времени, ни средств на подготовку, ни опытных учителей здесь нет. Всё делается второпях – раньше не успели, не подумали или даже делали немало, но не так. Всё совершается самотёком, по интуиции, массой, числом. Вот этим вторым способом мы и воевали. В 1942 году альтернативы не было. Мудрый Хозяин в Кремле всё прекрасно понимал, знал и, подавляя всех железной волей командовал одно: «Атаковать!» И мы атаковали, атаковали, атаковали… И горы трупов у Погостий, Невских пятачков, безымянных высот росли, росли, росли. Так готовилась будущая победа. Если бы немцы заполнили наши штабы шпионами, а войска диверсантами, если бы было массовое предательство и враги разработали бы детальный план развала нашей армии, они не достигли бы того эффекта, который был результатом идиотизма, тупости, безответственности начальства и беспомощной покорности солдат. Я видел это в Погостье, а это, как оказалось, было везде.
На войне особенно отчётливо проявилась подлость большевистского строя. Как в мирное время проводились аресты и казни самых работящих, честных, интеллигентных, активных и разумных людей, так и на фронте происходило то же самое, но в ещё более открытой, омерзительной форме. Приведу пример. Из высших сфер поступает приказ: взять высоту. Полк штурмует её неделю за неделей, теряя множество людей в день. Пополнения идут беспрерывно, в людях дефицита нет. Но среди них опухшие дистрофики из Ленинграда, которым только что врачи прописали постельный режим и усиленное питание на три недели. Среди них младенцы 1926 года рождения, то есть четырнадцатилетние. Не подлежащие призыву в армию… «Вперрррёд!!!», и всё. Наконец какой-то солдат или лейтенант, или капитан (что реже), видя это вопиющее безобразие, восклицает: «Нельзя же гробить людей! Там же, на высоте, бетонный дот! А у нас лишь 76-миллиметровая пушчонка! Она его не пробьёт!»… Сразу же подключается политрук, СМЕРШ (организация НКВД «Смерть шпионам!» В её руках были карательные функции) и трибунал. Один из стукачей, которых полно в каждом подразделении, свидетельствует: «Да, в присутствии солдат усомнился в нашей победе», Тотчас же заполняют уже готовый бланк, куда надо только вписать фамилию, и готово: «Расстрелять перед строем!» или «Отправить в штрафную роту!», что то же самое. Так гибли самые честные, чувствовавшие свою ответственность перед обществом, люди. А отальные – «Вперррёд, в атаку!», «Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики!». А немцы врылись в землю, создав целый лабиринт траншей и укрытий. Поди их достань! Шло глупое, бессмысленное убийство наших солдат. Надо думать, эта селекция русского народа – бомба замедленного действия: она взорвётся через несколько поколений, в ХХ I или ХХ II веке, когда отобранная и взлелеянная большевиками масса подонков породит новые поколения себе подобных… И уже притупились тоска и отчаяние, которые пришлось тогда пережить. Представить это отчаяние невозможно, и поймёт его лишь тот, кто сам на себе испытал необходимость просто встать и идти умирать. Не кто-нибудь другой, а именно ты должен идти в огонь, где в лучшем случае тебя легко ранит, а в худшем – либо оторвёт челюсть, либо разворотит живот, либо выбьет глаза, либо снесёт череп. Именно тебе, хотя тебе так хочется жить!... И смерти твоей никто не заметит: ляжешь в большой штабель трупов у железной дороги и сгниёшь, забытый всеми в липкой жиже погостьинских болот. Бедные, бедные русские мужики! Они оказались между жерновами исторической мельницы, между двумя геноцидами. С одной стороны их уничтожал Сталин, загоняя пулями в социализм, а теперь, в 1941-1945, Гитлер убивал мириады ни в чём не повинных людей. Так ковалась Победа, так уничтожалась русская нация, прежде всего – душа её.
Теперь добавлю то, что запомнилось из рассказов отца. При прорыве из котла он получил осколочное ранение в голову в сантиметре над левым глазом. Пока лежал в шоке, немцы шли и достреливали раненных. Около него остановились, кто-то сказал «капут», увидев залитое кровью лицо и дырку во лбу. Пулю пожалели. Осколок застрял в лобной кости и в госпитале его изымать побоялись. На месте раны образовалась шишка размером в пятак, с которой мы его и похоронили. На фотографии папы начала шестидесятых годов, которую я хочу поместить с этой статьёй, это видно… 
Мифы и правда о "матче смерти" в Киеве, лето 1942 года.
Думаю многие знают,что летом 2012 года в Киеве начнётся чемпионат Европы по футболу. Но не многие знают, что к началу чемпионата на экраны кинотеатров выйдет фильм "Матч смерти" , который снимался этим летом в Киеве и Харькове. В основу фильма легли реальные события, которые происходили во время оккупации фашистами Киева. И чтобы совсем Вас удивить скажу, что в главной роли снялся... кто бы Вы думали? А никто иной, как Сергей Безруков, который сыграл вратаря!
Теперь настоящая история,в которой не совсем всё ясно,но мы постараемся разобраться. Матч смерти - футбольный матч, сыгранный в оккупированном фашистами Киеве летом 1942 года между советской и немецкой командами. Ряд футболистов-киевлян был расстрелян; по слухам, за отказ проиграть встречу.
Прежде чем рассказать про сам матч смерти , углубимся немного в предысторию. В 1941 году, когда у немцев получилось захватить Киев, в столице Украины осталась большая группа футболистов.
Это были Николай Клименко, Игорь Кузьменко, Николай Коротких, Михаил Гончаренко, Виктор Сухарев, Николай Трусевич, Владимир Балакин, Михаил Мельник, Михаил Путистин, Михаил Свиридовский. Игроки были задействованы при строительстве оборонительных строений и не смогли впоследствии выбраться из осады. Во время фашистской оккупации в Киеве господствовал голод. Но по знакомству футболистам удалось устроиться рабочими на хлебозавод №1. Работали командой - так же, как когда-то играли. Чтобы отвлечься от тяжелой работы и не лишиться спортивных навыков, каждый день после работы футболисты играли во дворе завода и много тренировались. Хотя немцы захватывали все больше украинской земли, футболисты не расставались с надеждой, что враг будет повержен и им еще удастся выступить за киевское «Динамо» .
Свою новую команду ребята назвали «Старт» . Но каждый киевлянин знал, кто они такие. Ведь до войны киевское «Динамо» так же ярко играли, как и в наши дни. Знали это и фашисты, но до поры до времени не трогали, не видя в игроках никакой угрозы. Спустя год, летом 1942 года, немецкое командование решило разнообразить культурную жизнь захваченной столицы и открыло на Большой Васильковской улице «украинский» стадион. Впрочем, для украинцев вход был воспрещен. Футбол был игрой для чистокровных арийцев.
Скорее всего, именно с целью демонстрации силы арийской нации немцы и решили провести ряд футбольных матчей, в которых немецкие игроки противостояли бы лучшим командам из инородцев. Как раз и вспомнили о команде «Старт ». А на закрытый до этого стадион было разрешено приходить и украинцам. Пусть поглядят на разгром своих бывших кумиров.
Первая игра состоялась 5 июня 1942 года . Украшением торжественного открытия стадиона был футбольный матч. «Старт» победил со счётом 7:2 украинскую команду «Рух» . Остальные игры с участием «Старта» проходили на стадионе «Зенит» , что на улице Керосинной
Затем против советских футболистов играла команда «Flakelf» (сборная немецких зенитчиков). Первая встреча состоялась 6 августа 1942 года. «Старт» выиграл с разгромным счётом 5:1.
Через три дня немцы устроили матч-реванш, сколотив усиленную команду. Перед началом игры игроки поприветствовали друг друга. Немцы: «Хайль!» , киевляне: «Физкульт - привет!» . Первый мяч забили немцы. Потом Иван Кузьменко дальним ударом сравнял счёт, и ещё в первом тайме два гола забил Макар Гончаренко. Второй тайм проходил в равной жёсткой борьбе. Немцы забили два гола и сравняли счёт, но затем «Старт» вырвал победу 5:3. Именно этот поединок в Советском Союзе позднее стали называть матчем смерти, по завершении которого футболисты якобы были расстреляны. Говорили, что перед матчем в раздевалку футболистов Динамо вошел немецкий командир, наблюдавший за матчем. И в жёсткой форме угрожая лагерями и расстрелом приказал проиграть.
"За забором, с правой стороны, находилась раздевалка, дверь которой была открыта, и я зашел внутрь. В комнате находились: Н. Трусевич, надевавший свитер, А. Клименко сидел уже в форме, ел хлеб, отламывая кусочки, и ещё один, которого я не знал, шнуровал бутсы. В этот момент зашёл офицер и выгнал меня из раздевалки. О чём он разговаривал с футболистами, останется тайной навсегда" . О. Ясинский.
Возможно, дело обстояло несколько иначе. Просто к 25-летию Победы с подачи КГБ, ЦК КПСС и лично Леонида Брежнева была развернута пропаганда по восстановлению исторической справедливости. Тогда посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза диверсанту НКВД Ивану Кудре, погибшему в киевском подполье. После долгих расследований были реабилитированы и футболисты команды "Старт" , которых после войны долгое время вызывали на допросы в КГБ чуть ли не как изменников родины. Теперь они стали героями. Динамовцы Н. Трусевич, А. Клименко, И.Кузьменко и М. Коротких были посмертно награждены медалью "За отвагу" , а оставшиеся в живых футболисты "Старта" : Б. Балакин, Н. Гончаренко, Н. Мельников, М. Пустынин, В. Сухарев и Н. Свиридов, были награждены медалью "За боевые заслуги" .
Оккупанты, предчувствуя свое поражение на футбольном поле, не хотели унизить свою армию. Поэтому матч был организован на маленьком стадионе "Зенит" , находящемся далеко от центра города. Но несмотря на планы фашистов, киевские болельщики набили стадион до отказа - стояли в проходах, на деревьях. Эта встреча вызвала порыв патриотизма у советских людей. На стадионе бушевали совсем не футбольные страсти. Все повернули так, будто происходит сражение между командами Вермахта и Красной Армии. У большинства болельщиков был кто-то на фронте. Стадион ревел, раздавались антифашистские выкрики. Немцам это не понравилось, они арестовали многих буянов и фанатов-болельщиков, стреляли из автоматов и пистолетов в воздух…
Но после того как матч закончился, немцы не арестовали ни одного футболиста. Доказательством служит то, что после футбольной встречи "Flakelf " - "Старт " киевская команда провела еще два матча. Один - с тем же "Flakelf ", она состоялась 9 августа 1942 года, и вторую - с командой "Рух" , в составе которой были работники украинских органов власти и рабочих местных фабрик. Оба матча "Старт " выиграл. Футбольные встречи "Старта " закончились только осенью, когда пошли дожди.
Так что же произошло на самом деле и откуда взялась легенда о "матче смерти ", по которой вся выигравшая команда якобы была расстреляна немцами?
Вот что говорил об этом Ю. Краснощок:
"Во время фашистской оккупации, работая на телефонной станции, я слышал от немцев, а также от украинских полицаев, что динамовцев арестовали не за победу в матче, а за то, что они, работая на хлебозаводе N 1, набросали в муку, из которой выпекали хлеб для немецких организаций в Киеве, битое стекло. Были арестованы многие рабочие хлебозавода, в том числе четыре динамовца - Трусевич, Клименко, Кузьменко и Коротких. О том же впоследствии мне рассказал мой знакомый сотрудник госбезопасности. Да и бывший председатель киевской управы Леонтий Форостовский в своей книге "Київ пiд ворожими окупацiями" о расстреле команды ничего не пишет.
Следует отметить, что из шестнадцати футболистов "Старта" оккупанты расстреляли только четверых, и все они были лейтенантами НКВД. Так уж повелось в советском футболе: игроки команды "Локомотив" получали зарплату как машинисты, футболисты "Динамо" - как сотрудники НКВД. Это и послужило главной причиной их ареста. Кто же, как не офицеры НКВД могли подозреваться в терроризме. Но упомянутые четыре футболиста как раз не были причастны к этой диверсии".
На защиту арестованных киевских динамовцев стали их соперники - немецкие и венгерские футболисты. У немецких спортсменов еще сохранились идеалы честной спортивной борьбы, ведь прошло не так уж много времени с тех пор, как они устраивали XI Всемирную спортивную Олимпиаду в Берлине в 1936 году. Они не верили, что такие талантливые футболисты станут бросать стекло в хлеб, предназначенный для военных госпиталей, раненых и медперсонала, для женщин, мобилизованных фашистами для работы в оккупационной администрации страны. И возможно, получилось бы избежать расстрела киевских футболистов. Но после поджога завода спортинвентаря "Спорт ", где ремонтировались сани для немецкой армии, гестапо расстреляло более половины работников этого небольшого заводика и ликвидировало 200 заложников в Сырецком лагере. В эту группу попали и четверо динамовцев…
Дело о матче смерти , сыгранном футболистами Украины и фашистской Германии летом 1942 года, возбужденное прокуратурой Гамбурга еще в 1974 году, недавно было окончательно закрыто следователями. По словам пресс-секретаря гамбургской прокуратуры Рюдегера Баггера, следственная комиссия досконально изучила данные, предоставленные не только украинской стороной, а также материалы, изъятые у съемочной группы первого канала немецкого телевидения ARD
"Представители немецкой юстиции имели возможность говорить со свидетелями, которые во время матча были еще детьми ", - цитирует Баггера радиостанция. Немецким следователям удалось выяснить обстоятельства смерти украинских игроков. Рюдегер Баггер объяснил: "Удалось выяснить, что игроки Николай Трусевич, Иван Кузьменко и Алексей Клименко погибли спустя большой промежуток времени после игры, а точнее - весной 1943 года в концлагере на Сырце. Их расстреляли по указанию коменданта лагеря. Таким образом, их смерть никак не связана с исходом той игры ". Доказать же существование офицера-эсэсовца, который угрожал игрокам до сих пор не удалось.
В 1965 году Президиум Верховного Совета РСФСР наградил оставшихся в живых участников матча смерти медалями «За боевые заслуги ». Погибшие были отмечены медалями «За отвагу ». Таким образом футбольная победа приравнялась к воинскому подвигу на поле боя. А на стадионе «Динамо » в Киеве был установлен монумент, посвященный подвигу бесстрашных футболистов.
Кому интересно,может посмотреть очень интересный документальный фильм,рассказывающий об этих событиях .
11 мая 1963 года на экраны Советского Союза выходит кинолента "Третий тайм". Фильм основан на реальных событиях: 22 июня 1942 года в оккупированном Киеве состоялся матч между командой пленных игроков киевского "Динамо" и сборной фашистских частей. Киевлянам ставят условие - выиграть они не должны. За победу - расстрел.
Несмотря на угрозу, советские футболисты один за другим забивают мячи в ворота немцев. И это стоит им жизни.
Но насколько правдив сюжет знаменитого фильма? Был ли вообще матч смерти? Действительно ли всех футболистов расстреляли сразу после победы?
Лишь сегодня, спустя 70 лет, стало возможным узнать правду о том, что же на самом деле произошло с советскими футболистами летом 42-го в оккупированном Киеве.
И эта правда в том, что у игроков "Динамо" была особая, секретная миссия в оккупированном Киеве. Лишь недавно стало известно: матч смерти - всего лишь часть игры, которую вели динамовцы. И шла она не только на футбольном поле...
Сенсация: впервые фильм расскажет о том, что футбольная команда "Динамо" была хорошо организованной разведгруппой, которая осталась в Киеве, чтобы в тылу вести подрывную деятельность против фашистов. И если бы не динамовцы, исход Сталинградской битвы мог быть совсем иным, а следовательно, и всей Великой Отечественной - тоже.
Совсем недавно, с «подачи» читателя блога, ник kinz, я уже разбирал тему обороны порта Диксон, и участие в ней СКР-19 «Дежнев. Но найденная на днях в Интернет статья под названием: Операция "Вундерланд", автор Мирослав Морозов, «заставила» снова вернуться к этой теме.
В начале статьи г. Морозова идет рассказ о действиях немцев в рамках операции под кодовым названием «Вундерланд» (Страна чудес), о подвиге ледокольного парохода «Александр Сибиряков», и далее повествование о нападении германского тяжелого крейсера «Адмирал Шеер» на порт Диксон, приведу несколько выдержек
СКР-19 «Дежнев»
которые не соответствуют действительности: «В 01:37, когда из мглы вырисовались контуры двух находившихся на внутреннем рейде судов, Меендсен-Болькен (командир крейсера «Адмирал Шеер», капитан 1 ранга Вильгельм Меендсен-Болькен прим.), очевидно догадываясь, что они должны иметь артиллерийское вооружение, приказал открыть огонь. Почти сразу же ему ответили 76-миллиметровки «Дежнева» (в бою кораблем руководил старший помощник старший лейтенант С.А. Кротов). Сторожевик, осуществляя постановку дымовой завесы и постепенно увеличивая ход, двинулся поперек курса крейсера в бухту Самолетная, где он мог бы выйти из-под огня тяжелых орудий…».
И, в завершении г.Морозов делает свой вывод: «В заключение описания боя хотелось бы остановиться на заявлении, повторяющемся практически во всех отечественных изданиях - «Шеер» убрался в море только после того, как получил три попадания 152-мм и несколько 76-мм снарядов. Отметим сразу - в германских материалах сведенья о попаданиях отсутствуют напрочь. И в принципе это не кажется удивительным. Из 43 сделанных батарей Корнякова выстрелов примерно половина приходилась на начальный этап боя. Как уже отмечалось, батарея открыла огонь не сразу, а с некоторой задержкой. К этому времени, в дополнение к туману (повторим, именно из-за него рейдер обнаружили лишь на дистанции в 32 кабельтовых), «Дежнев» выставил поперек входа в гавань дымовую завесу, которая, соответственно, разделила крейсер и батарею. Из материалов Ю.Г. Перечнева явствует, что на батарее отсутствовала не только линейная и радиосвязь, но даже совершенно необходимый дальномер! Личный состав не имел опыта стрельбы по морским целям. В таких условиях попадание могло иметь место разве что случайно.
Когда спустя три четверти часа крейсер вновь открыл огонь по порту батарея сделала четыре выстрела, вообще не наблюдая цели. После того как «Шеер» снова очутился в пределах видимости, к вышеописанным условиям стрельбы добавились дым пожаров на острове Конус (Сам по себе «дым пожаров» совершенно не означает помеху в стрельбе. Все дело в направлении ветра, ветер мог относить дым в строну от рейдера, или вообще могла стоять тихая погода, и дым мог подниматься вертикально, так как г. Морозов не потрудился указать направление ветра эту строчку можно полностью записать на счет буйной фантазии М.Морозова прим.), а дистанция до цели возросла примерно до 45 кабельтовых. Вряд ли с берега было видно что-либо большее, чем растворявшееся в тумане (здесь г. Морозов сам себе противоречит с одной стороны сильный ветер который «гнет» дым от пожара и «застит глаза» советским артиллеристам, с другой стороны тут же висит густой как молоко туман в котором едва видны вспышки выстрелов «Шеера», кто не понял поясню, что плотный туман «висит» при безветренной погоде прим.) слабое зарево от орудийных вспышек. Неудивительно, что все снаряды ушли «в молоко». Впрочем, и не достигнув ни одного попадания, батарея выполнила свою задачу - воспрепятствовала высадке десанта и в конечном итоге спасла Диксон от разрушения».
Вдумчивый читатель, прочтя вышеприведенные строки, может в этот момент пожать плечами и задать вопрос: «А, что здесь не так?».
Поясню, что у г. Морозова «не так». По Морозову, СКР «Дежнев», шмыгнул перед «носом» тяжелого крейсера как «мышонок», всего лишь поставив дымовую завесу-это не соответствует действительности.
Морозов утверждает, опираясь на неведомые «германских материалах сведенья», что отечественные издания все «врут» насчет попаданий наших снарядов в «Адмирал Шеер», и «убедительно» это доказывает. Эти морозовские выводы также не соответствую действительности.
В отличие от г. Морозова который «опирался» на не известные, или вернее известные только ему одному, германские источники, я воспользуюсь широко известными мемуарами и воспоминаниями участников и свидетелей тех событий, а именно: мемуарами бывшего члена экипажа СКР «Дежнев», в дальнейшем ставшего известным капитаном дальнего плавания, И.Г.Шнейдера (Дежневцы. - М.: Воениздат, 1978).
Воспоминаниями члена экипажа л/п «Александр Сибиряков» А.Т. Павловского, газета «Полярник Тикси» в №№ 14-22 за 1995 год,. (Здесь необходимо пояснить, что почти все оставшиеся в живых члены экипажа «Александра Сибирякова» были взяты в плен, и находились во время боя на борту «Адмирала Шеера»).
Воспоминаниями бывшего командира немецкого тяжелого крейсера «Адмирал Шеер» Меендсена-Болькена (книга «Схватка среди суровых льдов»).
Воспоминаниями бывшего командира 152 мм батареи, № 569, Н.М.Корнякова, книга «В прицеле «Адмирал Шеер».
А, также будут использованы выписки из вахтенного журнала СКР-19 «Дежнев».
Прежде чем перейти к рассказу о произошедшем бое необходимо сказать несколько слов о местоположении порта Диксон и метеорологических условиях. Это очень важно для выяснения обстоятельств боя.
Порт Диксон расположен на западной оконечности Берега Петра Чичагова полуострова Таймыр напротив порта находится остров, который называется Диксон, остров отделяет от материка полуторакилометровый пролив Вега. Бой с немецким рейдером произошел ночью 27 августа 1942 г. т.е. на этот момент полярный день закончился (Полярный день длится с 5 мая по 10 августа). Но, до наступления полярной ночи еще было далеко поэтому, по ночам там были Гражданские сумерки (Гражданские сумерки - наиболее светлая часть сумерек, длящаяся от момента видимого захода Солнца за линию горизонта до момента погружения центра Солнца под линию горизонта на 6°. Считается, что в эту часть сумерек на открытом месте можно без искусственного освещения выполнять любые работы). Сведения о тумане, наличии которого отмечает г. Морозов, в источниках которыми я воспользовался, не имеются, в мемуарах И.Г.Шнейдера есть упоминание о «легкой сизой дымке».
Гражданские сумерки
Отсутствие густого тумана на момент боя в районе порта Диксон подтверждается также воспоминаниями начальника операций западного сектора А. И. Минеева: «Ночь была тихая и ясная, - писал впоследствии Минеев. - Спокойное море блестело, как зеркало. Хотя солнце уже зашло за горизонт, но света было много. Над морем стлался редкий туман. Солнечные лучи, вырывавшиеся из-за горизонта, окрашивали туман в розовый цвет, и от этого вода казалась розовой, как будто в ней разлили кармин…».
Т.е. туман как таковой отсутствовал. Поэтому немецкий рейдер обнаружили не на дистанции 32 каб., как утверждает г.Морозов, а на дистанции свыше 45 каб., привожу выдержку из мемуаров И.Т. Шнейдера: «- До цели сорок пять кабельтовых, - докладывает с дальномерного поста старшина 1-й статьи Иван Буров.
- Надо ближе! - отзывается на этот доклад Кротов…».
Нападение на этот порт Диксон предусматривалось фашистами еще при планировании операции «Вундерланд». Логика их рассуждений была предельно простой: поскольку это опорный пункт Северного морского пути, к тому же пункт, по их представлениям, ничем не защищенный (по имеющимся на тот момент времени у немцев разведданным Диксон охраняла рота НКВД в составе 60 человек, вооруженных стрелковым оружием), надо его уничтожить, что несомненно, приведет к нарушению навигации. Предполагалось, что с крейсера будет высажен десант численностью в 180 человек. Десанту предписывалось захватить документацию, нескольких пленных из числа руководителей порта, все остальное население Диксона истребить, все портовые сооружения сжечь, взорвать, стереть с лица земли.
Однако их ожидал неприятный сюрприз…
На Диксоне были установлены три батареи: 152 мм–№ 569, 130 мм–№ 226 и 45-мм № 246. В связи с пассивностью противника в Карском море решено было эти батареи снять и установить на Новой Земле, где немецкие корабли стали появляться все чаще. Батареи были сняты с позиций и погружены на «СКР-19» (бывший ледокольный пароход «Дежнев»), который прибыл на Диксон утром 26 августа. В связи с появлением вражеского рейдера, о котором стало известно 25 августа из радиограммы л/п «А. Сибиряков» было приказано восстановить батареи на прежних позициях. К моменту боя успели восстановить только зенитную батарею, и подготовить два 152-мм орудия к ведению огня с причала. Имелись орудия и на кораблях. На «СКР-19» вооружение состояло из четырех 76-мм, стольких же 45-мм орудий и пулеметов. Одно 76- и одно 45-мм орудие и четыре 20-мм «эрликона» стояли на пришедшем в порт вечером, с грузом пиломатериалов, пароходе ГУСМП «Революционер» (3292 брт). Кроме них, у причалов находился невооруженный транспорт «Кара» (3235 брт), в трюмах которого лежало несколько сот тонн взрывчатки - аммонала.
В 01:05 часовой с бывшей огневой позиции батареи № 226 заметил темный силуэт. Немедленно в эфир открытым текстом ушло соответствующее сообщение, а в порту объявили боевую тревогу.
27 августа 1942 года, 01.25 - «Дежнев» начал сниматься со швартовых, и постепенно набирая ход пошел по проливу Вега навстречу неприятелю. 1 час 35 минут. - из-за мыса бухты Хаймен показался немецкий рейдер. Расстояние до «Шеера» сорок пять кабельтовых (8 км.). Корабли идут навстречу друг к другу, расстояние между ними быстро сокращается. С «Дежнева» прожектором запросили опознавательные.
Из мемуаров И.Г.Шнейдера:
«Едва наш прожектор перестает мигать, как на борту рейдера сверкает яркая вспышка. Спустя несколько секунд до нас докатывается гром залпа, и по носу «Дежнева» встают три высоких фонтана от врезавшихся в воду снарядов.
- Вот и ответ, - спокойно комментирует происходящее лейтенант Степин.
А Кротов командует:
- Открыть огонь! Оповестить базу о прорыве рейдера в гавань. Оповещение - открытым текстом.
- Огонь! - как бы обрадовавшись, что пришла пора его действий, кричит лейтенант Степин. И сразу же в ушах звенит от резкого удара звуковой волны: наши пушки дают залп.
«01 час 38 минут», - фиксирует этот момент штурман записью в вахтенном журнале».
Для того чтобы ввести в бой кормовую батарею «Дежнев» делает разворот в сторону о. Диксон и ведя огонь по «Шееру» начинает пересекать пролив Вега под углом. Немецкий рейдер, также ведя огонь, идет прямо, т.е. расстояние между кораблями еще больше сокращается. Уже третьим залпом рейдер добился прямого попадания в «Дежнев».
1 час 39 минут. - Открыла огонь береговая батарея. Пароход «Революционер» получил попадание в районе рубки. В бой вступила ютовая группа - батарея № 2.
1 час 41 минута. - Прямое попадание в район третьего и четвертого трюмов. Отмечено попадание береговой батареи по юту линкора, где вспыхнул пожар. Отмечено попадание по линкору в районе фок-мачты.
В течение первых минут боя «Дежнев» получил, как минимум, четыре 280- или 150-мм снаряда, два из которых сделали большие пробоины. Из строя вышли дальномер и два 45-мм орудия. Потери экипажа составили 6 убитых и 23 раненых, из которых один вскоре умер.
Из мемуаров И.Г.Шнейдера:
«До «Шеера» близко, кабельтовых 20 (3,7 км.), он идет тем же курсом и ведет огонь. «Дежнев» тоже не меняет курса, продолжает сближение с рейдером. Наши уцелевшие орудия бьют по врагу, бьют часто, безостановочно. А на палубе много разрушений - искореженный металл, расщепленное дерево, что-то горит. Палуба накренена, чувствуется, что в трюмы принято много воды».
Приблизительно (т.к. точное время в вахтенном журнале не указано) в 1 ч 42 мин, старший лейтенант Кротов, который исполнял обязанности командира корабля (командир «СКР-19» старший лейтенант А.С. Гидулянов - выехал на катере на рекогносцировку удобного места для установки 130-мм орудий прим.) видя, что корабль тонет, отдал приказ повернуть вправо, т.е. корабль начал пересекать пролив Вега поперек, одновременно была дана команда о постановке дымовой завесы.
Из мемуаров И.Г.Шнейдера:
«- Право руля! - ослабевшим голосом приказывает Кротов. - Отходить в Самолетную бухту. Поставить дымзавесу...».
Выписка из вахтенного журнала «СКР-19»:
«1 час 45 минут. - Продолжаем вести огонь. Имеются попадания в районе спардека, ботдека и много осколочных по левому борту. Ранены помощник командира и управляющий огнем второй батареи. Выведены из строя дальномер № 2 и пулемет ДШК № 4. Убиты табличный второй батареи Ульянов, наводчик Майсюк и читатель дистанции дальномера № 2 Борисихин. Дали «стоп» телеграфом в машину. Тяжело ранены командир орудия № 4 Карагаев, командир орудия № 8 Васенин, наводчик орудия № 4 Кацман, установщик прицела пулемета № 6 Волчек, подносчик патронов орудия № 4 Фирсин. Убиты установщик трубок орудия № 4 Хайрулин, установщик прицела и целика орудия № 6 Суслов. Ранены наводчик орудия № 6 Деров, наводчик пулемета № 4 Голов, установщик прицела пулемета № 3 Балуков, командир орудия № 5 Жбанов, установщик трубки орудия № 4 Курушин, из состава аварийной партии - Неманов, Гавричев, Чумбаров, Дубков, Марков, подносчик патронов орудия № 8 Пунанцев.
Ставим дымзавесу. Линкор («Адмирал Шеер» прим.) разворачивается на внешнем рейде».
«01 час 46 минут. Прекратили огонь. Корабль закрыт дымзавесой...
«1 час 48 минут. - Линкор прекратил обстрел рейда Диксона...».
«1 час 49 минут. - Отошли в Самолетную бухту. Корабль начал крениться на правый борт (крен 5-7 градусов)».
«2 часа 00 минут. - Корабль лег на грунт. Приступили к устранению повреждений» (как выяснилось позже «Дежнев» во время боя получил семь крупных пробоин в т.ч. две подводные и большое количество мелких, осколочных: в бортах около 75 пробоин. 120 пробоин в надстройках и около 200 - в дымовой трубе и вентиляционных трубах. прим).
2 часа 45 минут. - На корабль вернулся А. С. Гидулянов. Началась эвакуация раненых в больницу.
3 часа 00 минут. - Отбой боевой тревоги».
И, так из приведенного выше материала хорошо видно, что вопреки утверждению г. Морозова «СКР-19» не шмыгнул, как мышонок, под носом рейдера, а принял настоящий встречный бой с противником во много крат его превосходящим по силе.
Вопреки расхожему мнению «Дежнев» не ставил поперек пролива Вега дымовую завесу, в этом не было никакого смысла т.к. к началу боя корабль уже далеко отошел от стоящих у пирса кораблей и дымовая завеса их не прикрыла бы (да в этом не было и необходимости т.к. дым завеса не позволила бы прицельно стрелять по противнику), он прикрыл дымовой завесой свой выход из боя. За время боя его артиллеристы выпустили по врагу 35 76-мм и 68 45-мм снарядов.
Но, что самое удивительное бронированный рейдер одновременно с «Дежневым» также вышел из боя. В 01:45 Меендсен-Болькен приказал лечь на обратный курс, в 01:46 «Адмирал Шеер» прекратил огонь и спустя четыре минуты скрылся за полуостровом Наковальня. За время этого эпизода боя крейсер израсходовал 25 280-мм, 21 150-мм и 32 105-мм снаряда.
Для того чтобы понять почему немецкий бронированный крейсер «показал корму», хотя как утверждает г. Морозов в него не попал ни один снаряд, необходимо рассмотреть действие других участников этого боя.
Тяжелый крейсер «Адмирал Шеер»
Ведя огонь по «Дежневу» «Шеер» частью своей артиллерии открыл огонь по пароходу «Революционер» Первый снаряд с рейдера разорвался у борта «Революционера. Второй вражеский снаряд попал в капитанский мостик, вывел из строя штурманскую рубку, рулевое управление, все навигационные приборы, пробил левый фальшборт, трубопроводы пара на брашпиле, в результате чего судно не смогло сняться с якоря и укрыться в Самолетной бухте. Возник пожар. Загорелись штурманская рубка, каюта капитана, военного помощника и другие каюты. Погиб старший машинист Петр Гольда. Аварийная группа под руководством 2-го помощника капитана Л. И. Загорулько приступила к ликвидации пожара, а артиллерийский расчет продолжал вести огонь по противнику. Под руководством старшего механика Василия Львовича Макарьина готовилась главная машина, заделывались пробоины в борту. Капитан Ф. Д. Панфилов, будучи раненым в ногу, выбрался через окно из охваченной огнем каюты и принимал все меры для спасения судна и экипажа. Попытка выбрать якорь и отойти в безопасное место не удалась, т. к. снарядом были перебиты трубопроводы свежего и отработанного пара. Огонь подбирался к автоматическим пушкам «Эрликонам», установленным на мостике, и к снарядам. Чтобы предотвратить взрыв, на горящий мостик бросились краснофлотец А. Смирнов, кочегар Т. Серухин, плотник И. Суханов. Они вынесли с мостика два «Эрликона» и снаряды к ним, а часть снарядов была брошена за борт.
Бесстрашно вел себя и экипаж совсем безоружного парохода «Кара» с капитаном Г. С. Мирошниченко во главе. Судно было тяжело нагружено, сидело очень низко и над причалом почти не возвышалось. Поэтому наблюдатели рейдера его вначале не заметили. Под разрывами вражеских снарядов в разгар боя к «Каре» подошел катер управления порта и приказал капитану немедленно отвести пароход от причала и следовать вдоль берега вверх по Енисею.
«Осколки снарядов обсыпали все судно, в особенности кормовую часть, - читаем в рейсовом донесении капитана. - Пробило цистерну. Пустили дымовую завесу с носа и с кормы, дышать стало тяжело, все надели противогазы. С трудом вывели «Кару» из опасной зоны».
Пароход «Кара» перешел на о. Диксон в бухту Самолетная, о чем свидетельствует запись в вахтенном журнале «Дежнева»:
1 час 55 минут. - Пароход «Революционер» снялся с якоря и с горящим мостиком следует в Самолетную бухту.
2 часа 27 минут. - Пароход «Кара» встал у левого борта.
2 часа 35 минут. - «Кара» отошла от борта.
Через несколько минут (по советским данным в 1 ч 39 мин (т.е. данные сведения указаны в литературе выпущенной в советский период), по немецким в 1 ч 43 мин. (См. Меендсен-Болькен «Схватка среди суровых льдов») после начала боя открыло огонь 152-мм орудие. Сошники орудия стоящего на деревянном причале, чтобы орудие не откатывалось при выстреле назад, уперли в рельсы узкоколейки проложенной на причале. После первого выстрела орудие отбросило назад, и сошники забились под рельсы, т.к. на освобождение орудия потребовалось бы много времени огонь начали вести из второго орудия, уперев его станины сначала в кучу угля, а затем в гусеничный трактор. Благодаря проявленной смекалки из орудия стало возможно вести прицельную стрельбу.
«О том, что он появился, мы узнали только после того, как южный вход в бухту озарился вспышками его залпа. Что делать? Орудия к бою! А как? Если не закрепить станины в грунте, то после каждого выстрела орудие будет откатываться на десяток метров! А мы на причале стоим! Огляделся по сторонам - ага, узкоколейка. Вот в нее станины и уперли. Прильнул к панораме. Вот она цель! Здоровенный то какой! И как определить до него расстояние, не зная его размеров? Он ведь еще гад и движется! Придется старым дедовским способом - "Недолет-перелет". Решил не дожидаться подготовки второго орудия и приказал трактористам пока подтаскивать его к той же узкоколейке. Зарядили. Ввел поправки. Выстрел! Что-то бьет в голову и очень больно бьет. Ослепительная вспышка перед глазами. Лечу назад, мелькнула еще мысль - отвоевался! Упал. Больно упал. Но живой стал открывать глаза, а лицо чем-то залито. Кровь? Протер лицо рукавом - она самая! Но руки-ноги целы. Что с расчетом? Вскакиваю на ноги. Все тело болит. Расчет на месте. Орудие цело. Цело???? Ах, вот оно что! Гадский черт! После выстрела станины орудия проскользнули под рельсами, и орудие откатилось назад, звезданув меня панорамой по лицу. Что делать? Смотрю на рейд - "Дежнев" полыхает, и кажется ставит дымзавесу. Ну быстрее думай! Выдергивать орудие из-под рельсов времени нет - нужно стрелять из второго. Но во что его упереть? Ага - куча угля. Давай разворачивай! Готово. Прильнул к панораме. Нет, думаю, лучше лицо убрать! Выстрел! И точно - не удержал гадский уголь нашу пушку - отъехала назад зараза…».
«…И опять к панораме. Ну гадский гад, держись! Тоже мне танк с двумя башнями! Выстрел! Заряжай! Ага, есть! В бинокль разглядел, огненно-красный бутон среди надстроек фашистского крейсера. Выстрел! Мимо. Выстрел! Мимо. Вношу поправки уже автоматически, ну держись гад, первый шок прошел - сейчас пристреляюсь! Выстрел! Есть! Отмечено еще одно попадание в крейсер - в районе фок-мачты. Пошла масть! Ты только сучонок ближе подойди! Чтоб я тебя гада прямой наводкой! Мы тебе столько дырок понаделаем! Чего это он? Моему удивлению не было предела - фашист резво развернулся и драпанул в обратном направлении. Так быстро? Что-то странно! В "Дежнева" снарядов пять попало - так продолжает стрелять, а в этого - наших два, да "дежневцы" пяток зарядили - маловато для цели таких больших размеров».
За время боя рейдер подошел к порту Диксон на расстояние 20-22 каб., дальнейшее продвижение на внутренний рейд должно было сократить дистанцию и, соответственно, повысить точность огня крупнокалиберной батареи, место которой противнику определить не удалось. К тому были велики шансы получить в борт торпеду со стоящих в порту кораблей (торпед на них не было, но ведь немцы об этом не знали). Не желая рисковать, Меендсен-Болькен лег на обратный курс.
Вот здесь мы подошли к основному противоречию: были попадания в «Адмирал Шеер» или не были. Судя по воспоминаниям командира 152 мм батареи и вахтенному журналу «Дежнева» попадания были, но для полной ясности обратимся к воспоминаниям пленных сибиряковцев которые во время боя находились на борту крейсера.
Из интервью бывшего боцмана л/п «А.Сибиряков» » А.Т. Павловского:
«Да, мы ничего не видели, так как сидели запертые внутри. Ну и что с того? То есть мы по-вашему не можем являться свидетелями боя? Скажите болезный (обращение к корреспонденту прим.), а вы интересовались когда-нибудь у танкистов, что они испытывают, когда в танк попадает снаряд, не пробивающий его брони? Да корабль больше танка. Ну и что? Немцы вели стрельбу залпами, а когда в "Шеер" попадали снаряды с Диксона, то он вздрагивал, как дом при землетрясении. Что значит не попадали? Кто говорит? Немцы говорят? Ну, так приведите сюда хотя бы одного, чтобы он нам в глаза посмотрел! А я спрошу у него, сколько народу у них тогда угорело, когда они тушили тот пожар в корме! Сгорел их самолет тогда! Тю-тю! В самом конце боя! Дыму было столько, что мы сами чуть не задохнулись. Как этот значит дым вентиляторы внутрь корабля погнали, так "Шеер" и прекратил стрельбу. А потом часа три ихний немецкий мат был слышен, топот и громыхание - тушили видимо. Ну, так где ваши немцы? Ах, не немцы, а их документы говорят! Ну, так я вам скажу, что на заборе тоже много чего написано! Официальные документы? У вас наверное и фотографии есть? Ах нет? Тогда о каких документах вы говорите?....».
Я абсолютно уверен, что для всех, подобных доказательств попаданий в немецкий рейдер наших снарядов вполне достаточно. Однако чтобы г. Морозов, не обвинил меня в «промывании» его «просветленного, очищенного» демократического сознания советскими штампами приведу выдержку из воспоминаний бывшего командира «Адмирала Шеера» Меендсена-Болькена (книга «Схватка среди суровых льдов»):
«Русским удалось добиться четырех попаданий снарядами малого калибра, но два из них пришлись в броневой пояс, а два других незначительно повредили надстройку. К сожалению, мне не удалось завершить начатое, так как в 00.43 (время Берлинское прим.) открыла огонь молчавшая до того береговая батарея русских. Судя по всплескам, огонь вели орудия калибром свыше 138 мм, число орудий в батарее определить не удалось, так как орудия, по всей видимости, стреляли поочередно. Первый выстрел русских лег с перелетом в 500 метров, затем был недолет метров 200, в 00.44 в «Адмирал Шеер» попало 2 снаряда, один из которых повредил 150-мм орудие левого борта…».
Да, действительно на 152-мм батареи не было дальномера, не было опыта стрельбы по морским целям, как «доказывает» нам г.Морозов, ссылаясь на «материалов Ю.Г. Перечнева». Но во время боя крейсер подошел на короткую дистанция (3-4 км) на которой можно было вести прицельный огонь используя прицельную панораму установленную на орудиях, к тому же как мы выяснили пролив Вега не был закрыт дымовой завесой, да тумана не было, а были Гражданские сумерки, в которых на таком расстоянии немецкий крейсер был хорошо виден в обычный бинокль, здесь также будет уместно вспомнить размеры «Шеера», длина – 186 м, ширина – 21,34 м. В такую махину на короткой дистанции очень трудно промахнуться.
Ну, а сейчас опять вернемся к немецкому рейдеру.
Двигаясь в северном направлении вдоль побережья крейсер последовательно бомбардировал береговые объекты крупнейшей базы Карского моря: с 02:14 до 02:23 станцию наблюдения за туманами на острове Большой Медвежий (226 105-мм снарядов); с 02:19 до 02:45 северное побережье острова Диксон (с перерывами, 76 150-мм снарядов). Главная же атака началась в 02:31, когда, продолжая обходить остров Новый Диксон, «Шеер» вновь ввел в дело главный калибр, на этот раз уже по объектам порта и радиоцентру. Не наблюдая противника, ответный огонь повели «СКР-19» и 152 мм орудие, стоящее на причале. Примерно через 15 минут крейсер показался из-за острова, что позволило советским артиллеристам более точно определить местонахождение цели (за время боя с «Дежнева» выпустили тридцать восемь 76-мм и семьдесят 45-мм снарядов, со 152 мм батареи 43 снаряда). В 02:43 рейдер прекратил огонь, но спустя пять минут возобновил его по жилому городку. В 02:57 рейдер вышел из боя.
В наших водах он больше не появлялся.
Об этой фазе боя также приводится выдержка из книги «Схватка среди суровых льдов»:
« В 01.47 справа по борту было обнаружено здание напоминающее военную казарму и открыли по нему огонь. Примерно через минуту или две мы попали под огонь двух русских береговых батарей - одной калибра приблизительно 75 мм, а другой калибра 150 мм. Из-за пожаров в порту и на берегу, засечь вспышки русских орудий не удалось. После того, как в 01.57 русский снаряд попал в ангар с гидросамолетом и вызвал там пожар, я приказал выходить из боя. Расход боеприпасов при стрельбе по радиоцентру и борьбе с батареями русских составил 52 280-мм и 24 150-мм снарядов. Мы отошли 20 узловым ходом в море, и экипаж стал устранять повреждения…».
Из воспоминаний бывшего командира 152 мм батареи, № 569, Н.М.Корнякова, книга «В прицеле «Адмирал Шеер».
«Ах вот оно что! Этот гад стал обходить остров вокруг, обстреливая берег снарядами. С чего бы только? Если это он по нам лупит, так мы на причале стоим - прямо на виду. Или это какой-то отвлекающий маневр? Мы прождали примерно минут тридцать-сорок. Точно - облака разрывов немецких снарядов стали видны на севере острова. Значит вкругаля поперся. Ну-ну! А вот и мачты этого гада. Видно правда плохо - остров заслоняет, но можно и попробовать. Я дал команду, и трактор развернул орудие на 180 градусов. Грянули пушки на горящем, но не побежденном "Дежневе". Пора и нам! Выстрел! Мимо! Спокойно! Введем поправку! Ближе подойди! Выстрел! Мимо, но уже лучше. Ну наконец-то! Силуэт крейсера выполз из-за острова Диксон. Главное не нервничать! Выстрел! Есть! Яркая вспышка сверкнула на юте вражеского крейсера. И там поднимается дым, кажется, что-то горит. И хорошо горит! Там еще и пламя появилось! Ну куда же ты? Вот же гад - опять уходит!».
Послесловие:
Тот факт, что практически безоружный, по сравнению со своим противником, пароход выдержал бой с бронированным, вооруженным до зубов, крейсером, ставит СКР-19 «Дежнев» в один ряд с русским крейсером «Варяг».
Список погибших на СКР-19 «Дежнев»
Старшина I статьи - Павел Григорьевич Ульянов
Старшина II статьи - Василий Иванович Давыдов
Старшина II cтатьи- Александр Михайлович Карагаев
Краснофлотец - Геннадий Иванович Майсюк
Краснофлотец - Файрулла Хайрулин
Краснофлотец - Василий Иванович Суслов
Краснофлотец - Аркадий Прокофьевич Борисихин
