«Заметался пожар голубой…» Сергей Есенин
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.Был я весь — как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Анализ стихотворения Есенина «Заметался пожар голубой…»
В августе 1923 года Есенин вернулся в Москву после путешествия по Соединенным Штатам Америки. К этому времени его скандальный брак с Айседорой Дункан был на грани развода. Практически сразу после приезда в Советский Союз Сергей Александрович познакомился с Августой Леонидовной Миклашевской, красавицей-актрисой, служившей в знаменитом Камерном театре Таирова. Поэт мгновенно влюбился в артистку. Много позже она признавалась, что роман их носил сугубо платонический характер, пара даже никогда не целовалась. Миклашевской Есенин посвятил проникновенный цикл «Любовь хулигана», в состав которого вошли семь стихотворений – настоящих шедевров русской интимной лирики двадцатого столетия. Открывается серия произведением «Заметался пожар голубой…».
Ключевым мотивом не только рассматриваемого текста, но и цикла в целом, становится мотив отказа от прошлой жизни. Лирический герой фактически обещает возлюбленной начать все сначала. Он намерен навсегда отречься от скандалов, алкоголя. Сильнейшее чувство, испытываемое по отношению к женщине, заставляет его полностью измениться. Его цель – доказать, «как умеет любить хулиган, как умеет он быть покорным». Интересно, что лирический герой готов отказаться и от творчества: «…и стихи бы писать забросил». Для поэта это более серьезный шаг, нежели прекращение посещения кабаков. Смысл жизни отныне заключается не в веселье и создании лирических произведений. Концентрация происходит на образе обожаемой женщины:
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут…
Стихотворение «Заметался пожар голубой…» отличается кольцевой композицией. В первой и последней строфах повторяются две строки:
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Про скандалы все понятно – из них долгое время складывался имидж Есенина. Немного сложнее с любовью. Интимная лирика встречалась в творчество Сергея Александровича и до его знакомства с Миклашевской. Вот только любовь там зачастую преподносилась совершенно по-другому. За примерами далеко ходить не надо. В 1924 году поэт выпустил сборник «Москва кабацкая». В нем есть одноименный раздел, предшествующий как раз «Любви хулигана». В этом цикле любовь предстает перед читателями не светлым чувством, а заразой, чумой, омутом. Кажется, лирический герой разочаровался во всех представительницах слабого пола. Он не стесняется в выражениях, позволяя себе откровенную грубость, вульгарность, неуважение. Подобное отношение к женщине в творчестве Есенина появляется в первый раз. Впрочем, некоторый свет в конце туннеля заметить можно. Например, в последних строках стихотворения «Сыпь, гармоника. Скука… Скука…»:
Дорогая, я плачу…
Прости, прости!
«Москва кабацкая» — крик израненной души, которая пытается найти исцеление. «Любовь хулигана» — обретенное счастье. По стихотворению «Заметался пожар голубой…» понятно, что лирический герой ранее никогда не испытывал столь сильного чувства. Более того – ему до этого момента была неведома настоящая любовь. Поэтому он считает, что запел про нее впервые.
К сожалению, любовь к Миклашевской не стала для Есенина столь желанным спасением. После отношений с актрисой у него было еще несколько романов. В сентябре 1925 года Сергей Александрович даже женился в третий раз. Его избранницей стала Софья Андреевна Толстого, внучка Льва Николаевича. Не принес Есенину счастья и этот брак. Отношения с Толстой не помогли избежать трагедии, произошедшей в конце 1925 года, когда Сергей Александрович покончил с собой в ленинградской гостинице «Англетер».
ГЛАВА 1. История создания и состав цикла.
Сергей Есенин всегда сам признавал, что в его творчестве очень мало стихов про любовь. И никогда он не придавал им большого значения.
Однажды, в августе 1923 года, поэт был в гостях у своего друга, Анатолия Мариенгофа, и у них зашел разговор о такой лирике. Есенин заметил, что, для того, чтобы написать стихи о любви, необходимо в кого-нибудь влюбиться, но он не знал, в кого. Действительно, поэт никогда не писал ничего, к чему бы не подталкивала его жизнь. Можно сказать, что лирический герой Есенина – случай почти абсолютного слияния героя с автором. «Есенин вообще – один из наиболее искренних поэтов. Стихи его – его художественная автобиография» - так считал, среди многих, и критик Машбиц-Веров. Поэтому для любовных песен необходима была любимая. «На его поэтово счастье – вспоминал Мариенгоф, - минут через двадцать Некритина (будущая жена Мариенгофа) вернулась к обеду вместе со своей приятельницей Гутей Миклашевской, первой красавицей Камерного театра».
Августа Леонидовна Миклашевская действительно была очень красивой женщиной. Об этом в один голос говорили все, знавшие ее. Кроме того, она была успешной и известной актрисой. Правда, как раз во время знакомства с Есениным, она ушла из Камерного театра, и выступала на эстраде (вернулась актриса в стены родного театра только в 1943 году).
Несмотря на небольшой период встреч, на то, что роман их длился недолго (с августа по декабрь 1923 года), для влюбленных эти дни не прошли бесследно. Есенин посвятил актрисе целый цикл стихов, а Миклашевская написала очень подробные мемуары об этих встречах.
Анатолий Мариенгоф так говорил об их отношениях: «Их любовь была чистой, поэтической, с букетами роз, с романтикой… придуманной ради новой лирической темы. В этом парадокс Есенина: выдуманная любовь, выдуманная биография, выдуманная жизнь. Могут спросить: почему? Ответ один: чтобы его стихи не были выдуманными. Все, все – делалось ради стихов». Вторил ему и Рюрик Ивнев, который ставил под сомнение способность Есенина любить по-настоящему, утверждал, что поэт «часто изобретал новую любовь». Нельзя отказать этим людям в некоторой правоте. Поэт действительно жил творчеством. Как вспоминал Сергей Городецкий, «Есенин был единственный из современных поэтов, который подчинил всю свою жизнь писанию стихов. Для него не было никаких иных ценностей жизни, кроме его стихов…» (Из воспоминаний «О Сергее Есенине».) Да, это все так; к тому же, во время отношений с Августой Миклашевской, поэт встречался с молодой поэтессой Надеждой Вольпин, а жил он в это время с любящей его всем сердцем Галиной Бениславской. Но нельзя отказывать Есенину в способности глубоко чувствовать. Если и не было в жизни поэта вечной любви к женщине, если встреча с прекрасной актрисой не породила безумных страстей, то, по крайней мере, произошла та сумасшедшая вспышка в душе – произошло то, что нередко мы называем влюбленностью, то, что приносит самые яркие переживания, то, что даже хулигана может сделать «покорным». И пусть эта вспышка погасла очень быстро, тем не менее, поэту удалось поймать этот момент и запечатлеть в своих стихах. И, кто знает, может быть, семя влюбленности, упавшее в душу Есенина, стало настоящей вечной любовью, когда проросло в стихи. Может быть, именно это и есть то вселенское чувство, с такой нежностью запечатленное на бумаге; остановленное мгновение, сохраненное на века… Мы можем только догадываться об этом, но точно известно то, что уже через несколько дней после первой их встречи, поэт читал друзьям свое новое стихотворение:
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
Был я весь как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз златокарий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил,
Лишь бы тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
(1923 г.)
Это стихотворение позднее стало открывать новый цикл Есенина. Р.М. Акульшин вспоминал, что впервые оно было прочитано перед широкой общественностью на вечере 1 октября 1923 г. в Высшем литературно-художественном институте. Кроме этого стиха, в «Любовь хулигана» были включены еще шесть стихотворений: «Ты такая ж простая, как все…», «Пускай ты выпита другим…», «Дорогая, сядем рядом…», «Мне грустно на тебя смотреть…», «Ты прохладой меня не мучай…» и заключительное «Вечер черные брови насопил…», причем опубликованы они были именно в таком порядке и с общим посвящением «Августе Миклашевской». К сожалению, все эти стихи не были датированы поэтом, кроме последнего, помеченного 1923 годом. Поэтому мы не можем судить о том, в какой последовательности написаны стихи цикла, что было бы интересно, так как имелась бы возможность рассматривать их, не отрываясь от биографии Есенина, в контексте самой его жизни, сопоставляя лирические переживания с реальными событиями. Единственное, что можно сказать точно о времени написания стихов, это то, что все они были созданы с августа по декабрь 1923 года. Это выясняется из истории взаимоотношений поэта с адресатом цикла и подтверждается историей публикации отдельных стихов.
После появления в печати, цикл был высоко оценен критикой. А.З. Лежнев отметил два основных лейтмотива в стихах Есенина: это тема погубленной молодости и тоска по деревне, по дому, по детству. Он писал: «В «Любви хулигана» эти два мотива сплетаются с третьим: эротическим; в результате получаются вещи совершенно необычной – даже для Есенина – нежности и задушевности. Эти первые любовные стихотворения Есенина нельзя даже назвать «эротическими», - так мало в них эроса. Здесь гораздо больше грусти, элегических излияний, чем страсти» . Совпал в оценке этих стихов поэта и критик совсем другой ориентации, И.И.Машбиц-Веров, он говорил, что о любви Есенин «поет» почти впервые. Он считал, что следует признать, что стихотворения этого цикла представляют большую художественную ценность и что «как всегда, они совершенно искренни…» .
Между тем, было бы интересно заметить, что композиционно цикл «Любовь хулигана» устроен как небольшой роман о любви, в котором рассказывается история от первых до последних дней (« Вечер черные брови насопил…»). Интересно это не только оригинальным композиционным решением, но и тем, как развивались отношения влюбленных в течение всего этого периода. Ведь сначала они встречались почти каждый день, очень много бродили по Москве, им нравилось гулять по улочкам этого приветливого осеннего города. Постепенно встречи стали реже и переместились в кафе, а если принять очередность стихов цикла, как подлинную хронологию их написания, то вполне логично, что героиня стихов стала более знакомой и ее «спасительная» роль упоминалась как давно уже привычный факт. Затем встречи практически прекратились.
Однажды Есенин, проезжая на извозчике, случайно увидел на улице Августу Леонидовну, соскочил с пролетки и подбежал к ней, сказав с печалью в голосе: «Прожил с вами уже всю нашу жизнь. Написал последнее стихотворение…» И он тихо начал читать:
Вечер черные брови насопил.
Чьи-то кони стоят у двора.
Не вчера ли я молодость пропил?
Разлюбил ли тебя не вчера?
Не храпи, запоздалая тройка!
Наша жизнь пронеслась без следа.
Может, завтра больничная койка
Успокоит меня навсегда.
Может, завтра совсем по-другому
Я уйду, исцеленный навек,
Слушать песни дождей и черемух,
Чем здоровый живет человек.
Позабуду я мрачные силы,
Что терзали меня, губя.
Облик ласковый! Облик милый!
Лишь одну не забуду тебя.
Пусть я буду любить другую,
Но и с нею, с любимой, с другой,
Расскажу про тебя, дорогую,
Что когда-то я звал дорогой.
Расскажу, как текла былая
Наша жизнь, что былой не была…
Голова ль ты моя удалая,
До чего ж ты меня довела?
(1923 г.)
Он прочитал это стихотворение и грустно повторил: «Наша жизнь, что былой не была…». Это было похоже на прощание и возможно, на готовность забыть, что все это происходило наяву… Через некоторое время Есенин прислал Миклашевской экземпляр сборника «Москва кабацкая» с автографом: «Милой Августе Леонидовне со всеми нежными чувствами, выраженными здесь». В сборнике были напечатаны семь стихотворений, объединенных в цикл «Любовь хулигана» с посвящением Миклашевской. После этого поэт почти полностью исчез из ее жизни…
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
Был я весь - как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали...
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Сергей Есенин долго был вместе с известной танцовщицей Айседорой Дункан. Но сказывалась разница в возрасте, интересах, принадлежность к разным культурам, мешало своеобразие Айседоры и Есенина. Когда их союз уже почти распался, поэт познакомился с актрисой Камерного театра Августой Миклашевской. В августе 1923 года поэт встретил свою новую любовь, был совершенно очарован молодой женщиной с иконописным лицом и всегда грустными глазами, в которых будто застыли хрустальные слёзы. Буквально на следующий день было написано стихотворение «Заметался пожар голубой…», открывшее цикл «Любовь хулигана».
Произведение стало образцом лирического стихотворения. В нём поэт говорит о своей любви и тех переменах, которые она принесла. Здесь он вновь соединяет в одном пространстве прошлое, будущее и настоящее и делится с читателями своими личными ощущениями, мыслями, переживаниями. Посвящается стихотворение любимой женщине поэта – Августе Миклашевской. Поэт обращается непосредственно к ней, рассказывает ей о чувствах, заметных переменах, которые вызваны любовью к ней.
Стихотворение о любви, для любимой
Основной темой стихотворения является неожиданное чувство, полностью изменившее мироощущение героя, а сюжет охватывает практически всю жизнь поэта, совмещая разные времена. Есенин вспоминает о своих ошибках, падкости на женщин и алкоголь, безудержном веселье. Признаётся, что готов отречься от всего ради любви к женщине, оставить не только развлечения, но и мысли о родных местах, природе.
Интересно, что в самой первой строфе поэт отмечает, что он поёт о любви впервые. Все его чувства настолько свежи, покоряют яркостью и первозданностью, что ему начинает казаться, что он вовсе не любил до этого момента. Герой признаётся и в прошлых грехах, пустой трате жизни на безудержное веселье, глупые забавы. Он сравнивает себя с запущенным садом, говорит о том, что не в силах был устоять перед разными искушениями, при этом Есенин ставит в один ряд женщин и «зелие». Это ещё больше увеличивает пропасть между его прошлыми увлечениями и новой любовью к Августе Миклашевской. Поэт подчёркивает, что до этого он только терял свою жизнь, впустую растрачивал её, хотя и любил других женщин, увлекался.
Есенин образно пишет о своих чувствах, признаётся, что мечтает бесконечно смотреть в глаза любимой, и привязать её к себе настолько, чтобы она навсегда осталась с ним. Поэт уверяет, что он умеет любить, быть покорным, готов раствориться в своих чувствах без остатка.
Показательно, что в этом новом чувстве Есенин признаёт готовность отречься не только от кабаков, но и от творчества, любви к родимым далям. Он впервые отказывается от скандалов, всей прошлой жизни, хочет идти за любимой куда угодно.
Если попробовать проанализировать идею стихотворения, можно прийти к выводу, что здесь Есенин больше мыслит образами, берёт крайние проявления чувства и ярко воплощает их в своих строках. Смысл произведения вряд ли стоит воспринимать буквально. Безусловно, Сергей Есенин оставался поэтом всегда, он не сумел бы отречься от своего «я», предназначения на земле, творчества и любви к родине. Однако для любовной лирики поэта характерно растворение в чувстве к женщине, поскольку он очень остро ощущает новые эмоции, стремится воплотить в полной мере свою любовь в ярких строках.
Композиция, поэтические средства выразительности
Стихотворение имеет кольцевую композицию, что придаёт ему удивительную гармонию, объединяет все строфы в одно целое. В начале поэт говорит о том, что уже позабылись родимые дали, а завершает произведение словами готовности идти за любимой «хоть в свои, хоть в чужие дали». Кроме того, в точности повторяются третья и четвёртая строки первой строфы в самом конце произведения. Написано стихотворение анапестом, рифма перекрёстная.
Любовь сравнивается с голубым пожаром, поэт говорит, что сам он был покинут и одинок подобно запущенному саду, глаза любимой кажутся ему злато-карим омутом. Язык яркий, экспрессивный. Например, говоря об оттенке волос любимой, поэт пишет о них: «цветом в осень». Активно используется повторение как художественный приём: есть рефрен в начале и конце произведения, «был» в начале двух строк второй строфы, «как умеет» в двух строках четвёртой строфы. Всё это придаёт неповторимый динамизм, завершённость произведению.
Поделиться в социальных сетях!
В июле 1924 г. в Ленинграде Есенин выпустил новый сборник стихов под общим названием "Москва кабацкая", включающий четыре раздела: стихи как вступление к "Москве кабацкой", собственно "Москва кабацкая", "Любовь хулигана" и стихотворение как заключение.
В цикл "Любовь хулигана" вошло 7 стихотворений, написанных во второй половине 1923 года: "Заметался пожар голубой", "Ты такая ж простая, как все", "Пускай ты выпита другим", " Дорогая, сядем рядом", "Мне грустно на тебя смотреть", "Ты прохладой меня не мучай", "Вечер черные брови насопил". Все они были посвящены актрисе камерного театра Августе Миклашевской, с которой Есенин познакомился после возвращения из-за границы. "Любовь к этой женщине является целительной для больной и опустошенной души поэта, она ее гармонизирует, просветляет и возвышает, вдохновляет автора на творчество, заставляет снова и по-новому поверить в значительность идеального чувства" (28; 181).
Есенин не случайно расположил эти два цикла в одном сборнике один за другим, они продолжают, развивают и дополняют друг друга. Так, "Любовь хулигана" не свободна от мотивов "Москвы кабацкой". Например, в стихотворении "Мне грустно на тебя смотреть" мы явственно ощущаем отпечаток "кабацкого" периода:
Мне грустно на тебя смотреть,
Какая боль, какая жалость!
Знать, только ивовая медь
Нам в сентябре с тобой осталась.
Чужие губы разнесли
Твое тепло и трепет тела.
Как будто дождик моросит
С души, немного омертвелой (...)
Ведь и себя я не сберег
Для тихой жизни, для улыбок.
Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок...
И стихотворение "Ты прохладой меня не мучай" открывается признанием: "Одержимый тяжелой падучей, Я душой стал, как желтый скелет". Далее автор, противопоставляя детским мечтам действительность, в ироническом плане показывает реальное воплощение мечты о славе, популярности и любви. Перелом в рассуждениях начинается с громко заявленного "Да!", а затем следует перечисление "богатств" ("...Осталась одна лишь манишка С модной парой избитых штиблет"), характеризуется известность ("Мое имя наводит ужас, Как заборная грубая брань"), любовь ("Ты целуешь, а губы как жесть"). Но здесь снова намечается поворот мысли, связанный с желанием снова "мечтать по-мальчишески - в дым" "о другом, о новом", название которому поэт еще не может выразить словами. Так, от сознания одержимости "тяжелой падучей" поэт приходит к стремлению о мечте, которое придает окончанию стихотворения жизнеутверждающую настроенность (Юдкевич; 166).
Но оптимистические ноты наблюдаются уже в предыдущем цикле. Несмотря на всепоглощающие мотивы тоски и духовной опустошенности, в "Москве кабацкой" обнаруживаются прорывы к свету, к желанию порвать с кабацким пропадом. Так, в финале стихотворения "Я усталым таким еще не был" привет шлет привет "воробьям и воронам, и рыдающей в ночь сове". Здесь же он кричит вовсю, как бы заново обретаемую мощь: "Птицы милые, в синюю дрожь Передайте, что я отскандалил..."
В стихотворении "Эта улица мне знакома", которое Есенин позднее включил в "Москву кабацкую" уже начинают преобладать светлые тона, любимые поэтом краски: "проводов голубая солома", "деревенская синь", "голубые накрапы", "зеленые лапы", "дым голубой"... В стихотворении ощущается ностальгия по родному краю, состояние умиротворения, полная гармония внутреннего мира героя при воспоминании о родительском доме:
А сейчас, как глаза закрою,
Вижу только родительский дом.
Вижу сад в голубых накрапах,
Тихо август прилег ко плетню.
Держат липы в зеленых лапах
Птичий гомон и щебетню...
Если ранее поэт твердо и однозначно заявлял: "Да! Теперь решено. Без возврата Я покинул родные поля...", то теперь он с тихой грустью осознает: "Только ближе к родимому краю Мне б хотелось теперь повернуть". И завершается стихотворение благословлением:
Мир тебе - полевая солома,
Мир тебе - деревянный дом!
Мотив "уходящего хулиганства", более того - отречения от скандалов, сожаление о том, что был он весь, "как запущенный сад", прозвучали в первом стихотворении цикла "Заметался пожар голубой":
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз отрекаюсь скандалить (...)
Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил,
Только б тонкой касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали...
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Здесь лирический герой недвусмысленно заявляет: "Разонравилось пить и плясать И терять свою жизнь без оглядки". Смысл своего существования он видит в том, чтобы смотреть на любимую, "видеть глаз злато-карий омут", касаться тонкой ее руки и волос ее "цветом в осень". Для героя становится важным доказать любимой, "как умеет любить хулиган, как умеет он быть покорным". Ради любви он не только отрекается от прошлого, он готов забыть "родимые дали" и отказаться от поэтического призвания. Герой чувствует возможность обновления под воздействием любви, и в стихотворении это выражено сослагательным наклонением "мне бы только смотреть на тебя", " я б навеки забыл кабаки", " я б навеки пошел за тобой" (1; 100-101).
Мотив "уходящего хулиганства" как уже свершающегося факта заявлен в стихотворении "Пускай ты выпита другим":
Я сердцем никогда не лгу,
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.
Стихотворение пронизано "осенним" настроением ("глаз осенняя усталость", "в окошко постучал сентябрь багряной веткой ивы" в соответствии с возрастом и душевным состоянием поэта. Но осенние мотивы в данном случае не только не привносят с собой печальных нот, они звучат необычайно свежо и молодо:
О, возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета...
Герой находит в "возрасте осени" неповторимую прелесть, определяемую тем, что возлюбленная "стала нравиться вдвойне воображению поэта". Он приходит к осознанию, что любимый человек единственный, кто необходим герою; по его мнению, только она одна "могла быть спутницей поэта", она одна способна повлиять на изменение уже устоявшегося образа жизни:
Что я одной тебе бы мог,
Воспитываясь в постоянстве,
Пропеть о сумерках дорог
И уходящем хулиганстве.
Любовная линия продолжает свое развитие и в стихотворении "Ты такая ж простая, как все", где портрет любимой представляется лирическому герою строгим иконным ликом богоматери. Любовь заставляет его ощутить в груди "сумасшедшее сердце поэта", рождает творческое вдохновение: "А теперь вдруг растут слова Самых нежных и кротких песен". Но кульминационной является центральная четвертая строфа, в которой герой однозначно отказывается во имя любви от "зенита" (славы) и где имя Августа прекрасно обыгрывается в соотнесении с августовской прохладой:
Не хочу я лететь в зенит.
Слишком многое сердцу надо.
Что ж так имя твое звенит,
Словно августовская прохлада?
В следующем стихотворении ("Дорогая, сядем рядом") лирический герой счастлив "слушать чувственную вьюгу" (прекрасная метафора любви!). Даже внешний облик любимой с ее "кротким взглядом" осознается им как "спасение":
Это золото осеннее,
Эта прядь волос белесых -
Все явилось как спасение
Беспокойного повесы...
Из воспоминаний современников известно, что отношения Есенина и Миклашевской последовательно отражены в стихотворениях цикла: начиная с первого "Заметался пожар голубой" до заключительного "Вечер черные брови насопил", где герой в риторическом вопросе "Разлюбил ли тебя не вчера?" недвусмысленно дает понять, что любовь прошла. Характерно, что при этом текст стихотворения снова насыщается мрачными красками: насопивший черные брови вечер, пропитая молодость, храпящая запоздалая тройка, больничная койка, которая может "успокоить" героя навсегда, мрачные силы, что терзали его, губя... и на этом фоне сгущающегося мрака заклинанием памяти звучат светлые строки, обращенные к разлюбленной:
Облик ласковый! Облик милый!
Лишь одну не забуду тебя!
"Прощаясь с молодостью и любовью, поэт сохраняет веру в жизнь и . От надрывных вопросов и безысходных суждений (...) он приходит к убеждению, что это не конец жизни, но завершение определенного жизненного этапа - "былой жизни" (1; 104).
