О самом загадочном народе древнего мира сегодня известно не так уж и много. Считается, что шумеры в нижнем течении рек Тигр и Евфрат, на юге современного Ирака в конце IV - начале III тысячелетия до н. э. Некоторые историки отмечают, что шумерская в разы превосходила по техническому и культурному уровн. развития тогдашние местные народы. До сих пор ученые не могут дать ясного ответа, откуда у древней цивлизации точные познания в математике, физике и астрономии, не уступающие современному уровню развития человечества...А главный вопрос - зачем им были необходимы такие сложные, местами даже для , научные .
Считается, что шумеры появились в Южном Двуречье (Нижней Месопотамии), на территории, расположенной в нижнем течении рек Тигр и Евфрат, на юге современного Ирака, в конце IV - начале III тысячелетия до н. 3. Они смешались с местными жителями, объединившимися здесь в земледельческие общины еще 8000 лет назад. Откуда пришли шумеры, до сих пор не выяснено. Судя по их собственным преданиям, - «из-за моря», с востока или юго-востока. Своим древнейшим поселением они называли Эреду, самый южный из городов Месопотамии, ныне городище Абу-Шайхрайн. Загадкой остается и шумерский язык, поскольку до сих пор не удалось установить его родство ни с одной из известных языковых семей на Земле.
Древнее шумерское украшение, принадлежвшее царице Пу-Аби. Одним из самых ценных источников, сообщающих о жизни древних шумеров, является «Царский список», в котором среди шумерских правителей числится одна женщина. В списке говорится, что Пу-Аби укрепила свое царство и стала родоначальницей целой династии царей, правивших 100 лет.
Согласно шумерской мифологии, решающую роль в становлении их цивилизации сыграло некое существо, полурыба-получеловек по имени Оаннес. Вот что говорит о его роли в самый ранний период истории шумеров жрец храма бога Мардука, вавилонский историк Белрушу (по-гречески Берос), живший на рубеже IV-III BB. до н. э.: Вначале они (шумеры) жили в большой нужде и не имели над собой никакой власти, словно дикие звери. Но появилось существо, обладавшее человеческим умом, которое они называли Оаннес.
Оаннес вынырнул из моря Эритрейского, в том месте, где оно примыкает к Вавилонии. Все его тело было телом рыбы, но поверх рыбьей головы у него была голова человека, а из-под рыбьего хвоста виднелись человеческие ступни. Его голос был таким же, как у людей, а его внешний вид народ помнит до сих пор. Он проводил целые дни среди людей без еды, объяснял им, как пользоваться буквами, обучал их умению делать разные вещи, строить дома, города и храмы, обмерять и возделывать землю, сеять и убирать урожай и дал им все, что делает жизнь удобной и приятной». Белрушу добавляет, что Оаннес не мог есть ту пищу, которой питались люди, а на ночь возвращался в глубины моря, потому что умел дышать под водой.
Исходя из сказанного им, можно предположить, что Оаннес - образ собирательный: видимо, он и подобные ему разумные существа прибыли к шумерам откуда-то извне на некоем неизвестном объекте, который оставался в море и на котором, в частности, находилась пригодная для них пища. Сравнение с рыбой наводит на мысль, что Оаннес был одет в рыбообразный защитный комбинезон, изготовленный из материала, не известного местным жителям. Ряд исследователей, изучающих историю возникновения шумерской цивилизации, считают, что Оаннес и его собратья - существа реальные и являлись жителями Атлантиды, либо инопланетянами...
Предположение о существовании в далеком прошлом цивилизации шумеров впервые высказали не историки и не археологи, а... лингвисты. При расшифровке ассирийских и вавилонских клинописных текстов, состоящих из идеограмматических, слоговых и буквенных языковых символов они столкнулись с текстами на неизвестном языке и знаками-идеограммами, восходившими к некоей гораздо более древней, первоначально иероглифической письменности. Так появились первые косвенные, но вполне научные доказательства существования на рубеже V-IV тыс. до н. э. в Нижней Месопатамии шумерского народа.
Шумеры создали первые в мире школы, образование в которых не уступало (а где-то даже превосходило) современным. Они изучали письмо, чтение, математику, историю, составление карт, лингвистику, медицину и учились проводить операции. Однако вопрос о существовании шумеров оставался лишь научной гипотезой до тех пор, пока в 1877 г. сотрудник французского консульства в Багдаде, Эрнест де Саржак, не сделал открытие, ставшее исторической вехой в исследовании шумерской цивилизации. В местности Тепло, у подножия высокого холма, он нашел статуэтку, выполненную в неизвестном стиле. Мсье де Саржак организовал там раскопки, и из земли стали появляться скульптуры, статуэтки и глиняные таблички, украшенные невиданными до той поры орнаментами.
Среди множества найденных предметов была и статуя из камня диорита зеленого цвета, изображавшая царя и верховного жреца города-государства Лагаш. Многие признаки указывали на то, что эта статуя гораздо древнее любого предмета искусства, доселе найденного в Месопотамии. Даже самые осторожные в оценках археологи признали, что статуя относится к II или даже III тыс. до н. э., то есть к эпохе, предшествующей возникновению ассирийско-вавилонской культуры.
Наиболее интересными и информативными произведениями прикладного искусства, найденными в ходе продолжавшихся раскопок, оказались шумерские печати, самые ранние образцы которых датируются примерно 3000 г. до н. 3. Это каменные цилиндрики высотой от одного до шести сантиметров, нередко с отверстиями: по-видимому, многие владельцы печатей носили их на шее. На рабочей поверхности печатей вырезались надписи (в зеркальном отображении) и рисунки.
По мнению французского ученого Мориса Шатлена, одна из находок - круглая ассирийская табличка, копия с древнешумерской, хранящаяся в Британском музее, - представляет собой не что иное, как... руководство по космическим полетам с приложением соответствующей карты-схемы! Здесь приведен, в частности, график осуществления последовательных этапов приземления корабля, указаны момент и место прохождения верхних и нижних слоев атмосферы, включения тормозных двигателей, обозначены горы и города, над которыми следует пролететь, а также расположение космодрома, где корабль должен совершить посадку. Все сведения сопровождаются большим количеством чисел, содержащих, вероятно, данные о высоте и скорости полета, которые следует соблюдать при выполнении упомянутых выше этапов. Планисфера (звездная карта шумеров). Ассирийская табличка с руководством по космическим полетам. Также табличка указывает на то, что народ Древней Месопотамии разработал невероятно сложную форму тригонометрии - математическую систему, описывающую углы, с помощью которой пытают уже многие поколения школьников.
В первом секторе таблички видно, как экипаж включает аппаратуру посадочной системы, запускает тормозные двигатели и ведет корабль над горами к заранее намеченному месту приземления. Траектория полета между родной планетой космонавтов Мардуком и Землей проходит между Юпитером и Марсом, что следует из сохранившихся надписей во втором секторе таблички. В третьем секторе приводится последовательность действий экипажа в процессе посадки на Землю. Здесь же имеется загадочная фраза: «Приземление контролирует божество Нини». Четвертый сектор содержит информацию о том, как ориентироваться по звездам во время полета к Земле, а затем, уже находясь над ее поверхностью, вести корабль к месту посадки, руководствуясь рельефом местности.
Известно, что и египетская, и шумерская цивилизации возникли внезапно и для обеих был характерен необъяснимо обширный объем знаний в самых различных сферах человеческой деятельности, в частности в области астрономии. Изучив содержание текстов на шумерских, ассирийских и вавилонских глиняных табличках, Захария Ситчин пришел к заключению, что в странах Древнего мира должно было существовать несколько мест, где могли совершать посадку космические аппараты с планеты Мардук. И такие места, скорее всего, находились на территориях, о которых в старинных легендах говорится как об очагах самых древних цивилизаций и на которых следы таких цивилизаций были действительно обнаружены.
Шумеры первыми изобрели календарь. А их математика и система мер используются по сей день - идея о том, что в минуте 60 секунд, а в часе 60 минут, происходит из древней Месопотамии. Согласно клинописным табличкам, пришельцы с других планет использовали для полетов над Землей воздушный коридор, простирающийся над бассейном рек Тигр и Евфрат. А на поверхности Земли этот коридор был обозначен целым рядом пунктов, выполнявших роль «дорожных указателей», по которым мог ориентироваться и при необходимости корректировать параметры полета экипаж идущего на посадку космического корабля. Самым важным из таких пунктов была, несомненно, гора Арарат, возвышающаяся более чем на 5000 м над уровнем моря.
Если провести на карте линию, идущую от Арарата строго на юг, то она пересечется с воображаемой осевой линией упомянутого воздушного коридора под углом 45°. В точке пересечения этих линий находился шумерский город Сиппар (дословно «город Птицы»). Здесь и находился древний космодром, на котором садились и с которого взлетали корабли «гостей» с планеты Мардук. К юго-востоку от города, вдоль осевой линии воздушного коридора, заканчивавшегося над болотами тогдашнего Персидского залива, строго на осевой линии или с небольшими (до 6°) отклонениями от нее, на одинаковом расстоянии друг от друга располагался целый ряд других контрольных пунктов: Киш, Ниппур, Ларса, Бадтибира, Пагаш, Эриду. Центральное место среди них - и по расположению, и по значению - занимали Ниппур («Место Пересечения»), где был Центр управления полетами, и Эриду, находившийся на самом юге коридора и служивший главным ориентиром при заходе космических кораблей на посадку. Все эти пункты стали, выражаясь современным языком, «градообразующими предприятиями», вокруг них постепенно выросли поселения, превратившиеся в дальнейшем в крупные города.
Шумерский рельеф с изображением аннунаки. Что касается шумерской клинописи, то она использовалась в течение 3 тыс. лет и большинство современных письменных систем произошли именно от шумерской клинописи. На протяжении ста лет планета Мардук находилась на достаточно близком расстоянии от Земли и именно тогда к землянам из космоса регулярно наведывались «старшие братья по разуму». Более того, Расшифрованные клинописные тексты позволяют предположить, что некоторые пришельцы навсегда оставались на нашей планете и что обитатели Мардука могли высаживать на некоторых планетах или их спутниках десанты из механических роботов или биороботов.
В шумерском сказании о Гильгамеше, полулегендарном правителе города Урук в период 2700-2600 гг. до н. э., упоминается древний город Баальбек, находящийся на территории современного Ливана и известный, в частности, развалинами гигантских сооружений из обработанных и пригнанных друг к другу с высокой точностью каменных блоков, вес которых достигает ста и более тонн. Кто, когда и с какой целью возвел эти мегалитические постройки, остается загадкой до сих пор. Для нас, но не для авторов упомянутого эпического повествования. Они точно знали, что в древнем городе жили боги:
«Это был город, где жили те, кто повелевал. А жили там аннунаки, и охраняли их разящие насмерть лучи».
Согласно текстам глиняных табличек, аннунаками шумеры называли «богов-пришельцев», которые прибыли с другой планеты, обучили их грамоте, передали свои познания и навыки из многих областей науки и техники...
По материалам @Terra Incognita
В книге представлено полное содержание всех расшифрованных глиняных табличек, повествующих о богах, героях и царях таинственного народа «черноголовых», шумеров, который положил начало мифологии, экономике, астрономии, математике, медицине и кому принадлежит трагический эпос первого героя человечества – Гильгамеша; проводятся параллели с Библией, античными мифами, историей Ассирии и Вавилона.
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Шумеры. Первая цивилизация на Земле (Самюэль Крамер) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .
Археология и расшифровка
Шумер, земля, которую в эпоху классики называли Вавилонией, занимала южную часть Месопотамии и географически примерно совпадала с современным Ираком, простираясь от Багдада на севере до Персидского залива на юге. Территория Шумера занимала около 10 тыс. квадратных миль, немного больше штата Массачусетс. Климат здесь чрезвычайно жаркий и сухой, и почвы по природе выжженные, выветренные и неплодородные. Это речная равнина, и потому она лишена минералов и бедна камнем. Болота поросли мощным тростником, но леса, а соответственно, древесины здесь не было. Вот какова была эта земля, «от которой отрекся Господь» (неугодная Богу), безнадежная и, казалось бы, обреченная на бедность и запустение. Но народ, населявший ее и известный к 3-му тысячелетию до н. э. как шумеры, был наделен незаурядным творческим интеллектом и предприимчивым решительным духом. Вопреки природным недостаткам земель, они превратили Шумер в настоящий райский сад и создали то, что было, вероятно, первой развитой цивилизацией в истории человечества.
Шумеры обладали особым техническим изобретательским талантом. Уже древнейшие поселенцы пришли к идее орошения, что дало им возможность собирать и направлять по каналам богатые илом воды Тигра и Евфрата, чтобы орошать и оплодотворять поля и сады. Восполняя отсутствие минералов и камня, они научились обжигать речную глину, запас которой был практически неисчерпаем, и превращать ее в горшки, блюда и кувшины. Вместо древесины они использовали нарезанный и высушенный гигантских размеров болотный тростник, росший здесь в изобилии, вязали его в снопы или плели циновки, а также, применяя глину, строили хижины и загоны для скота. Позже шумеры изобрели изложницу для формовки и обжига кирпича из неисчерпаемой речной глины, и проблема строительного материала была решена. Здесь появились такие полезные орудия, ремесла и технические средства, как гончарный круг, колесо, плуг, парусное судно, арка, свод, купол, медное и бронзовое литье, шитье иглой, клепка и пайка, скульптура из камня, гравирование и инкрустация. Шумеры изобрели систему письма на глине, которая была заимствована и использовалась на всем Ближнем Востоке на протяжении почти двух тысяч лет. Практически все сведения о ранней истории Западной Азии почерпнуты нами из тысяч глиняных документов, покрытых созданной шумерами клинописью, которые были найдены археологами за прошедшие сто двадцать пять лет.
Шумер замечателен не только высокой материальной культурой и техническими достижениями, но также идеями, идеалами и ценностями. Зоркие и разумные, они имели практический взгляд на жизнь и в рамках своего интеллектуального развития никогда не путали факт с вымыслом, желание с воплощением и тайну с мистификацией. Шумерские мудрецы разработали веру и кредо, в известном смысле оставлявшие «богу богово», а также признали и приняли неизбежность ограничений бытия смертных, особенно их беспомощность перед лицом смерти и Божьим гневом. Что касается воззрений на материальное бытие, они высоко ценили достаток и собственность, богатый урожай, полные житницы, овины и конюшни, удачную охоту на суше и хорошую рыбную ловлю в море. Духовно и психологически они делали упор на честолюбие и успех, превосходство и престиж, почет и признание. Житель Шумера глубоко осознавал свои личные права и противился всякому покушению на них, будь то сам царь, кто-либо старший по положению или равный. Неудивительно поэтому, что шумеры первыми установили закон и составили своды, чтобы четко отмежевать «черное от белого» и таким образом избежать непонимания, неверного толкования и двусмысленности.
При всем уважении шумеров к личности и ее достижениям сильнейший дух сотрудничества как между отдельными индивидами, так и между общинами стимулировал некий довлеющий фактор – полная зависимость благополучия Шумера, да и просто его существования, от орошения. Ирригация – сложный процесс, требующий совместных усилий и организации. Каналы приходилось рыть и постоянно ремонтировать, а воду – соразмерно распределять на всех потребителей. Для этого необходима была власть, превосходящая желания отдельного землевладельца и даже целой общины. Это способствовало становлению управленческих институтов и развитию шумерской государственности. Поскольку Шумер в силу плодородия орошаемых почв производил значительно больше зерна, испытывая при этом острый дефицит в металлах, камне и строительном лесе, государство было вынуждено добывать необходимые для экономики материалы либо торговлей, либо военным путем. Поэтому есть все основания полагать, что к 3-му тысячелетию до н. э. шумерская культура и цивилизация проникли, хотя бы в некоторой степени, на восток до Индии, на запад до Средиземноморья, на юг до Эфиопии, на север до Каспия.
Конечно, все это происходило пять тысяч лет назад и может показаться имеющим мало отношения к изучению современного человека и культуры. На самом деле земля Шумера была свидетелем рождения не одной важной черты современной цивилизации. Будь то философ или учитель, историк или поэт, правовед или реформатор, государственный деятель или политик, архитектор или скульптор – каждый наш современник, скорее всего, найдет свой прототип и коллегу в древнем Шумере. Конечно, шумерское происхождение современных реалий сегодня уже невозможно проследить однозначно или с уверенностью: пути взаимопроникновения культур многогранны, запутанны и сложны, и магия соприкосновения с прошлым деликатна и летуча. И все же она очевидна в Законе Моисея и Соломоновых притчах, в слезах Иова и плаче Иерусалима, в грустной истории об умирающем человеке-боге, в космогонии Гесиода и индуистских мифах, в баснях Эзопа и теореме Евклида, в знаке зодиака и геральдическом символе, в весе мины, градусе угла, начертании цифры. Именно истории, социальному устройству, религиозным идеям, практике обучения, литературному творчеству и ценностной мотивации цивилизации древнего Шумера и будут посвящены очерки на следующих страницах. Но сначала небольшое вступление, посвященное археологической реконструкции культуры Шумера и расшифровке его письменности и языка.
Замечательно, что менее века назад ничего не знали не только о шумерской культуре, не подозревали даже о самом существовании шумерского народа и языка. Ученые и археологи, начавшие раскопки в Месопотамии около сотни лет назад, искали вовсе не шумеров, а ассирийцев; об этом народе имелись достаточные, хотя и весьма неточные сведения из греческих и еврейских источников. О шумерах же, их землях, людях и языке, как полагали, ни слова не говорилось во всей доступной библейской, классической и постклассической литературе. Само название – Шумер – оставалось стертым в сознании и памяти человечества на протяжении двух с лишним тысячелетий. Открытие шумеров и их языка было совершенно непредвиденным и неожиданным, и это, казалось бы, незначительное обстоятельство повлекло за собой противоречия, сильно осложнившие и замедлившие дальнейшее развитие шумерологии.
Расшифровка шумерского языка стала возможной через расшифровку семито-аккадского языка, ранее известного как ассирийский или вавилонский, который, как и шумерский, использовал клинопись. Ключ к аккадскому языку был, в свою очередь, найден в древнеперсидском, индоевропейском языке персов и мидян, правивших Ираном на протяжении значительной части 1 – го тысячелетия до н. э. Некоторые представители правящей династии Ахеменидов, по имени ее основателя Ахемена, жившего около 700 г. до н. э., считали политически необходимым вести записи на трех языках: персидском – своем родном языке, эламском – агглютинативном языке завоеванных и покоренных ими жителей Западного Ирана – и аккадском – семитском языке вавилонян и ассирийцев. Эта группа трехъязычных клинописных документов, по содержанию сходных с надписями на египетском Розеттском камне, была найдена в Иране, а не в Ираке, хотя клинопись родилась именно там. Это подводит нас непосредственно к истории исследований и раскопок, позволивших расшифровать клинопись и воссоздать цивилизации Месопотамии. Мы поведаем о них вкратце (за последние десятилетия эта тема многократно и детально обсуждалась), чтобы дать читателю возможность составить цельное представление о сем предмете, а также отдать должное давно ушедшим из жизни исследователям, археологам и кабинетным ученым, каждый из которых, сам того не подозревая, по-своему содействовал выходу книги о шумерах.
Воссоздание культуры ассирийского, вавилонского и шумерского народов, погребенных под заброшенными курганами, или теллями, – высочайшее и потрясающее достижение науки и гуманизма XIX в. Конечно, и в предыдущие столетия появлялись отдельные сообщения о развалинах древней Месопотамии. Так, уже в XII в. раввин из Туделы (королевство Наварра) по имени Бенджамин, сын Ионы, побывал у евреев Мосула и безошибочно определил, что руины близ этого города – остатки древней Ниневии, однако о его догадке стало широко известно только в XVI в. Между тем останки Вавилона были опознаны лишь в 1616 г., когда итальянец Пьетро делла Балле посетил холмы близ современной Хиллы. Этот зоркий путешественник не только великолепно описал руины Вавилона, но и привез в Европу глиняные, испещренные письменами кирпичи, найденные им у холма, который современные арабы называют Телль-Мукаяр, «холм с ямой», скрывающий руины древнего Ура. Так первые образцы клинописи попали в Европу.
Остаток XVII и почти весь XVIII в. многочисленные путешественники с разными точками зрения относительно местоположения и развалин побывали в Месопотамии, и каждый пытался вписать увиденное в библейский контекст. Между 1761-м и 1767 гг. состоялась наиболее значительная экспедиция, когда Карстен Нибур, датский математик, не только скопировал в Персеполе письмена, сделавшие возможной расшифровку клинописи, но и впервые дал современникам конкретное представление о руинах Ниневии в набросках и зарисовках. Несколько лет спустя французский ботаник А. Мишо продал в Национальную библиотеку в Париже пограничный камень, найденный близ Ктесифона к югу от Багдада – первый по-настоящему ценный подлинник письма, попавший в Европу. Эта простая надпись, на самом деле содержавшая предупреждение нарушителям границ, получила несколько нелепых переводов. Вот один из них: «Небесное войско прольет на нас уксус, чтобы щедро снабдить средством к исцелению».
Примерно в это же время Аббе Бошам, генерал-наместник Багдада и член-корреспондент Академии наук, вел тщательные и точные наблюдения того, что видел вокруг себя, особенно на руинах Вавилона. Наняв нескольких местных рабочих под началом мастера-каменщика, он фактически осуществил первые археологические раскопки в Месопотамии ради скульптуры, ныне известной как «Вавилонский лев» и до сих пор выставленной там на обозрение современным туристам. Он первым описал Ворота Иштар, изумительный фрагмент которых сегодня можно увидеть в разделе Ближнего Востока Берлинского музея; он также упоминает о находке цилиндров из твердых материалов с надписями, похожими, по его мнению, на письмена из Персеполя. Мемуары о его путешествиях, опубликованные в 1790 г., были практически мгновенно переведены на английский и немецкий языки и стали сенсацией в ученом мире.
Искра, брошенная Аббе Бошамом, имела свои последствия: Ост-Индская компания в Лондоне снарядила своих агентов в Багдад, чтобы провести археологическую разведку и выяснить перспективы. И вот в 1811 г. Клаудиус Джеймс Рич, представитель Ост-Индской компании в Багдаде, занялся исследованием и составлением карты руин в Вавилоне и даже провел в некоторых местах пробные раскопки. Спустя девять лет Рич появился в Мосуле, где сделал зарисовки и провел исследования огромных холмов древней Ниневии. Он собрал множество табличек, кирпичей, пограничных камней и цилиндров с надписями; среди них были и знаменитые цилиндры Навуходоносора и Синнаххериба, надписи с которых тщательно скопировал его секретарь Карл Беллино и отправил эпиграфисту Гротефенду для расшифровки. Коллекция Рича составила ядро обширного собрания месопотамских древностей Британского музея.
Рич умер в возрасте тридцати четырех лет, но две книги его мемуаров о руинах Вавилона с иллюстративным материалом и образцами надписей остались и, можно сказать, ознаменовали рождение ассириологии и примыкавшего к ней изучения клинописи. За ним последовал Роберт Кер Портер, сделавший точные художественные репродукции части месопотамских развалин, а также план внутренней территории руин Вавилона. В 1828 г. Робер Миньян произвел беглые раскопки руин Вавилона, где Рич работал в 1811 г., он нанял 30 человек, расчистил площадку 12 квадратных футов на глубину 20 футов и первым нашел цилиндр, испещренный выбитыми на нем надписями. Наконец, в 30-х гг. XIX в. двое англичан, Дж. Бэйли Фрейзер и Вильям Ф. Айнсворт, посетили ряд городов в Южной Месопотамии, однако им и в голову не приходило, что эта территория была частью древнего Шумера.
Мы добрались до обширных и относительно систематических раскопок в Ираке, начатых в 1842 г. Полем Эмилем Ботта, французским консулом в Мосуле, и продолжающихся с некоторыми перерывами по сей день. Поначалу они велись в Северной Месопотамии, на территории, известной как Ассирия, и тысячи найденных там документов были написаны на аккадском языке. Однако в период раскопок об этом еще не знали; можно было сказать лишь то, что начертание походило на письмо третьего класса трехъязычных надписей из Ирана, преимущественно из Персеполя и его окрестностей. В Персеполе все еще возвышались руины роскошного дворца с обилием высоких, хорошо сохранившихся прекрасных колонн, а также разбросанные тут и там различные скульптурные изображения. Город окружали великолепно украшенные гробницы, расположенные в скалах. Многие памятники Персеполя пестрели надписями, к концу XVIII в. признанными схожими с надписями на кирпичах из Вавилона. Более того, к середине XIX в. одна из трехъязычных надписей была расшифрована и обеспечила перечень имен собственных, способствовавших дешифровке третьей группы письмен, которые, в свою очередь, позволяли прочесть ассирийские таблички, найденные в Ираке. Однако, чтобы проследить ход расшифровки аккадского письма, нужно сначала иметь представление о расшифровке трехъязычных надписей первого класса из Персеполя и характере полученной из них информации.
О руинах Персеполя в Европе узнали в XVI в., когда в 1543 г. в Венеции были опубликованы путевые заметки венецианского посла в Персии Джософата Барбаросы, где он с восхищением говорил об увиденном. Надписи на памятниках впервые были упомянуты в вышедшей в Лиссабоне в 1611 г. книге Антонио де Гуэка, первого посла Испании и Португалии в Персии; он говорил, что надписи не похожи ни на персидское, ни на арабское, ни на армянское, ни на еврейское письмо. Его преемник дон Гарсиа Силва Фигуероа в книге, опубликованной в Антверпене в 1620 г., был первым, кто, пользуясь описанием Диодоруса Сикулюса, отождествил остатки Персеполя с дворцом Дария, правителя из династии Ахеменидов. Он также указывает, что письмена на памятниках отличаются от халдейских, еврейских, арабских и греческих, что формой они напоминают вытянутый треугольник, схожий с пирамидой, и что все знаки одинаковы и отличаются только положением.
В письме, датированном 21 октября 1621 года, Пьетро делла Балле сообщает, что он обследовал руины Персеполя и даже скопировал (как оказалось, неверно) пять надписей; он также предположил, что читать их следует слева направо. В 1673 г. молодой французский художник Андре Долье Десланд напечатал первое точное гравюрное изображение дворца в Персеполе, скопировав только три надписи; он поместил их на гравюре таким образом, что они, казалось, выполняли исключительно декоративную функцию, – в соответствии с широко принятой в XVIII в. теорией. В 1677 г. англичанин сэр Томас Герберт, служивший около 50 лет до того британским послом в Персии, опубликовал довольно плохую копию того, что должно было быть отрывком, содержащим три строки, и что на деле оказалось сборной солянкой из абсолютно разных текстов. Его характеристика письма, однако, не лишена исторического интереса: «Знаки странной и необычной формы – и не буквы, и не иероглифы. Мы так далеки от их понимания, что не способны даже составить четкое суждение о том, слова это или знаки. Все же я склоняюсь к первому варианту, полагая их полноценными словами, либо слогами, как в брахиологии или стенографии, привычно нами практикуемых».
В 1693 г. была опубликована сделанная Самюэлем Флауэром, агентом Ост-Индской компании, копия надписи из Персеполя, которая состояла из двух строк и двадцати знаков. Ее сочли подлинной, хотя на самом деле она содержала двадцать три отдельных знака из разных надписей, – ошибка, которая тем не менее не смутила и не поставила в тупик ни одного из тех, кто попытался расшифровать надпись. В 1700 г. письмо, наконец, обрело свое название – «клинопись», с тех пор навсегда прочно закрепившееся за ним. Это произошло благодаря Томасу Хайду, написавшему книгу по истории религии Древней Персии; в этой книге он воспроизвел текст Флауэра и описал его знаки, назвав характер письма «клинописью». К сожалению, он не верил, что знаки предназначались для передачи осмысленной речи, а полагал, что они являются только украшением и орнаментом.
Первый полный свод надписей Персеполя был опубликован только в 1711 г. Жаном Шарденом, натурализованным англичанином, посетившим Персеполь трижды за свою молодость. Три года спустя Карнель Лебрен издал довольно точные копии трех трехъязычных надписей. Однако только Карстен Нибур реально открыл путь к расшифровке персидских письмен. В 1778 г. он публикует выверенные, точные копии также трех трехъязычных надписей из Персеполя; он указывает, что их следует читать слева направо, что каждая из трех надписей содержит три разных вида клинописи, обозначенные им как «класс I», «класс II» и «класс III» и, наконец, что класс I представляет собой алфавитную систему, т. к. содержит всего сорок два знака, в соответствии с его систематизацией. К сожалению, он придерживался мнения, что три класса письма не являлись тремя языками, а были разновидностями одного языка. В 1798 г. Фридрих Мюнтер, другой датчанин, сделал важнейшее наблюдение, что нибуровский класс I был алфавитной системой, классы же II и III были силлабическим и идеографическим соответственно, и что каждый класс представлял не только иную форму, но и иной язык.
Итак, теперь основа для расшифровки была налицо: точные копии ряда надписей, каждая из которых была одновременно самостоятельной формой и языком, к тому же первая была верно определена как алфавитная. Но сама расшифровка заняла добрые полвека и могла бы вовсе не состояться, если бы не двое ученых, которые невольно внесли большой вклад в этот процесс публикацией научных трудов, не имевших непосредственного отношения к клинописи Персеполя, и оказали тем самым неоценимую помощь дешифровщикам. Один из них, француз А.Г. Анкетий-Дюперрон, провел долгое время в Индии, собирая манускрипты Авесты, священной книги зороастрийцев, и обучаясь чтению и переводу ее языка – древнеперсидского. Его публикации на эту тему появились в 1768-м и 1771 гг. и дали расшифровщикам клинописи некоторое представление о древнеперсидском языке, оказавшееся бесценным для прочтения класса I трехъязычных надписей, т. к. главенствующее положение текста давало полное основание полагать, что это древнеперсидский. Другой ученый, Сильвестр де Саси, в 1793 г. опубликовал перевод текстов Пахлави, найденных в окрестностях Персеполя, которые, хотя и датировались несколькими веками позже, чем клинописные тексты Персеполя, укладывались в более или менее четкую схему, которая, вероятно, могла также лежать в основе и более ранних памятников. Схема была такова: X, великий царь, царь царей, царь…, сын У, великого царя, царя царей…
Вернемся к расшифровке персепольских надписей. Первую серьезную попытку предпринял Олаф Герхард Тихсен, который, изучая письмо класса I, верно распознал четыре знака и признал один из них, наиболее часто встречающийся, словоразделителем, что позволило установить начало и конец каждого слова; помимо этих, он сделал еще несколько остроумных наблюдений. Однако он ошибочно полагал, что надписи относятся к Парфянской династии, т. е. младше на полтысячи лет, чем их реальный возраст, поэтому его переводы оказались чистым домыслом и были в корне неверны.
Тихсен опубликовал свои результаты в 1798 г. В том же году Фридрих Мюнтер в Копенгагене представил в Датское королевское общество наук две работы с доказательством того, что документы Персеполя принадлежали династии Ахеменидов, – факт чрезвычайной важности для расшифровки письма. Однако сам Мюнтер не преуспел в попытках его прочтения. Это сделал учитель греческого языка гимназии в Геттингене, сумевший проделать то, что другим оказалось не под силу, и приобретший славу расшифровщика персидских клинописных надписей, т. е. первого из трех классов системы Нибура. Он начал с наиболее часто повторяющихся знаков и предположил, что это гласные. Он взял образец текста Пахлави из публикации Де Саси и с его помощью выявил места, где наиболее вероятным было появление имен царя, воздвигшего памятник, и его отца, а также слов «царь» и «сын». Далее он манипулировал известными именами царей из династии Ахеменидов, учитывая в первую очередь их длину и помещая в соответственные места; попутно он использовал подходящие слова из трудов Анкетий-Дюперрона по древнеперсидскому языку, пытаясь прочесть и другие слова текста. Таким образом ему удалось правильно распознать десять знаков и три имени собственных и предложить перевод, который, хотя и с большим числом ошибок, все же верно передавал идею содержания.
Выдержки из работы Гротефенда по дешифровке появились в печати в 1802 г., а тремя годами позже она вышла полностью. Работа получила высокую оценку Тихсена, Мюнтера и особенно Рича, продолжавшего присылать ему копии клинописных документов, найденных на развалинах Вавилона и Ниневии. Но Гротефенд преувеличил свои достижения, заявив, что распознал гораздо больше знаков, чем было на самом деле, и представив полные, но недостоверные транслитерации и переводы, способные возбудить в некоторых его коллегах только чувство недоумения. И все же он был на верном пути, что в течение последующих десятилетий напрямую и косвенно подтвердилось усилиями ряда ученых, вносивших в общий труд свои коррективы. А.Ж. Сен-Мартен, Расмус Раек, Эжен Бюрнуф и его ближайший друг и соратник Кристиан Лассен – вот только самые значительные имена. Но для полного понимания древнеперсидского языка и окончательной расшифровки всех знаков персепольские надписи были слишком коротки и не давали достаточного по объему и семантике словарного запаса для проверки и контроля. Это подводит нас к ключевой фигуре на раннем этапе изучения клинописи, блестящему, наделенному интуицией и проницательностью англичанину, имя которого Генри Кресвик Раулинсон, а также к замечательному факту, когда два человека независимо друг от друга расшифровали ряд документов, руководствуясь практически идентичными критериями.
Г.К. Раулинсон, состоявший на службе Британской армии в Персии, заинтересовался клинописными надписями, рассеянными по всей Персии. Он стал копировать некоторые из трехъязычных образцов, особенно надписи на горе Альванд близ Хамадана и на Бехистунской скале примерно в двадцати милях от Керманшаха.
Первая представляла собой две короткие записи, скопированные им в 1835 г.; и, ничего не зная о работе Гротефенда, де Саси, Сен-Мартена, Раска, Бюрнуфа и Лассена, он сумел прочесть их, применяя тот же метод, что и Гротефенд и его последователи. Он, однако, понимал, что для того, чтобы распознать все знаки этих надписей и верно их прочесть, необходимо большее количество имен собственных. И он нашел их на Бехистунской скале, в надписи из многих сотен трехъязычных строк, выбитых на специально подготовленной поверхности скалы площадью свыше 1200 квадратных футов, которая также частично была заполнена низким скульптурным рельефом. К несчастью, этот памятник был расположен на высоте более 300 футов над уровнем земли, и добраться туда не было никакой возможности. Поэтому Раулинсону пришлось соорудить специальную лестницу, и время от времени, желая получить как можно более полную копию, он болтался на веревках напротив скалы.
В 1835 г. он начал копировать персидские колонки из трехъязычных бехистунских текстов; их было пять, и содержали они 414 строк. Работа продолжалась с некоторыми перерывами более года, вплоть до 1837 г., когда он скопировал уже около 200 строк, т. е. примерно половину, и с помощью классических авторов и средневековых географов сумел прочитать некоторые географические названия из нескольких сотен, содержащихся в надписи. К 1839 г. он познакомился с трудами своих европейских коллег и с помощью полученной дополнительной информации успешно перевел первые 200 строк древнеперсидской части бехистунского текста. Ему хотелось скопировать всю надпись с Бехистунской скалы до мелочей, но его обязанности военного прервали эти усилия, и вернуться к любимому занятию он смог уже только в 1844 г. В тот год он вернулся в Бехистун, полностью завершил копию 414 строк древнеперсидской надписи и скопировал все 263 строки второй, эламской, как это теперь известно, версии. В 1848 г. он отослал свою рукопись с копиями, транслитерацией, переводом, комментариями и примечаниями из Багдада в Королевское азиатское общество и таким образом подвел под расшифровку древнеперсидских текстов абсолютно достоверный фундамент. Этот факт еще раз подтвердился, когда в том же году блестящий ирландский лингвист Эдвард Хинкс опубликовал работу по материалам собственного доклада двухлетней давности, где он предвосхитил многие существенные наблюдения, самостоятельно сделанные Раулинсоном. С тех пор были внесены лишь незначительные изменения, дополнения и поправки, среди которых следует отметить вклад ученика Лассена, Юлиса Опперта, в 1851 г. Хинкс, Раулинсон и Опперт – «святая троица» науки о клинописи – не только подвели твердую основу под древнеперсидский язык, но и расчистили путь для расшифровки аккадского и шумерского языков, открыв, таким образом, пыльные страницы глиняных «книг», погребенных в обширных землях Ближнего Востока.
Обратимся же вновь к большим систематическим раскопкам в Месопотамии, приведшим к расшифровке аккадского и шумерского языков. В 1842 г. Поль Эмиль Ботта получает назначение в Мосул в качестве французского посла. Сразу по приезде он начал раскопки на двух холмах, Куюнджик и Неби-Юнус, скрывающих остатки Ниневии. Это не дало результатов, и он переключил свое внимание на Хорсабад, немного севернее холма Куюнджик, где, выражаясь языком археологов, напал на золотую жилу: руины Хорсабада скрывали дворец могущественного Саргона II, правившего Ассирией в первой четверти VIII в. до н. э. (хотя, конечно, тогда археологи еще не знали об этом); земля изобиловала ассирийской скульптурой, фризами, рельефами, многие из которых были покрыты клинописными текстами. Лишь три года спустя англичанин Остен Генри Лэйярд впервые занялся раскопками в Нимруде, затем в Ниневии и снова в Нимруде. Помимо царского дворца, покрытого низкими рельефами, он нашел в Ниневии библиотеку царя Ашшурбанипала, правнука Саргона II, состоящую из тысяч табличек и фрагментов с лексическими, религиозными и литературными трудами древних. Таким образом, к середине XIX в. Европа обладала сотнями клинописных текстов, в основном из Ассирии, взывающих о прочтении, но и представляющих сложности и препятствия по тем временам непреодолимые. И все же, преимущественно благодаря гению и проницательности Хинкса, Раулинсона и Опперта, потребовалось не более десятилетия или около того, чтобы расшифровка стала достоверным фактом.
По правде сказать, у потенциальных расшифровщиков теперь было преимущество. Задолго до начала экспедиций Ботта и Лэйярда в Европу поступало ограниченное количество текстов того или иного характера, в основном с руин Вавилона, и письмо это причисляли к классу III, в соответствии с классификацией Нибура персепольских трехъязычных памятников. К сожалению, этот класс III, вполне оправданно считавшийся переводом текстов класса I, требовал кропотливой работы по расшифровке.
Во-первых, персепольские надписи были чересчур краткими, чтобы позволить понять систему языка. Далее, даже поверхностный анализ наиболее протяженных вавилонских текстов, имевшихся на тот момент, делал очевидным тот факт, что они состоят из сотен и сотен знаков, тогда как I класс трехъязычных надписей содержал только 42, что делало невозможным проследить все имена и слова, казавшиеся идентичными. Наконец, в самом вавилонском списке одинаковые знаки сильно различались по очертаниям и формам. Поэтому неудивительно, что первые попытки расшифровать вавилонские письмена оказались бесплодны.
В 1847 г. был сделан заметный шаг вперед, причем, что вполне закономерно, Эдвардом Хинксом. При помощи копии сравнительно длинной древнеперсидской версии бехистунского списка, содержавшего солидное количество имен собственных, ему удалось прочитать ряд гласных, слогов и идеограмм, а также первое вавилонское слово, не являвшееся именем собственным, – местоимение а-на-ку – «я», практически идентичное иврите кому аналогу. Однако его основное открытие, оказавшееся поворотным в расшифровке, произошло только в 1850 г. и в некоторой степени опиралось на наблюдения Ботта, который, не ограничившись раскопками, опубликовал в 1848 г. чрезвычайно подробное исследование о клинописных знаках. Ботта не пытался прочесть ни слова, хотя и преуспел в понимании значения нескольких идеограмм. Его основной вклад касался вариантов. После тщательного изучения и детального документирования он показал, что существует немалое число слов, которые, несмотря на сходное звучание и значение, написаны по-разному. Это попутное наблюдение о наличии вариантов написания и проложило путь работе Хинкса 1850 г., в которой он одним махом сумел объяснить тот невероятный факт, что вавилонский список содержал сотни знаков, и обосновал существование такого огромного количества вариантов. Ассиро-вавилонский (или, как он теперь назывался, аккадский) текст, утверждал Хинкс, имел не алфавитную систему, а слоговую и идеографическую, т. е. знаки могли быть слогами (согласный плюс гласный, и наоборот, или согласный плюс гласный плюс согласный), объединенными различными способами в слова, либо один знак мог обозначать слово целиком.
Этот новый взгляд на вавилонское письмо значительно подстегнул расшифровку. И все же впереди были еще два важнейших лингвистических открытия, и оба они стали результатом усилий и изысканий другого нашего знакомого, Раулинсона. В 1847 г. он снова путешествовал из Багдада в Бехистун и с риском для жизни и конечностей перенес на бумагу вавилонскую версию, снабдившую его 112 строками, готовыми к расшифровке при помощи уже расшифрованного к тому моменту древнеперсидского текста. Более того, в процессе работы он обнаружил еще одну существенную черту вавилонского письма, «полифонию», когда один и тот же знак мог означать более одного звука или «единицы» (достоинства). В результате Раулинсон теперь сумел правильно прочесть около 150 знаков; он знал, как читаются и что означают почти 200 слов языка, который – теперь это стало совершенно очевидно – был семитским; он даже мог дать его примерную грамматическую схему.
Гениальные выводы Раулинсона были опубликованы в 1850–1851 гг. В 1853 г. Хинкс, опираясь на них, успешно пополнил список еще сотней с лишним новых значений вавилонского письма, и теперь стало возможным прочтение почти 350 единиц текста. Но принцип полифонии, привлеченный к расшифровке, вызывал сомнения, подозрения и протест в ученых кругах, нападки на переводы Хинкса – Раулинсона как предвзятые и никчемные. Было трудно поверить, что древние люди обладали системой письма, где один и тот же знак мог обладать многими значениями, т. к. это, предположительно, могло сбить с толку читателя настолько, чтобы задача казалась невыполнимой. В этот трагический момент Юлис Опперт, последний из триумвирата, пришел на помощь. В 1855 г. он дал общий обзор состояния дел по расшифровке на тот день, указал на правильность прочтений Хинкса – Раулинсона и добавил ряд новых знаков, имеющих более одного значения. Он первым дал тщательный анализ силлабария, подготовленного самими древними писцами на табличках, найденных при раскопках библиотеки Ашшурбанипала в Ниневии, и широко применил его при переводе.
Его многочисленные трактаты, редакция текстов и полемика помогли утвердиться новой науке, теперь общеизвестной под названием ассириология (на основании того факта, что наиболее ранние раскопки велись в Северном Ираке, земле ассирийского народа), и внушить к ней глубокое уважение.
Судьбоносным, полным ярких событий 1857 г. стал для ассириологии. Все началось с выступления непрофессионального ассириолога, В.Ф. Фокса Тальбота – математика и изобретателя. Его исследования интегрированных расчетов легли в основу современной фотографии; но он был также любителем-ориенталистом. Он изучал публикации Раулинсона и Хинкса и даже опубликовал свои переводы некоторых ассирийских текстов. Достав где-то еще неопубликованную копию надписи времен ассирийского царя Тиглатпаласара I (1116–1076), он выполнил перевод и 17 марта 1857 г. в конверте с печатью отправил его в Королевское азиатское общество. Одновременно он предложил пригласить Хинкса и Раулинсона подготовить самостоятельные переводы того же текста и так же, в запечатанном виде, представить их Обществу, чтобы получить возможность сравнить три независимых перевода. Общество так и поступило, послав приглашение также Юлису Опперту, находившемуся в то время в Лондоне. Все трое приняли предложение, и два месяца спустя печати на четырех конвертах с переводами были взломаны специально назначенным комитетом в составе пяти членов Королевского азиатского общества. Был опубликован отчет, где помимо всего прочего говорилось, что переводы Раулинсона и Хинкса были наиболее схожи, перевод Тальбота был туманен и неточен и что перевод Опперта был значительно аннотирован и часто сильно отличался от версии его английских коллег. В целом вердикт был благоприятен для ассириологии; сходство четырех переводов было налицо, и надежность расшифровки подтвердилась.
Два года спустя, в 1859 г., Опперт опубликовал одну из наиболее важных научных работ «Расшифровка клинописных текстов». Это было настолько ясное, доступное и авторитетное свидетельство ассириологии и ее достижений, что все нападки прекратились. В течение следующих десятилетий целый ряд ученых, особенно во Франции, Англии и Германии, издавали статьи, монографии и книги по всем направлениям новой дисциплины: языку, истории, религии, культуре и пр. Тексты копировались и публиковались тысячами. Составлялись перечни знаков, глоссарии, словари и грамматические справочники, писались бесчисленные сугубо специальные статьи по грамматике, синтаксису и этимологии. Таким образом, изучение ассирийского языка, поначалу называемого вавилонским и теперь постепенно переименованного в аккадский – термин, происхождением обязанный самоназванию месопотамцев, – развивалось и зрело. Результатом явилось то, что теперь, в 1963 г., в процессе издания находятся два самостоятельных многотомных словаря: первый, на английском языке, издается Институтом востоковедения Чикагского университета, второй – на немецком, под международным патронажем. Это венец более чем столетних научных накоплений.
Вавилонский! Ассирийский! Аккадский! И ни слова о Шумере и шумерах, а ведь книга посвящена именно им. К сожалению, до середины прошлого века никто не знал о существовании шумеров и шумерского языка. И нам следует шаг за шагом проследить тот путь, который привел к довольно удивительному и неожиданному пониманию, что народ, именуемый шумерами, когда-то населял Месопотамию. В 1850 г. Хинкс сделал сообщение в Британской ассоциации развития науки, в котором выразил некоторые сомнения относительно общего предположения о том, что клинописную грамоту изобрели населявшие Ассирию и Вавилонию семиты, которые этой грамотой пользовались. В семитских языках устойчивым элементом являются согласные, а гласные чрезвычайно вариабильны. Поэтому представляется неестественным, что семиты изобрели силлабическую систему орфографии, где гласные и согласные равно устойчивы. Существенной особенностью семитских языков является разница между мягкими и твердыми палатальными и дентальными, клинописный же силлабарий отражает эту особенность неадекватно. Далее, если клинопись изобрели семиты, должна быть прямая взаимосвязь между значениями слоговых знаков и семитскими словами. Однако такие случаи крайне редки; было очевидно, что подавляющее количество слоговых значений клинописных знаков восходило к словам либо элементам, не имеющим семитского эквивалента. И Хинкс заподозрил, что клинописная система письма была изобретена каким-то несемитским народом, предшествовавшим семитам Вавилонии.
Впрочем, довольно о Хинксе и его подозрениях. Два года спустя, в 1852 г., из заметки, опубликованной Хинксом, мы узнаем о том, что Раулинсон, изучив силлабарии, раскопанные в Куюнджике, пришел к заключению об их двуязычии, так что семитские вавилонские слова в них поясняли соответствующие слова совершенно нового, неизвестного доселе языка. Этот язык он назвал аккадским и причислил его «к скифским или тюркским». Здесь мы впервые узнаем о возможности существования несемитского народа и несемитского языка в Месопотамии. В 1853 г. сам Раулинсон прочел лекцию в Королевском азиатском обществе, где утверждал наличие одноязычных клинописных текстов на кирпичах и табличках в некоторых местах Южной Вавилонии, написанных на «скифском» языке. Двумя годами позже на лекции в том же Обществе он описал в некоторых деталях двуязычные силлабарии Куюнджика, полагая, что это «были ни более, ни менее чем сравнительные алфавиты, грамматики и словари ассирийского и скифского наречий. Вавилонские скифы, чье этническое название – аккадцы, вероятно, и являются изобретателями клинописи». Именно эти аккадцы, продолжал Раулинсон, «построили примитивные храмы и столицы Вавилона, поклоняясь тем же богам и населяя те же края, что и их наследники-семиты; но у них, похоже, разная номенклатура, как мифологическая, так и географическая». Что до языка этих «вавилонских скифов», куюнджикские таблички, сказал Раулинсон, «дают тома сравнительных примеров и дословного перевода». Результатом его исследований этого «примитивного» языка по двуязычным текстам стало заключение, что «вряд ли существует прямая преемственность между этим примитивным языком и каким-либо из ныне существующих диалектов. Именная система несколько ближе к монгольскому и маньчжурскому типам, нежели к любой другой ветви семьи тюркских языков, но лексика их либо мало схожа, либо несхожа вовсе». Короче, Раулинсон абсолютно точно утверждал существование шумеров и их языка, хотя и называл их несколько ошибочно поначалу вавилонскими скифами, а потом аккадцами – термином, применяемым сегодня к семитам данной территории.
Правильным названием несемитского народа, изобретшего клинопись, мы обязаны гению Юлиса Опперта, чей вклад во все аспекты ассириологии, особенно в изучение силлабариев, было выдающимся.
17 января 1869 г. Опперт прочитал лекцию на этнографической и исторической секции Французского общества нумизматики и археологии, в которой объявил, что этот народ и его язык следует называть шумерами, основывая свои выводы на заголовке «Царь Шумера и Аккада», найденном в надписях времен ранних правителей; ибо, вполне справедливо утверждал он, названием Аккад именовался семитский народ Ассирии и Вавилонии, следовательно, название Шумер относится к несемитскому населению. Опперт даже пошел дальше в своих утверждениях на лекции: анализ структуры шумерского языка привел его к выводу о его близком родстве с турецким, финским и венгерским языками, – блистательное проникновение в структуру языка, который еще двадцать лет назад не существовал для научного мира.
Название «шумерский» не сразу было воспринято большинством ученых, занимавшихся клинописью, и термин «аккадский» был в употреблении на протяжении еще нескольких десятилетий. На самом деле был один известный ориенталист, Жозеф Галеви, который, вопреки всей очевидности обратного, отрицал самое существование шумерского народа и языка. Начиная с 1870-х гг. и в течение более трех десятилетий он публиковал статью за статьей, настаивая на том, что ни один народ, кроме семитов, никогда не владел Вавилоном и что так называемый шумерский язык был всего лишь искусственным изобретением самих семитов, предназначенным для иератических и эзотерических целей. Очень недолгий период его даже поддерживали несколько маститых ассириологов. Но все это сейчас не более чем историческая подробность, потому что вскоре после дальновидных заключений Опперта относительно несемитского происхождения народа Вавилона и его языка начались раскопки в двух точках Южной Вавилонии. Эти раскопки и утвердили шумеров на карте: статуи и стелы рассказали об их физическом облике, а бесчисленные таблички и надписи – об их политической истории, религии, экономике и литературе.
Первые масштабные раскопки поселения шумеров было начаты в 1877 г. в местности Телло, на руинах древнего Лагаша, французами под руководством Эрнеста де Сарзека. В период между 1877-м и 1900 гг. де Сарзек провел одиннадцать кампаний и успешно извлек множество статуй, в основном Гудеа, стел, из которых наиболее значительны цилиндры Гудеа и тысячи табличек, многие из которых восходят к династии Ур-Нанш. В 1884 г. была начата публикация огромного тома «Открытия в Халдее Эрнеста де Сарзека» Леона Хьюзи в сотрудничестве с выдающимися эпиграфистами Артуром Амио и Франсуа Туро-Данженом. Французы периодически возобновляли раскопки в Лагаше: с 1903-го по 1909 г. под руководством Гастона Кро; с 1929-го по 1931 г. – под руководством Генри де Женуйяка и с 1931-го по 1933 г. – Андре Парро. Всего французы провели в Лагаше 20 полевых кампаний. Итоги кратко суммированы в наиболее ценном справочнике Андре Парро «Телло» (1948), где также дана полная подробная библиография всех публикаций, так или иначе имеющих отношение к этим раскопкам.
Вторые крупные раскопки шумерского поселения проводились Пенсильванским университетом. Это была первая американская экспедиция такого рода в Месопотамии. На протяжении 80-х гг. XIX в. в американских университетских кругах велись дискуссии о целесообразности американской экспедиции в Ирак, где британцы и французы делали столь невероятные открытия. И только в 1887 г. Джону П. Петерсу, профессору иврита Пенсильванского университета, удалось добиться моральной и финансовой поддержки университетских и околоуниверситетских лиц с целью снабжения и поддержки археологической экспедиции в Ирак. Выбор пал на Ниппур, один из самых больших и важных холмов Ирака, где и состоялись четыре долгие и изнурительные кампании в период с 1889-го по 1900 г. – первая под руководством Петерса, затем Дж. Хейнса (поначалу фотографа экспедиции) и, наконец, под началом известного ассириолога Х.В. Хилпрехта, бывшего эпиграфиста в первой поездке.
Трудности и неудачи преследовали экспедицию. Один молодой археолог погиб в поле, и не было года, когда тот или иной член группы не перенес бы тяжелую болезнь. Тем не менее, несмотря на препятствия, раскопки продолжались, и экспедиция достигла огромных, в некотором роде даже уникальных результатов. Главные достижения сосредоточились в сфере письменности. В ходе работы ниппурская экспедиция нашла около тридцати тысяч табличек и фрагментов, большая часть которых написана на шумерском языке и возраст которых исчисляется более чем двумя тысячами лет, начиная со второй половины 3-го до последнего века 1-го тысячелетия до н. э. Публикации некоторых материалов начались уже в 1893 г. в соответствии с перспективным и долгосрочным планом Хилпрехта, где помимо него самого предполагалось участие многих ученых. Не все запланированные тома увидели свет; как случается со многими грандиозными проектами, возникли непредвиденные обстоятельства и сложности, помешавшие его полному осуществлению. Но внушительное количество томов все же появилось, и эти публикации оказали неоценимую помощь исследователям клинописи. Это возвращает нас к разговору о шумерологии и ее развитии в период, последовавший за открытиями трех ее пионеров: Хинкса, Раулинсона и Опперта.
До раскопок в Лагаше и Ниппуре практически весь исходный материал для изучения шумеров и их языка состоял из двуязычных силлабариев и подстрочников, найденных в библиотеке Ашшурбанипала на руинах Ниневии, и затем опубликованных в различных разделах пяти увесистых томов, озаглавленных «Клинописные надписи Западной Азии» под редакцией Раулинсона. Но этот материал датируется VII в. до н. э., спустя более чем тысячелетие после исчезновения шумерского народа как политического единства и шумерского языка как языка живого. Конечно, были образцы письменности с места раскопок шумерских поселений, доступные в Европе, но они представляли собой в основном серию кирпичей, табличек и цилиндров шумерского и постшумерского периодов, попавших в Британский музей и малосодержательных. Раскопки в Лагаше и Ниппуре предоставили в распоряжение ученых тысячи непосредственно шумерских надписей, которые теперь можно было попытаться перевести и интерпретировать с помощью весьма приблизительных грамматических правил и лексических данных, добытых на материале куюнджикских двуязычных силлабариев и подстрочников. Подавляющее большинство надписей из Лагаша и Ниппура носило административный, экономический и правовой характер, с описями всех видов и размеров, письменные обязательства (расписки) и рецепты, акты продаж, брачные контракты, завещания и судебные решения. И по этим документам можно было составить некоторое представление о социальной и экономической системе шумерского общества. Эти документы также содержали сотни имен людей, божеств и мест, представлявших определенную ценность для изучения религии шумеров. Еще более ценными стали сотни текстов клятв на статуях, стелах, конусах и табличках, которые были принципиально важны для изучения шумерской политической истории. Многие лексические и грамматические, особенно найденные в Ниппуре, тексты – предшественники более поздних двуязычных надписей из Куюнджика – стали бесценным материалом для изучения шумерского языка. Наконец, в Ниппуре были найдены тысячи табличек и фрагментов с шумерскими литературными текстами; и хотя они оставались малопонятными в течение многих десятилетий после их обнаружения, Хилпрехт, ознакомившись и зарегистрировав большое их количество, осознал их значение для истории религии и литературы. Не будет преувеличением утверждать, что прямым следствием раскопок в Лагаше и Ниппуре стала возможность публикации в 1905 г. эпохального труда Франсуа Туро-Данжена («Письменные памятники Шумера и Аккада») и Арно Пёбеля («Основы шумерской грамматики») в 1923 г.
Конечно, оба эти труда ученые построили на усилиях и вкладах своих предшественников и современников; в науке не существует иного пути для развития продуктивной научной деятельности. Назовем лишь нескольких наиболее выдающихся личностей. Это англичанин А.Х. Сэйс, издавший в 1871 г. первый моноязычный шумерский документ, а именно надпись Шульги, содержащую двенадцать строк, а также указавший в подробном филологическом комментарии на несколько важных особенностей шумерского языка. Это и Франсуа Ленорман с его монументальными «Аккадскими исследованиями (очерками)», начатыми в 1873 г. Это и Пауль Хаупт, который скопировал множество шумерских двуязычных и моноязычных надписей в Британском музее и внес существенный вклад в изучение шумерской грамматики и лексикографии. Далее, P.E. Бруннов: он составил перечень шумерских знаков и их прочтений и на материале доступных в то время двуязычных табличек создал наиболее полный словарь шумерских слов, имеющий принципиальную важность для всех лексикографов с момента опубликования в 1905 гг. до наших дней, хотя он и дополнен рядом глоссариев, подготовленных другими учеными, чтобы идти в ногу со временем. Это Ж.Д. Принс, опубликовавший первый существенный шумерский лексикон в 1905 г.; и Фридрих Делитцш, составивший шумерскую грамматику и шумерский глоссарий, основанный скорее на корнях слов, нежели на отдельных знаках и правилах их чтения.
Но именно «Письменные памятники Шумера и Аккада» Туро-Данжена 1905 г. издания и появившийся уже через два года перевод на немецкий язык под названием «Die sumerischen und akkadischen Königsinschriften» («Надписи шумерских и аккадских царей») оказались поворотным пунктом в развитии науки о шумерах. Это блистательный компендиум прямых переводов и лаконичных примечаний, мастерский дистиллят накопленных шумерологией знаний на тот момент времени, полностью лишенный личного, оригинального вклада Туро-Данжена; и даже спустя пять десятилетий изучения клинописи этот труд остается непревзойденным и, вероятно, таковым останется. «Основы шумерской грамматики» Пёбеля стали для шумерской грамматики тем же, чем была книга Туро-Данжена для политической истории и религии. Основанная на кропотливом, тщательном, всеохватном и дотошном изучении шумерских текстов, как двуязычных, так и моноязычных, всех периодов «классического» языка 3-го тысячелетия до н. э. вплоть до позднего «литературного» шумерского языка 1-го тысячелетия до н. э. (переводы надписей с 1-го по 35-е приложений в основном опираются на эти исследования), «Грамматика» Пёбеля отличается твердой логикой в выявлении фундаментальных принципов и правил шумерской грамматики, иллюстрируя их по существу и, по возможности, наиболее полно. Результатом самостоятельных исследований Пёбеля, а также других ученых, особенно Адама Фалькенштейна и Торкилда Якобсена, стал ряд дополнений и уточнений, и предстоящие исследования в свое время, несомненно, выльются в модификации некоторых положений «Грамматики». Но в целом труд Пёбеля выдержал испытание временем и, несмотря на постоянную страсть к не всегда оправданным изменениям в терминологии и номенклатуре, надолго останется краеугольным камнем всех конструктивных усилий в области шумерской грамматики.
Грамматика Пёбеля, однако, написана с позиций логики, а не педагогики, поэтому ею не могут воспользоваться новички, которым хотелось бы самостоятельно изучать шумерский язык. Небольшая книга, вполне пригодная для этой цели, – «Книга для чтения на шумерском языке» С.Дж. Гэдда; однако она была впервые опубликована в 1924 г. и настоятельно требует современной редакции. Другая полезная с педагогической точки зрения грамматика – это «Шумерская грамматика» Антона Даймеля, переизданная в 1939 г., хотя она и сильно страдает искусственным подходом к проблемам перевода шумерских текстов. В сфере лексикографии «Шумерский лексикон» того же автора, основанный преимущественно на компиляции работ Бруннова и других авторов, незаменим для студентов, хотя пользоваться им следует весьма критически и разборчиво. Наиболее перспективные фундаментальные труды по лексикографии, которые сейчас находятся в процессе подготовки, – это «Материалы по шумерскому лексикону: словарь и справочные таблицы» Бенно Ландсбергера, главы ассириологов. Восемь томов, включающих самые современные подборки последних силлабариев, словарей и лексических двуязычных справочников, а также их шумерские первоисточники, уже появились под патронажем Папского библейского института в Риме, учреждения, которому исследователи клинописи очень признательны за опеку исследований в области шумерологии в течение последних пятидесяти лет.
Оставим шумерские лингвистические изыскания и обратимся вновь к археологии, чтобы коротко суммировать итоги некоторых наиболее важных раскопок на шумерских поселениях, так благоприятно начавшихся Лагашем и Ниппуром. В 1902–1903 гг. немецкая экспедиция под руководством Роберта Кольдевея работала в Фара, древнем Шуруппаке, на родине героя легенды о потопе – Зиусудры, и обнаружила большое количество административных, экономических и лексических текстов, относящихся к XXV в. до н. э.; таким образом, они старше, чем надписи династии Ур-Нанш, найденные в Лагаше. Экономические тексты включали продажу домов и угодий, что указывало на существование частной собственности в Шумере, особенность жизни шумеров, долгое время остававшаяся предметом раздоров в среде ориенталистов. Лексические тексты из Фара также обладали особой ценностью для истории цивилизации, т. к. они указывали на существование шумерских школ уже в XXV в. до н. э., а возможно, и ранее. Археологи также обнаружили ряд частных и общественных построек, гробницы, огромное число ваз из камня, металла и терракоты и множество цилиндрических печатей. В 1930 г. экспедиция Пенсильванского университета под руководством Эрика Шмидта вернулась в Фара, но новые находки не отличались от тех, что появились 30 лет назад. Мне, тогда молодому и неопытному, посчастливилось быть в этой экспедиции эпиграфистом. Тексты многих табличек из Фара изучали и публиковали Антон Даймельм и французский шумеролог Р. Жестен.
В 1903 г. экспедиция Чикагского университета под руководством Е.Дж. Бэнкса проводила раскопки в Бисмайе, на месте столицы Лугалланнемунду под названием Адаб. Здесь тоже было найдено большое число древних табличек, схожих с найденными в Фара по форме и содержанию. Бэнкс также раскопал остатки нескольких храмов и дворцов, многочисленные письменные обеты и статую под названием Лугальдалу, относящуюся примерно к 2400 г. до н. э. Главной публикацией с результатами этой экспедиции стал том Института востоковедения, содержащий тексты, скопированные Д.Д. Лакенбилом, представляющие особую ценность для истории Шумера эпохи Саргона и досаргоновского периода.
С 1912-го до 1914 г. французская экспедиция под руководством выдающегося ученого в области клинописи Анри де Женуйяка проводила раскопки в Кише, городе, которому первому после потопа было даровано царство. Первая мировая война положила конец этим работам, но в 1923 г. англо-американская экспедиция, возглавленная еще одним известным специалистом по клинописи Стивеном Лэнгдоном, вернулась в Киш и проработала там десять сезонов подряд. Археологи вскрыли несколько монументальных зданий, зиккуратов, кладбищ и нашли много табличек. Целый ряд публикаций был издан Полевым музеем по археологическим материалам и Оксфордским университетом по материалам эпиграфическим. Небольшой контингент экспедиции Киша также провел быстрые работы в находившемся поблизости местечке Йемдет-Наср, на холме, скрывавшем руины города, чье древнее название до сих пор неизвестно. В ходе этих довольно незначительных раскопок на небольшом участке археологам посчастливилось обнаружить несколько сотен табличек и фрагментов со знаками полупиктографического характера. Таблички датировались примерно 2800 г. до н. э. и, таким образом, оказались самыми ранними из найденных к тому времени шумерских письмен, представленных в достаточном объеме. Эти таблички, скопированные и опубликованные Стивеном Лэнгдоном, стали поворотным пунктом в шумерских эпиграфических исследованиях.
Мы подошли к месту, называемому Варка современными арабами и Урук древними шумерами и аккадцами. Это библейский Эрех, и сегодня здесь ведутся наиболее систематические и научные раскопки, которые по праву можно назвать фундаментальными для, так сказать, «стратиграфических» исследований истории и культуры Шумера.
Систематические раскопки были впервые начаты здесь немецкой экспедицией под руководством Юлиуса Йордана. После неизбежного перерыва, вызванного Первой мировой войной, экспедиция вернулась туда в 1928 г. и продолжала работу вплоть до Второй мировой войны. В течение этого периода в штате экспедиции состояли многие выдающиеся эпиграфисты, в их числе Адам Фалькен-штейн, плодовитый и видный ученый в области шумерологии за последние тридцать лет. Именно иерихонская экспедиция создала что-то вроде сравнительного датирования всех шумерских находок, выкопав яму глубиной примерно 20 метров на определенном участке, опустившись до девственных почв и тщательно изучив и рассортировав находки многочисленных слоев и периодов, начиная с самых ранних поселений и завершая серединой 3-го тысячелетия до н. э. Были обнажены древнейшие шумерские монументальные постройки, датированные примерно 3000 г. до н. э. Среди многочисленных менее крупных находок – украшенная культовыми сценами алебастровая ваза почти метровой высоты, очень характерная для ранних шумерских обрядов и ритуала; также была найдена мраморная женская голова в натуральную величину, относящаяся примерно к 2800 г. до н. э., – свидетельство того, что ранняя шумерская скульптура в целом достигла небывалых творческих высот. В одной из ранних храмовых построек были обнаружены более тысячи пиктографических табличек, давших возможность проследить клинописную систему письма в глубь веков, вплоть до самых ранних ее стадий. Многие из этих табличек были опубликованы в роскошном томе, подготовленном с великой тщательностью Адамом Фалькенштейном после подробного исследования. В 1954 г. немецкая экспедиция вернулась в Эрех и продолжила вести тщательные и методичные раскопки, которые, несомненно, принесут Эреху – городу великих шумерских героев – славу краеугольного камня месопотамской археологии во всех ее аспектах: архитектуре, искусстве, истории, религии и эпиграфии.
Из библейского Эреха мы переместимся в библейский Ур, или Урим, как его называли сами шумеры, город, в котором раскопки велись с 1922-го по 1934 г. с мастерством, аккуратностью и фантазией сэра Леонарда Вулли. Вулли не раз возвращался к описанию своего открытия в Уре, и для профессионалов, и для дилетантов-любителей, но мы упомянем здесь только его последнюю работу 1954 г., «Раскопки в Уре». Благодаря ему слова «гробницы», «зиккураты» и «потоп» становятся почти бытовыми. Менее известен, но не менее значителен научный вклад эпиграфистов экспедиции, Гэдда, Леона Легрэна, Э. Барроуса, копировавших, изучавших и публиковавших основной корпус письменных документов, найденных в Уре, документов, проливших новый свет на историю, экономику, культуру не только Ура, но и Шумера в целом.
Рядом с Уром, всего в четырех милях к северу, расположен отлогий холм, известный как Эль-Обейд, который, несмотря на размер, сыграл значительную роль в месопотамской археологии. Впервые исследованный Х.Р. Холлом, сотрудником Британского музея, в 1919 г., а позже методично вскрываемый Леонардом Вулли, он, как выяснилось, был частью доисторического холма, содержащего свидетельство присутствия первых иммигрантов в этих краях. Эти люди, получившие условное название обейды (от названия холма Эль-Обейд), производили и использовали особые монохромно окрашенные предметы и изделия из кремня и обсидиана, которые позже были обнаружены в самых глубинных слоях нескольких раскопов Месопотамии. Вулли также открыл здесь небольшой храм богини Нинхурсаг, который в дополнение к наглядному представлению о том, каким был небольшой провинциальный храм в середине 3-го тысячелетия, безоговорочно доказал, что так называемая Первая династия Ура, воспринимаемая большинством ученых как легендарная, реально существовала; это открытие, таким образом, помогло переосмыслить практически повальный скептицизм в отношении важнейшего Царского списка, давшего, в свою очередь, более четкое представление о шумерской политической истории.
В крайней северо-восточной точке Шумера, к востоку от Тигра и на некотором расстоянии от проторенных троп, по меркам шумерологии, лежат несколько холмов, привлекавших внимание Генри Франкфорта, одного их известнейших в мире археологов, вдумчивого историка искусства и философски ориентированного ученого, чья безвременная смерть была невосполнимой потерей для востоковедения. Между 1930-м и 1936 гг. он провел тщательные, методичные раскопки холмов Асмар, Хафая и Аграб и раскопал храмы, дворцы и частные дома, таблички, цилиндрические печати и наиболее впечатляющую серию скульптур, некоторые из которых относились к 2700 г. до н. э. – всего примерно на век младше знаменитой головы из Эреха. Среди сотрудников Франкфорта были Пиньяс Делугас, археолог с большим опытом, ныне директор музея при Институте востоковедения; Сетон Ллойд, ставший советником Иракского управления по древностям и принимавший участие в раскопках самого большого количества шумерских поселений по сравнению с любым другим здравствующим археологом; Торкилд Якобсен, ученый редкого дарования, равно сведущий в археологии и эпиграфии. Результаты этих раскопок периодически появляются в серии прекрасных публикаций Института востоковедения, которые замечательны своими подробными и превосходно иллюстрированными материалами по архитектуре, искусству и письменности.
С 1933-го по 1956 г. прерывавшаяся только раз на время Второй мировой войны Луврская экспедиция под началом Андре Парро, археолога, который в определенном смысле перевернул последнюю страницу книги о Лагаше, проводила раскопки в Мари, городе, расположенном в среднем течении Евфрата, к западу от территории, считавшейся непосредственно шумерской. И результаты были невероятны и неожиданны. Там расположен город, население которого с самых ранних времен по сей день составляли семиты, судя по тому, что все таблички, найденные в Мари, аккадского происхождения; тем не менее в культурном отношении город трудно отличить от шумерского: тот же тип храмов, зиккуратов, скульптуры, инкрустации, даже на статуэтке певца нацарапано истинно шумерское имя Ур-Нанш, то самое имя, которое носил основатель древнейшей из известных лагашских династий. Ведущим эпиграфистом Луврской экспедиции был бельгийский ученый, специалист по клинописи, Жорж Доссен, который совместно с Парро издает особо значительный многотомник по письменным памятникам Мари; в этом проекте также принимают участие многие французские и бельгийские ученые. И вновь французы, на чьем счету Лагаш и Мари, одерживают верх в археологии и исследованиях Месопотамии.
В годы войны, когда иностранные экспедиции были неактуальны и практически невозможны, Иракское управление древностей, которое из небольшого собрания превратилось в прекрасное представительство археологов, эпиграфистов, регистраторов и реставраторов и которое поддерживает археологию Месопотамии на хорошем научном уровне, снарядило три самостоятельные экспедиции, своевременные и важные для изучения Шумера. В холме Укер, останках города, древнее название которого до сих пор неизвестно, экспедиция, возглавленная Фуад Сафаром, вскрыла в период 1940–1941 гг. первый из известных шумерских храмов с росписями, цветными фресками, покрывающими внутреннюю поверхность стен и алтарь. Также были найдены несколько обейдских домов и некоторое количество архаических табличек. В Телль-Хармаль, небольшом холме примерно в шести милях к востоку от Багдада, Taxa Бакир, бывший тогда директором Иракского музея, вел раскопки с 1945-го по 1949 г. и, к удивлению ученых всего мира, нашел более двух тысяч табличек, среди которых были прекрасно сохранившиеся «учебники» по лексике и математике, а также храм. А в южной оконечности Шумера, в древнем Эриду, обители Энки, шумерского бога мудрости, Фуад Сафар вел раскопки в 1946–1949 гг., обнаружив там древнейшую обейдскую керамику, кладбище и два дворца середины 3-го тысячелетия до н. э. Храм Энки позволил проследить историю создания храмовых зданий начиная с древнейшей строительной фазы, примерно 4000 г. до н. э. Печально, но в Эриду не было найдено ни одной таблички – странное обстоятельство для города, где верховным божеством был бог мудрости.
В послевоенные годы состоялись всего две крупные иностранные экспедиции по раскопкам в Шумере. Немцы вернулись в Эрех. Американцы, усилиями в основном Торкилда Якобсена, направились в Ниппур и в течение последующих сезонов расчищали храм Энлиля, попутно раскрыли более тысячи табличек и фрагментов (около пятисот из них – литературные произведения) и начали расчистку храма богини Инанны. Но будущее археологии Шумера в Ираке сосредоточено теперь в руках самих иракцев, и есть все основания полагать, что иракские ученые и археологи не отступятся и не станут пренебрегать историей своих далеких предков, так много сделавших не только для Ирака, но и для человечества в целом.
На сем мы завершаем краткий обзор истории расшифровки и археологии, связанной с Шумером и шумерами. Прежде чем обратиться к истории Шумера, предмета нашей следующей главы, читатель должен хотя бы иметь общее представление о проблеме, которая наиболее волнует археологов Ближнего Востока и историков: проблеме хронологии. Этот вопрос не удалось разрешить и с помощью углеродного метода определения датировок; из-за чисто физических и механических факторов результаты этого метода часто оказывались неоднозначными и дезориентирующими, не говоря уже о том, что в случае Нижней Месопотамии допустимая погрешность слишком высока, чтобы на том успокоиться.
В целом первоначальные даты, приписанные шумерским правителям и памятникам, были чрезмерно завышены. В какой-то степени это происходило по вполне понятной склонности археологов заявлять о глубокой древности своих находок. Но в основном это происходило благодаря доступным источникам, особенно нескольким династическим спискам, составленным самими древними шумерами и вавилонянами; их часто воспринимали хронологическим перечнем династий правителей, о которых из других источников ныне известно как о современниках полностью или частично. Поскольку до сих пор не существует единого мнения на сей счет, датировки по Шумеру сейчас сильно занижены по сравнению с более ранними историческими монографиями и популярными изданиями, порой на полтысячи лет.
Две ключевые даты для шумерской хронологии – это конец Третьей династии Ура, когда шумеры утратили свое политическое господство в Месопотамии, и начало правления Хаммурапи в Вавилоне, когда, несмотря на все усилия, шумеры перестали быть единым политическим, этническим и лингвистическим целым. Последняя дата, как сейчас принято считать, – примерно 1750 г. до н. э. с погрешностью пятьдесят лет. Что касается временного промежутка между этой датой и концом Третьей династии Ура, существует много письменных подлинников, чтобы с полным основанием утверждать, что он составлял приблизительно 195 лет. Таким образом, конец правления Третьей династии Ура можно датировать 1945 г. до н. э. плюс-минус пятьдесят лет. Отсчитывая от этой даты в прошлое и опираясь на достаточное количество исторических сведений, хронологических таблиц и синхронных свидетельств разного рода, мы приходим примерно к 2500 г. до н. э., правителю по имени Месилим. Кроме того, вся хронология полностью зависит от археологического, стратиграфического и этнографического вмешательства и выводов разного рода, а также углеродных тестов, которые, как уже говорилось, не оправдали себя в качестве решающего и окончательного метода оценки, как это предполагалось.
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
по истории
Тема: «Шумерская цивилизация»
Введение
Древнейшей мировой цивилизацией является Месопотамия (Междуречье), земли которой расположены между Тигром и Евфратом. Много народов прошло через Месопотамию. На юге обитали шумеры, вавилоняне, халдеи, на севере и западе - ассирийцы, арамеи. В отдельных районах Месопотамии удалось обосноваться и племенам-завоевателям. Это - кутии, семиты, касситы. Центр древнейшей цивилизации находится в древней Вавилонии. Северная Вавилония носила название Аккад, южная -Шумер. В северной части Месопотамии расположена Ассирия. Именно в Шумере в конце 4 тыс. до н. э. человечество выходит из стадии первобытности и вступает в эпоху древности, т.е. от "варварства" к цивилизации, создавая свой тип культуры.
Шумеры -- народность, заселявшая земли древней Месопотамии, начиная с 4 тысячелетия до нашей эры. Шумеры - первая цивилизация на Земле. Древнее государство и величайшие города этого народа располагались в Южном Междуречье, где древний шумер развивал одну из величайших культур, существовавших до нашей эры. Этому народу принадлежит изобретение письма клинописью. Кроме того древние шумеры изобрели колесо и развили технологию обожженного кирпича. На протяжении своей долгой истории это государство, цивилизация шумеров сумела достичь значительных высот в науках, искусстве, военном деле и политике.
Предположение о существовании в прошлом цивилизации шумеров впервые высказали не историки и не археологи, а лингвисты. В процессе первых же попыток расшифровки ассирийских и вавилонских клинописных текстов они столкнулись буквально с мешаниной из иероглифических, слоговых и буквенных языковых символов. Это не только усложняло прочтение текстов, которые датировались IV-III тысячелетием до н. э., но и наводило на мысль, что их язык восходит к некой гораздо более древней, первоначально иероглифической письменности. Так появилось первое косвенное, но вполне научное подтверждение сведений о существовании на рубеже V-IV тысячелетий до н. э. в Нижней Месопотамии шумерского народа. шумер цивилизация государство
Шумер -не только самая древняя и первая письменная цивилизация, но и одна из самых знаменитых и таинственных цивилизаций.
1. Открытие цивилизации шумеров
Месопотамия на протяжении веков привлекала к себе путешественников и исследователей. Эта страна упоминается в Библии, о ней повествуют античные географы и историки. История Месопотамии мало была известна и по той причине, что здесь позднее царил ислам, поэтому иноверцам трудно было попасть сюда. Интерес к прошлому, желание знать, что было до нас, всегда являлись главными факторами, побуждающими людей к действиям, нередко рискованным и опасным.
Самые первые исследования Месопотамии написаны в 1178 году и напечатаны в 1543 году на древнееврейском языке, а спустя 30 лет на латинском - с подробным отчётом, в котором идёт речь о памятниках древней Месопотамии.
Первым исследователем Месопотамии был раввин из Туделы (Королевство Наварра) Вениамин, сын Ионы, который в 1160 году отправился в Месопотамию и 30 лет странствовал по Востоку. Холмы с погребёнными в них руинами, выступающими из песков, произвели на него сильнейшее впечатление и пробудили страстный интерес к прошлому древнего народа.
Предположения первых европейских путешественников не всегда были правдоподобны, но всегда увлекательны. Они будоражили и пробуждали надежду найти Ниневию - город, о котором пророк Наум сказал: «разорена Ниневия! Кто пожалеет о ней?». Ниневия, в 612 г. до н. э. разрушенная и преданная огню мидийскими войсками, разгромившими в кровавых сражениях ненавистных ассирийских царей, проклятая и забытая, стала для европейцев воплощением легенды. Поиски Ниневии способствовали открытию Шумера. Никто из путешественников даже не предполагал, что история Месопотамии уходит корнями в столь далёкие времена. Не думал об этом и неаполитанский купец Пьетро делла Валле, отправляясь в 1616 г. в путешествие на Восток. Мы обязаны ему сведениями о найденных на холме Мукайяр кирпичах, покрытых какими-то удивительными знаками. Валле предполагает, что это письмена, причём их следует читать слева направо. Ему показалось, что кирпичи были высушены на солнце. В результате раскопок Валле обнаружил, что основание постройки было сложено из кирпичей, обожжённых в печах, но по величине не отличающихся от высушенных на солнце. Это он впервые доставил учёным клинообразные письмена, тем самым положив начало двухсотлетней истории их прочтения.
Вторым путешественником, который наткнулся на следы шумеров, был датчанин Карстен Нибур, который 7 января 1761г. отправился на Восток. Он мечтал собрать и изучить как можно больше клинообразных текстов, загадка которых волновала лингвистов и историков того времени. Судьба датской экспедиции оказалась трагичной: все её участники погибли. Остался в живых только Нибур. Его «Описание путешествий в Аравию и соседние страны», изданное в 1778 г. стало чем-то вроде энциклопедии знаний о Месопотамии. Ею зачитывались не только любители экзотики, но и учёные. Главным в этом труде были тщательно выполненные копии персепольских надписей. Нибур первым определил, что надписи, состоящие из трёх отчётливо разграничительных колонок, представляют собой три рода клинописи. Он назвал их 1, 2 и 3 классами. Хотя прочесть надписи Нибуру не удалось, его рассуждения оказались необычайно ценными и в основном правильными. Он, например, утверждал, что 1 класс представляет собой староперсидскую письменность, состоящую из 42 знаков. Тому же Нибуру потомки должны быть благодарны за гипотезу, что каждый из классов письменности представляет иной язык.
Эти материалы оказались ключём к решению загадки существования Шумера. На пороге 19 столетия научный мир уже располагал достаточным количеством клинописных текстов, чтобы перейти от первых, робких попыток к окончательной расшифровке таинственной письменности. Так датский учёный Фридрих Христиан Мюнтер предположил, что, что 1 класс (по Нибуру) представляет собой алфавитные письмена, 2 класс - слоги и 3 класс - идеографические знаки. Он высказал гипотезу, что три разноязычные, увековеченные тремя системами письма надписи из Персеполя содержат одинаковые тексты. Эти наблюдения и гипотезы были верны, однако для прочтения и расшифровки указанных надписей этого оказалось недостаточно - прочесть персепольские надписи не удалось ни Мюнтеру, ни Тихсену. Лишь Гротефенд, преподаватель греческого и латинского языков лицея в Гёттингене, добился того, что оказалось не под силу его предшественникам.
Гротефенд безошибочно расшифровал восемь знаков древнеперсидского алфавита, а лет через 30 француз Эжен Бюрнуф и норвежец Кристиан Лассен нашли правильные зквиваленты почти для всех клинописных знаков, и, таким образом, работа по дешифровке надписей 1 класса из Персеполя была в основном закончена.
Однако учёным не давала покоя тайна письмен 2 и 3 классов, да и древнеперсидские тексты ещё плохо читались. В то же время, проходивший службу в Персии майор и дипломат Генри Кресвик Раулинсон также принимает попытку расшифровать клинописные надписи. Его личной страстью были археология и достигшее в то время первых успехов сравнительное языкознание. Для того чтобы продолжать исследование древних языков, увековеченных в клинописных надписях, требовались новые тексты. Раулинсон знал о том, что на старом тракте, около города Керманшах, находится высокая скала, на которой видны колоссальные таинственные изображения и знаки. И Раулинсон отправился в Бехистун. Рискуя жизнью, он взобрался на отвесную скалу, на которой были выбиты огромные барельефы, и приступил к копированию надписи. Вскоре, Раулинсон отослал в Лондонское азиатское общество скопированный и переведённый текст двух отрывков. Из Лондона эту работу немедленно переправляют в Парижское азиатское общество, чтобы с ней ознакомился выдающийся учёный Бюрнуф. Труд Раулинсона был оценен очень высоко: безвестному майору из Персии присваивают звание почётного члена Парижского азиатского общества.
Однако Раулинсон не считает свой труд законченным: две оставшиеся нерасшифрованными части Бехистунской надписи не дают ему покоя. Дело в том, что надпись на Бехистунской скале, также как и надпись в Персеполе, высечена на трёх языках. И Раулинсон, повиснув на канате над глубокой пропастью, срисовывает остальную часть надписи. Теперь в руках учёных оказалось два пространных текста, изобилующих собственными именами, причём содержание их было известно по древнеперсидскому варианту. К 1855 г. Эдвину Норрису удалось дешифровать и второй тип клинописи, состоящий примерно из сотни слоговых знаков. Эта часть надписи была на эламском языке.
Трудности по дешифровке двух первых типов клинописи оказались всё же сущим пустяком по сравнению с теми сложностями, которые возникли при чтении третьей части надписей, заполненной, как выяснилось, вавилонским идеографически - слоговым письмом. Один знак здесь обозначал и слог, и целое слово. Больше того, одним и тем же знаком могли передаваться различные слоги и даже различные слова. Поэтому не удивительно, что никто не хотел верить, что когда-то кто-то мог изобрести столь запутанный способ письма. А смельчакам, допускавшим существование подобной системы письменности, расшифровка этих знаков, передающих всю многозначность мёртвого, давно забытого языка, казалась невозможной.
Между тем к середине 19 века языкознание сделало большие успехи и лингвисты, исследующие структуру древних языков, уже имели за плечами немалый опыт. Дискуссии велись не только вокруг попыток расшифровать клинописные знаки 3-го класса, но и вокруг их происхождения и характера языка, на котором был составлен этот текст. Исследователи задумались над тем, сколь древна клинопись и каким изменениям она подвергалась за многовековой период своего существования. Совместными усилиями целого ряда учёных были преодолены огромные трудности в изучении вавилонского языка. Неоценимую помощь в этой работе оказали археологи, доставлявшие многочисленные таблички с надписями. В середине 19 века родилась новая наука - ассириология, занимающаяся изучением всего комплекса проблем, связанных с древней Месопотамией. Удивительная многозначность клинописи побудила учёных заняться вопросом о её происхождении. Само собой напрашивалось предположение, что письмо, которым пользовались семитские народы (вавилоняне и ассирийцы), было позаимствовано у какого-то другого народа несимитского происхождения.
И вот 17 января 1869 г. видный французский лингвист Жюль Опперт на заседании Французского общества нумизматики и археологии заявил, что языком, увековеченным на многих табличках, найденных в Месопотамии является шумерский! А это значит, что должен был существовать и шумерский народ! Таким образом, не историки и археологи первыми чётко сформулировали доказательство существования Шумера. Это «вычислили» и доказали лингвисты.
Слова Опперта были восприняты сдержанно и недоверчиво. Вместе с тем кое-кто в научных кругах высказался в поддержку его гипотезы, которую сам учёный считал аксиомой. Гипотеза Опперта побудила археологов начать поиски материальных доказательств существования Шумера в Месопотамии. Много в этом плане мог дать тщательный анализ древнейших надписей. И вот в 1871г. Арчибальд Генри Сайс публикует первый шумерский текст - одну из надписей царя Шульги. Два года спустя Франсуа де Ленорман выпускает в свет первый том своих «Аккадских исследований» с разработанной им шумерской грамматикой и новыми текстами. С 1889г. весь учёный мир признал шумерологию областью науки и определение «шумерский» принимается повсеместно для обозначения истории, языка и культуры этого народа.
Нет ничего удивительного в том, что не археологи, вырывающие у песков месопотамских пустынь тайны минувших веков, и не историки так уверенно заявили всему миру: здесь находится Шумер. Память о Шумере и шумерах умерла тысячи лет назад. О них не упоминали греческие летописцы. В доступных для нас материалах из Месопотамии, которыми человечество располагало до эры великих открытий, мы не найдём ни слова о Шумере. Даже Библия - этот источник вдохновения для первых искателей колыбели Авраама - говорит о халдейском городе Уре. Ни слова о шумерах! То, что произошло, по-видимому, было неизбежно: первоначально возникшее убеждение о существовании шумерского города лишь впоследствии получило документальное подтверждение. Это обстоятельство ни в коем случае не умаляет заслуг путешественников и археологов. Напав на след шумерских памятников, они не имели ни малейшего понятия о том, с чем имеют дело. Ведь они искали не Шумер, а Вавилон и Ассирию! Но если бы не эти люди, лингвисты никогда бы не смогли открыть Шумер.
2. История шумерской цивилизации
Считается, что Южная Месопотамия - не самое лучшее место в мире. Полное отсутствие леса и полезных ископаемых. Заболоченность, частые наводнения, сопровождаемые изменением русла Евфрата из-за низких берегов и, как следствие, полное отсутствие дорог. Единственное, чего там было в достатке, это тростника, глины и воды. Однако в сочетании с плодородной почвой, удобренной наводнениями, этого оказалось достаточно, чтобы в самом конце 3-го тысячелетия до н.э. там расцвели первые города-государства древнего Шумера.
Первые поселения на этой территории появились уже в VI тыс. до н. э. Откуда на эти земли пришли шумеры, ассимилировавшие местные земледельческие общины, не выяснено. Их предания говорят о восточном или юго-восточном происхождении этого народа. Древнейшим своим поселением они считали Эреду - самый южный из городов Двуречья, ныне городище Абу-Шахрайн.
В начале третьего тысячелетия до н.э. плавный процесс развития Месопотамии получает резкое ускорение. Все изменения в культурной и политической жизни происходят стремительно, скачкообразно на протяжении очень короткого в исторической ретроспективе временного промежутка. Основная отличительная черта этого периода - это бурное развитие городов как центров общественно-политической и культурной жизни. Этот период можно назвать периодом расцвета шумерских городов - государств. (В истории он носит название урукского по имени одного из крупнейших городов - Урука).
До урукского периода на протяжении длительного времени шел процесс увеличения сферы деятельности храмов, росло число административных функций принадлежащих им. Все это привело к расширению храмового аппарата управления настолько, что в раннеурукский период дворец правителя становится организацией параллельной храму. Он владеет землями, ведет строительство ирригационных сооружений, занимается сбором налогов и содержит войско. В то же время начинается стремительный рост городов вокруг храмов...
В начале III тысячелетия до н. э. Двуречье ещё не было политически объединено и на его территории находилось несколько десятков небольших городов-государств. Города Шумера, построенные на холмах и окружённые стенами, стали основными носителями шумерской цивилизации. Они состояли из кварталов или, вернее, из отдельных посёлков, восходящих к тем древним общинам, из соединения которых и возникали шумерские города. Центром каждого квартала был храм местного бога, являвшегося владыкой всего квартала. Бог же главного квартала города почитался господином всего города. На территории шумерских городов-государств наряду с главными городами имелись и другие поселения, часть которых была силой оружия покорена главными городами. Они находились в политической зависимости от главного города, население которого, возможно, обладало большими правами, нежели население этих «пригородов». Население таких городов-государств было немногочисленно и в большинстве случаев не превышало 40--50 тыс. человек. Между отдельными городами-государствами лежало много неосвоенных земель, поскольку крупных и сложных ирригационных сооружений ещё не было и население группировалось вблизи рек, вокруг ирригационных сооружений местного характера. Во внутренних частях этой долины, слишком далеко расположенных от какого-либо источника воды, и в более позднее время оставались значительные пространства необрабатываемой земли. На крайнем юго-западе Двуречья, где теперь находятся городище Абу-Шахрейн, был расположен город Эриду. С Эриду, находившемся на берегу «волнующегося моря» (а теперь отстоящем от моря на расстоянии около 110 км), была связана легенда о возникновении шумерской культуры. По более поздним преданиям, Эриду являлся и древнейшим политическим центром страны. Пока мы знаем лучше всего древнейшую культуру Шумера на, основании уже упоминавшихся раскопок холма Эль-Обойд, расположенного примерно в 18 км к северо-востоку от Эриду. В 4 км к востоку от холма Эль-Обейд был расположен город Ур, сыгравший в истории Шумера видную роль. К северу от Ура, также на берегу Евфрата, лежал город Ларса, возникший, вероятно, несколько позже. К северо-востоку от Ларсы, на берегу Тигра, был расположен Лагаш, оставивший ценнейшие исторические источники и игравший важную роль в истории Шумера в III тысячелетии до н. э., хотя более позднее предание, нашедшее отражение в списке царских династии, его совсем не упоминает. Постоянный противник Лагаша -- город Умма находился к северу от него. От этого города до нас дошли ценные документы хозяйственной отчётности, являющиеся падёжной основой для определения общественного строя Шумера. Исключительную роль в истории объединения страны сыграл наряду с городом Уммой город Урук, на Евфрате. Здесь при раскопках была открыта древняя культура, сменившая культуру Эль-Обейда, и были найдены древнейшие письменные памятники, показавшие пиктографические истоки шумерского клинописного письма, К северу от Урука, на берегу Евфрата, находился город Шуруппак, откуда происходил Зиусудра (Утнапиштим) -- герой шумерского мифа о потопе. Почти в центре Двуречья, несколько к югу от того моста, где обе реки теперь ближе всего сходятся друг с другом, был расположен на Евфрате Ниппур, центральное святилище всего Шумера. Но Ниппур, кажется, никогда не был центром какого - либо государства, имевшего серьёзное политическое значение. В северной части Двуречья, на берегу Евфрата, находился город Киш, где было найдено во время раскопок 20-х годов нашего века много памятников, восходящих ещё к шумерскому периоду истории северной части Двуречья. На севере Двуречья, на берегу Евфрата, находился и город Сиппар. Согласно более поздней шумерской традиции город Сиппар являлся одним из ведущих городов Двуречья уже в самой глубокой древности. За пределами долины находилось также несколько древних городов, исторические судьбы которых были тесно переплетены с историей Двуречья. Одним из таких центров являлся город Мари на среднем течении Евфрата. В списках царских династий, составленных в конце III тьтсячелетия, упоминается и династия из Мари, которая якобы управляла всем двуречьем. Немалую роль в истории Двуречья сыграл город Эшнунна. Город Эшнунна служил для шумерских городов связующим звеном в торговле с горными племенами Севоро-Востока. Посредником же в торговле шумерских городов с. северными областями являлся город Ашшур на среднем течении Тигра, впоследствии центр Ассирийского государства. Здесь, вероятно, уже в очень древнее время обосновались многочисленные шумерские купцы, принёсшие сюда элементы шумерской культуры. Переселение в Двуречье семитов. Наличие в древних шумерских текстах нескольких семитических слов свидетельствует об очень ранних сношениях шумеров с пастушескими семитическими племенами. Затем семитические племена появляются в пределах территории, заселённой шумерами. Уже в середине III тысячелетия на севере Двуречья семиты стали выступать наследниками и продолжателями шумерской культуры. Самым древним из городов, основанных семитами (значительно позже того, как были заложены важнейшие шумерские города),был Аккад, расположенный на Евфрате, вероятно, недалеко от Киша. Аккад стал столицей государства, которое явилось первым объединителем всего Двуречья. Громадное политическое значение Аккада видно из того факта, что даже после падения Аккадского царства северная часть Двуречья продолжала называться Аккадом, а за южной частью сохранилось название Шумер. К городам, основанным уже семитами, следует, вероятно, причислить также Исин, который, как предполагают, был расположен недалеко от Ниппура. Наиболее значительная роль в истории страны выпала на долю самого молодого из этих городов -- Вавилона, который находился на берегу Евфрата, к юго-западу от города Киша. Политическое и культурное значение Вавилона росло непрерывно в течение веков, начиная со II тысячелетия до н. э. В I тысячелетии до н. э. его блеск настолько затмил все прочие города страны, что греки по имени этого города стали называть всё Двуречье Вавилонией. Древнейшие документы в истории Шумера. Раскопки последних десятилетий дают возможность проследить развитие производительных сил и изменения в производственных отношениях в государствах Двуречья задолго до их объединения во второй половине III тысячелетия до н. э. Раскопки же подарили науке списки царских династий, правивших в государствах Двуречья. Эти памятники были написаны на шумерском языке в начале II тысячелетия до н. э. в государствах Исина и Ларсы на основании списка, составленного лет за двести до этого в городе Уре. На этих царских списках в сильной степени отразились местные предания тех городов, в которых списки были составлены или переработаны. Тем не менее, критически учитывая это, можно всё же дошедшие до нас списки положить в основу установления более или менее точной хронологии древнейшей истории Шумера. Для наиболее отдалённых времён шумерская традиция является настолько легендарной, что она не имеет почти никакого исторического значения. Уже из данных Бероса (вавилонского жреца III в. до н. э., составившего сводный труд по истории Двуречья на греческом языке) было известно, что вавилонские жрецы делили историю своей страны на два периода -- «до потопа» и «после потопа». Берос в своём списке династий «до потопа» насчитывает 10 царей, которые правили 432 тыс. лет. Столь же фантастическим является число лет правления царей «до потопа», отмеченных в списках, составленных в начале II тысячелетия в Исине и Ларсе. Фантастическими являются и числа лет правления царей первых династий «после потопа». При раскопках развалин древнего Урука и холма Джемдет-Наср, были найдены документы хозяйственной отчётности храмов, сохранившие, полностью или частично, рисуночный (пиктографический) облик письма. С первых веков III тысячелетия история шумерского общества может быть восстановлена не только по вещественным памятникам, но и по письменным источникам: письмо шумерских текстов стало в это время перерастать в характерное для Двуречья «клинообразное» письмо. Так, на основании табличек, раскопанных в Уре и восходящих к началу III тысячелетия до н. э., можно предположить, что царём в то время здесь признавался правитель Лагаша; наряду с ним таблички упоминают сангу, т. е. верховного жреца Ура. Может быть, царю Лагаша подчинялись и другие города, упоминаемые табличками Ура. Но около 2850 г. до н. э. Лагаш потерял самостоятельность и стал, повидимому, зависимым от Шуруппака, который к этому времени начал играть крупную политическую роль. Документы свидетельствуют, что воины Шуруппака стояли гарнизонами в ряде городов Шумера: в Уруке, в Ниппуре, в Адабе, расположенном на Евфрате к юго-востоку от Ниппура, в Умме и Лагаше. Хозяйственная жизнь. Продукты сельского хозяйства были, несомненно, основным богатством Шумера, но наряду с земледелием начинает играть сравнительно большую роль и ремесло. В древнейших документах из Ура, Шуруппака и Лагаша упоминаются представители различных ремёсел. Раскопки гробниц I царской династии Ура (около XXVII--XXVI вв.) показали высокое мастерство строителей этих гробниц. В самих гробницах вместе с большим числом убитых членов свиты погребённого, возможно--рабов и рабынь, найдены шлемы, топоры, кинжалы и копья из золота, серебра и меди, свидетельствующие о высоком уровне шумерской металлургии. Развиваются новые методы обработки металла -- чеканка, гравировка, зернь. Хозяйственное значение металла всё более и более возрастало. Об искусстве золотых дел мастеров свидетельствуют прекрасные украшения, которые были найдены в царских гробницах Ура. Поскольку в Двуречье залежи металлических руд полностью отсутствовали, то наличие там золота, серебра, меди и свинца уже в первой половине III тысячелетия до н. э. указывает на значительную роль обмена в шумерском обществе того времени. В обмен на шерсть, ткани, зерно, финики и рыбу шумеры получали также амень и дерево. Чаще всего, конечно, либо происходил обмен дарами, либо совершались полуторговые, полуграбительские экспедиции. Но надо думать, что уже тогда временами происходила и подлинная торговля, которую вели тамкары -- торговые агенты храмов, царя и окружавшей его рабовладельческой знати. Обмен и торговля обусловили в Шумере зарождение денежного обращения, хотя в своей основе хозяйство продолжало оставаться натуральным. Уже по документам из Шуруппака видно, что медь выступала в качестве меры стоимости, а впоследствии эту роль играло серебро. К первой половине III тысячелетия до н. э. относятся упоминания о случаях купли-продажи домов и земель. Наряду с продавцом земли или дома, получавшим основную плату, в текстах упоминаются ещё и так называемые «едоки» покупной цены. Это были, очевидно, соседи и родичи продавца, которым давалась некоторая добавочная плата. В названных документах ещё сказывалось господство норм обычного права, когда все представители сельских общин имели право на землю. Плату получал и писец, который оформлял продажу. Жизненный уровень древних шумеров был ещё низок. Среди хижин простого народа выделялись дома знати, однако не только беднейшее население и рабы, но и люди среднего по тому времени достатка ютились в крошечных домах из сырцового кирпича, где цыновки, связки тростника, заменявшие сиденья, и глиняная посуда составляли почти всю мебель и утварь. Жилища были невероятно скучены, они располагались в узком пространстве внутри городских стен; не менее четверти этого пространства занимали храм и дворец правителя с хозяйственными постройками при них. В городе находились большие, тщательно построенные государственные закрома. Один из таких амбаров был раскопан в городе Лагаше в слое, восходящем примерно к 2600 г. до н. э. Одежда шумеров состояла из набедренпых повязок и грубых шерстяных плащей или прямоугольного куска материи, обмотанного вокруг тела. Примитивные орудия труда -- мотыги с медными наконечниками, каменные зернотёрки,-- которыми пользовалась масса населения, делали труд необыкновенно тяжёлым. Пища была скудной: раб получал около литра ячменного зерна в день. Условия жизни и быта господствующего класса были, разумеется, иными, но даже знать не имела более изысканной пищи, чем рыба, ячменные и изредка пшеничные лепёшки или каша, кунжутное масло, финики, бобы, чеснок и не всякий день--баранина.
Хотя от древнего Шумера дошёл целый ряд храмовых архивов, в том числе восходящих ещё к периоду культуры Джемдет-Наср, однако достаточно исследованы общественные отношения, отражённые в документах лишь одного из храмов Лагаша XXIV в. до н. э. Согласно одной из наиболее распространённых в советской науке точек зрения, окружавшие шумерский город земли делились в это время на естественно орошаемые и на высокие поля, требовавшие искусственного орошения. Кроме того, имелись ещё поля на болоте, т. е. на территории, не высыхавшей после разлива и требовавшей поэтому дополнительных осушительных работ, чтобы создать здесь почву, пригодную для земледелия. Часть естественно орошаемых полей была «собственностью» богов и по мере перехода храмового хозяйства в ведение их «заместителя» -- царя становилась фактически царской. Очевидно, высокие поля и поля-«болота» до момента своей обработки являлись, наряду со степью, той «землёй, не имеющей хозяина», которая упоминается в одной из надписей правителя Лагаша Энтемены. Обработка высоких полей и полей-«болот» требовала больших затрат труда и средств, поэтому здесь постепенно складывались отношения наследственного владения. По-видимому, именно об этих незнатных владельцах высоких полей в Лагаше и говорят тексты, относящиеся к XXIV в. до н. э. Появление наследственного владения способствовало разрушению изнутри коллективного земледелия сельских общин. Правда, в начале III тысячелетия этот процесс протекал ещё очень медленно. Земли сельских общин были издревле размещены на естественно орошаемой территории. Конечно, не вся естественно орошаемая земля была распределена между сельскими общинами. Они имели свои наделы на той земле, на полях которых ни царь, ни храмы не вели своего собственного хозяйства. Лишь земли, которые не находились в непосредственном владении правителя или богов, были расчленены на наделы, индивидуальные или коллективные. Индивидуальные наделы распределялись между знатью и представителями государственного и храмового аппарата, а коллективные наделы сохранялись за сельскими общинами. Взрослые мужчины общин были организованы в отдельные группы, которые и на войне и на сельскохозяйственных работах выступали совместно, под началом своих старост. В Шуруппаке они назывались гуруш, т. е. «сильные», «молодцы»; в Лагаше в середине III тысячелетия они назывались шублугаль -- «подчинённые царя». По мнению некоторых исследователей, «подчинённые царя» были не общинниками, а уже оторванными от общины работниками храмового хозяйства, но это предположение остаётся спорным. Судя по некоторым надписям, «подчинённых царя» совершенно необязательно рассматривать как персонал какого-либо храма. Они могли работать и на земле царя или правителя. Мы имеем основание считать, что в случае войны «подчинённые царя» включались в армию Лагаша. Наделы, передаваемые отдельным лицам или, может быть, в некоторых случаях и сельским общинам, были небольшими. Даже наделы знати в то время равнялись лишь нескольким десяткам гектаров. Некоторые наделы отдавались безвозмездно, а другие за налог, равнявшийся 1/6 --1/8 урожая. Владельцы наделов работали на полях храмовых (позже также царских) хозяйств обычно месяца четыре. Тягловый скот, а также плуг и прочие орудия труда выдавали им из храмового хозяйства. Они обрабатывали и свои поля с помощью храмового скота, так как на своих маленьких участках держать скот не могли. За четыре месяца работы в храмовом или царском хозяйстве они получали ячмень, в небольшом количестве -- эммер, шерсть, а в остальное время (т. е. в течение восьми месяцев) кормились урожаем со своего надела Рабы работали круглый год. В рабов обращали пленных, захваченных на войне, рабы покупались и тамкарами (торговыми агентами храмов или царя) за пределами государства Лагаш. Их труд использовался на строительных и оросительных работах. Они несли охрану полей от птиц и использовались также в садоводстве и отчасти в скотоводческом хозяйстве. Труд их применялся также в рыболовстве, продолжавшем играть значительную роль. Условия, в которых жили рабы, были чрезвычайно тяжёлыми, и поэтому смертность среди них была огромная. Жизнь раба мало ценилась. Имеются данные о принесении в жертву рабов. Войны за гегемонию в Шумере. По мере дальнейшего освоения равнинных земель границы мелких шумерских государств начинают соприкасаться, развёртывается ожесточённая борьба между отдельными государствами за землю, за головные участки оросительных сооружении. Борьба эта заполняет историю шумерских государств уже в первой половине III тысячелетия до н. э. Стремление каждого из них захватить контроль над всей ирригационной сетью Двуречья привело к борьбе за гегемонию в Шумере. В надписях этого времени встречаются два различных титула для правителей государств Двуречья -- лугаль и патеси (некоторые исследователи читают этот титул энси). Первый из титулов, как можно предположить, обозначал ни от кого не зависимого главу шумерского города-государства. Термином же патеси, который первоначально, возможно, был жреческим титулом, обозначался правитель государства, признававшего над собой господство какого-нибудь другого политического центра. Подобный правитель играл в основном лишь роль верховного жреца в своём городе, политическая же власть принадлежала лугалю государства, которому он, патеси, подчинялся. Лугаль -- царь какого-нибудь шумерского города-государства -- отнюдь ещё не являлся царём над прочими городами Двуречья. Поэтому в Шумере в первой половине III тысячелетия имелось несколько политических центров, главы которых носили титул царя -- лугаля. Одна из таких царских династий Двуречья укрепилась в XXVII--XXVI вв. до н. э. или несколько ранее в Уре, после потери Шуруппаком своего прежнего преобладающего положения. До этого времени город Ур находился в зависимости от близлежащего Урука, который в царских списках занимает одно из первых мест. В течение ряда веков, судя по тем же царским спискам, имел большое значение и город Киш. Выше упоминалась легенда о борьбе между Гильгамешем, царём Урука, и Аккой, царём Киша, входящая в состав цикла эпических поэм Шумера о витязе Гильгамеше. О мощи и богатстве государства, созданного первой династией города Ура, говорят оставленные ею памятники. Вышеупомянутые царские гробницы с их богатым инвентарём--замечательным оружием и украшениями--свидетельствуют о развитии металлургии и усовершенствованиях в обработке металлов (меди и золота). Из тех же гробниц дошли до нас интересные памятники искусства, как, например, «штандарт» (точнее -- переносный балдахин) с изображениями военных сцен, выполненными в мозаичной технике. Раскопаны и предметы прикладного искусства высокого совершенства. Гробницы привлекают к себе внимание и как памятники строительного мастерства, ибо мы находим в них применение уже таких архитектурных форм, как свод и арка. В середине III тысячелетия до н. э. на преобладание в Шумере претендовал и Киш. Но затем выдвинулся Лагаш. При патеси Лагаша Эаннатуме (около 247.0 г.) в кровавой битве было разгромлено войско Уммы, когда патеси этого города, поддержанный царями Киша и Акшака, осмелился нарушить древнюю границу между Лагашем и Уммой. Свою победу Эаннатум увековечил в надписи, которую он вырезал на большой каменной плите, покрытой изображениями; на ней представлен Нингирсу, главный бог города Лагаша, накинувший сеть на войско врагов, победоносное наступление войска Лагаша, его торжественное возвращение из похода и т. л. Плита Эаннатума известна в науке под названием «Стелы коршунов» -- по одному из своих изображений, в котором представлено поле битвы, где коршуны терзают трупы убитых врагов. В результате победы Эаннатум восстановил границу и вернул захваченные ранее врагами плодородные участки земли. Эаннатуму удалось также одержать победу и над восточными соседями Шумера -- над горцами Элама. Военные успехи Эаннатума, однако, не обеспечили длительного мира Лагашу. После его смерти возобновилась война с Уммой. Её победоносно закончил Энтемена, племянник Эаннатума, успешно отражавший также и набеги эламитов. При его преемниках началось ослабление Лагаша, снова, невидимому, подчинившегося Кишу. Но господство последнего тоже было недолговечным, быть может, в связи с усилившимся напором семитических племён. В борьбе с южными городами Киш также стал терпеть тяжкие поражения.
Рост производительных сил и постоянные войны, которые велись между государствами Шумера, создали условия для усовершенствования военной техники. О развитии её мы можем судить на основании сопоставления двух замечательных памятников. Первым, более древним из них, является отмеченный выше «штандарт», найденный в одной из гробниц Ура. Он был украшен с четырёх сторон мозаичными изображениями. На лицевой стороне изображены сцены войны, на оборотной -- сцены триумфа после победы. На лицевой стороне, в нижнем ярусе, изображены колесницы, запряжённые четвёрками ослов, попирающих копытами распростёртых врагов. В кузове четырехколёсной колесницы стояли возница и вооружённый топором боец, их прикрывал щиток передка кузова. К передку кузова был прикреплён колчан с дротиками. Во втором ярусе, слева, изображена пехота, вооружённая тяжёлыми короткими копьями, наступающая редким строем на врага. Головы воинов, как и головы возницы и бойца на колеснице, защищены шлемами. Туловище пеших воинов защищалось длинным плащом, изготовленным, может быть, из кожи. Справа изображены легковооружённые воины, добивающие раненых врагов и угоняющие пленных. На колесницах сражались, надо полагать, царь и окружающая его высшая знать. Дальнейшее развитие шумерской военной техники шло по линии укрепления тяжеловооружённой пехоты, которая могла заменить с успехом и колесницы. Об этом новом этапе в развитии вооружённых сил Шумера свидетельствует уже упомянутая «Стела коршунов» Эаннатума. На одном из изображений стелы представлена плотно сомкнутая фаланга из шести рядов тяжеловооружённой пехоты в момент её сокрушительного наступления на врага. Бойцы вооружены тяжёлыми копьями. Головы бойцов защищены шлемами, а туловище от шеи до ступней ног укрыто большими четырёхугольными щитами, настолько тяжёлыми, что их держали особые щитоносцы. Почти исчезли колесницы, на которых ранее сражалась знать. Теперь знать сражалась в пешем строю, в рядах тяжеловооружённой фаланги. Вооружение шумерских фалангитов было настолько дорогим, что его могли иметь только люди со сравнительно большим земельным наделом. Люди, имевшие маленькие земельные наделы, служили в войске легковооружёнными. Очевидно, боевая ценность их считалась небольшой: они лишь добивали уже побеждённого противника, а исход сражения решала тяжеловооружённая фаланга.
В области медицины у шумеров были очень высокие стандарты. В найденной Лайярдом в Ниневии библиотеке царя Ашшурбанипала был четкий порядок, в ней был большой медицинский отдел, в котором насчитывались тысячи глиняных табличек. Все медицинские термины основывались на словах, заимствованных из шумерского языка. Медицинские процедуры описывались в специальных справочниках, где содержались сведения о гигиенических правилах, об операциях, например, об удалении катаракты, о применении спирта для дезинфекции при хирургических операциях. Шумерская медицина отличалась научным подходом к постановке диагноза и предписанию курса лечения, как терапевтического, так и хирургического.
Шумеры были превосходными путешественниками и исследователями - им приписывается также изобретение первых в мире судов. В одном аккадском словаре шумерских слов содержалось не менее 105 обозначений различных типов судов - по их размерам, назначению и по виду грузов.
Еще более поразительным было то, что шумеры овладели способами получения сплавов - процессом, при помощи которого различные металлы соединяются при нагреве в печи. Шумеры научились производить бронзу - твердый, но хорошо поддающийся обработке металл, который изменил весь ход истории человечества.
Сегодня можно по праву сказать, что цивилизация шумеров заложила основы современной системы образования. Первые глиняные таблички со школьными текстами были найдены археологами во время раскопок на месте древнего шумерского города Шуруппака. Их относят к 2500 г. до н.э. В настоящее время большая часть из них расшифрована. Информация, содержащаяся в них свидетельствует о том, что система обучения у шумеров была весьма сходна с современной.
Высокий уровень развития Древнего Шумера требовал большого количества грамотных людей. Профессиональных писцов готовили в школах при храмах, которые существовали во всех крупных городах. В Мари, Ниппуре, Сиппаре и Уре археологи при раскопках обнаружили учебные классы таких заведений. Программа обучения в храмовых школах была весьма обширной. Обучение длилось несколько лет, и ученики получали как базовые основы письма и арифметики, так и более фундаментальные знания из области математики, лингвистики, литературы, географии, минералогии, астрономии. То есть прилежный и способный ученик получал, как начальное, так и высшее образование. Правда, уже тогда образование стало привилегией обеспеченного класса и жрецов.
О распорядке дня шумерского школьника рассказывает одна из первых расшифрованных учеными глиняная табличка. В школьных классах - "эдубба" - ученики проводили весь день. Возглавлявший школу "уммиа" и несколько преподавателей следили за посещаемостью и успеваемостью. Авторитет их был непререкаем. В школе строго поддерживалась дисциплина и распорядок дня. За нарушения практиковались телесные наказания палками. Многие студенты обучались вдали от дома, и для них был создан своеобразный «пансион». Но и остальным учение давалось нелегко. Ранний подъем, быстрый завтрак, две булочки на обед и ученик торопится в школу, за опоздание так же наказывали палками. Программа обучения состояла из двух направлений - литературно-гуманитарного и научно-технического. Весь процесс обучения делился на несколько ступеней. Сначала школьников обучали «грамматике»- копированию значков. Изучалась фонетика и значения идеограмм...
Шумеры измеряли восход и закат видимых планет и звезд относительно земного горизонта, пользуясь гелиоцентрической системой. У этого народа была хорошо развита математика, они знали и широко применяли астрологию. Интересно, что у шумеров была такая же астрологическая система, как и сейчас: они делили сферу на 12 частей (12 домов Зодиака) по тридцать градусов каждый. Математика шумеров представляла собой громоздкую систему, однако она позволяла вычислять дроби и перемножать числа до миллионов, извлекать корни и возводить в степень.
Было ли что-то в ежедневной жизни шумеров такое, что отличало их от многих других народов? Пока резких отличительных доказательств не найдено. Каждая семья имела свой двор рядом с домом, обсаженным густым кустарником. Кустарник именовался ""сурбату". С помощью этого кустарника удавалось уберечь от палящего солнца некоторые посевы, и охладить сам дом. Возле входа в дом обязательно устанавливался специальный кувшин с водой, предназначавшийся для омовения рук. Между мужчинами и женщинами прослеживается равноправие. Археологи и историки склоняются к тому, что, несмотря на возможное влияние окружающих народов, у которых преобладал патриархат, древние шумеры взяли равноправие от своих богов. Пантеон шумерских богов в описанных историях собирался на "небесные советы". На советах равноправно присутствовали и боги и богини. Только позднее, когда в обществе прослеживается расслоение, и земледельцы становятся должниками более богатых шумеров, они отдают своих дочерей по брачному контракту, соответственно без их согласия. Но, несмотря на это каждая женщина могла присутствовать на древнем шумерском суде, имела право владеть личной печатью... В годы зарождения шумерской цивилизации все силы отдавались на возведение храмов и рытье каналов. Города больше напоминали селения, а люди делились на два слоя: рабочие и жрецы. Но города разрастались, богатели, и возникла надобность в новых профессиях.
Сначала ремесленники принадлежали царю или храму. Самые крупные мастерские были при царском дворе и на храмовых землях. Затем некоторых особо выдающихся мастеров стали оделять земными наделами, многие стали открывать лавочки, выполнять частные, а не только храмовые или царские заказы. Богатея, уже они открывали цеха. Ударными темпами развивалось строительство, гончарное дело, ювелирное искусство. Вслед за поступлениями заказов от частников, стала налаживаться торговля с соседними странами, и продукцию стали производить с учетом экспорта.
Многие ремесленники работали семейными кланами. Сохранилась история одной богатой семьи. Глава семьи возглавлял сразу два производства - суконное и тканое. Плюс владел судоверфью. Несколько крупных мастерских возглавляла и его жена. Дети также участвовали в торговле и присматривали за производством. Торговец был настолько удачлив, что царь одарил его немыслимо щедрым даром, выделив несколько соток фруктовых садов за городом...
Шумерское общество развивалось быстрыми темпами. Растет производительность труда, и у шумеров начинают появляться первые признаки рабовладения. Рабство как таковое не было открытым и всеобщим, оно скрывалось в отдельно взятой семье и всевозможными способами маскировалось. Дошедшие до наших времен глиняные таблички с кодексами древнего шумерского народа помогли ученым изучить семейное право тех времен. Так одна надпись четко обозначала право отца семьи продавать своих детей в рабство (на служение). Эта практика продажи детей была частым, если не сказать привычным, явлением в семьях шумеров. Родители могли продать как маленького ребенка, так и уже более взрослого. Сам факт продажи в обязательном порядке записывался в специальные документы. Шумеры очень внимательно относились к вопросам купли-продажи, обмена, и обязательно вели тщательные подсчеты всех затрат и прибыли. В чем же заключалась замаскированность рабства? В том, что ребенка усыновляли, но за усыновление будущая семья должна была заплатить определенную денежную сумму. Дочерей продавали чаще. В шумерских документах факт продажи обозначался как "цена жены", хотя историки более склонные это называть древним брачным контрактом.
Развитие производительности влекло расслоение общества, менее обеспеченные вынуждены были обращаться к богатым за ссудой. Ссуда выдавалась под проценты. В случае неуплаты заемщик попадал в долговую кабалу, следом за ней наступало рабство, то есть для погашения своего долга он шел на услужение кредитору. Еще одним фактором зарождения рабства у древних шумеров были многочисленные войны в Месопотамии.
С каждым военным нашествием следовал захват и территории и населения, последнее приобретало статус рабов. Пленники в письменности шумеров обозначались как "человек из горной страны". Археологи установили, что шумеры вели войны с населением гор, находящихся на востоке Двуречья.
Шумерская женщина имела почти равные права с мужчиной. Оказывается, далеко не наши современницы сумели доказать свое право на голос и на равное общественное положение. Во времена, когда люди верили, что боги живут рядом, ненавидят и любят, как люди, женщины были на том же положении, что и сегодня. Это в Средние века представительницы женского пола, видимо, обленились и сами предпочли вышивание и балы участию в общественной жизни. Равноправие шумерских женщин с мужчинами историки объясняют равноправием богов и богинь. Люди жили по их подобию, и то, что было хорошо для богов, годилось и для людей. Правда, легенды о богах тоже создают люди, поэтому, скорее всего равные права на земле все же появились раньше, чем равноправие в пантеоне.
Женщина имела право высказывать свое мнение, могла разводиться, если ее не устраивал муж, правда, дочерей все-таки предпочитали выдавать по брачным контрактам, да и мужа подбирали сами родители, порой в раннем детстве, пока малыши были маленькими. В редких случаях женщина выбирала мужа сама, опираясь на советы своих предков. Каждая женщина могла сама отстаивать свои права на суде, а при себе всегда носила собственную небольшую печать-подпись. Она могла иметь собственное предприятие. Женщина руководила воспитанием детей, и имела главенствующее мнение при решении спорных вопросов, касающихся ребенка. Она владела своим имуществом. На нее не распространялись долги мужа, сделанные им до брака. У нее могли быть собственные рабы, которые не подчинялись супругу. В отсутствии мужа и при наличии несовершеннолетних детей жена распоряжалась всем имуществом. Если же был взрослый сын, ответственность перекладывалась на него. Жену, если такой пункт не оговаривался в брачном договоре, муж в случае больших кредитов, мог продать в рабство на три года - отрабатывать долг. Или продать навсегда. После смерти мужа жена, как и сейчас, получала свою долю от его имущества. Правда, если вдова еще раз собиралась замуж, то ее часть наследства отдавалась детям покойного.
Религия шумеров представляла собой довольно четкую систему небесной иерархии, хотя некоторые ученые считают, что пантеон богов не систематизирован. Возглавлял богов бог воздуха Энлиль, который разделил небо и землю. Творцами мироздания в шумерском пантеоне считались АН (небесное начало) и КИ (мужское начало). Основу мифологии составляла энергия МЕ, которая означала прототип всего живого, излучаемого богами и храмами. Боги в Шумере представлялись как люди. В их взаимоотношениях встречаются сватовство и войны, изнасилование и любовь, обман и гнев. Существует даже миф о человеке, овладевшем во сне богиней Инанной. Примечательно, что весь миф проникнут симпатией к человеку. У шумеров было своеобразное представление о Рае, в нем не было места человеку. Шумерский Рай - это обитель богов. Считается, что взгляды шумеров нашли отражения в более поздних религиях.
С переменным успехом власть в Древнем Шумере переходит то к одному, к другому династическому правителю. Но ни одному из них не удается создать единое шумерское государство. На первом этапе наиболее богатыми и могущественными оказываются правители Ура, которые кроме захвата храмовых земель активно занимались торговлей.
Затем власть в Древнем Шумере переходит к городу Лагашу. Но и его господство оказалось недолгим.
Правитель Уммы Лугальзагеси полностью разоряет Лагаш, разрушает его поселения и храмы. И, пройдя от Нижнего (Персидского залива) до Верхнего моря (Средиземного моря), захватывает весь Шумер и север Месопотамии. Здесь у него появляется новый, более опасный чем, шумерские правители, соперник. Его имя Саргон (первоначально Шарум-кен), который создает на севере Месопотамии свое собственное царство со столицей в городе Аккад. Говоря современным языком противоборство Лугальзагеси и Саргона - это борьба консерватора и радикала и от того, кто победит, зависел дальнейший ход развития Южной Месопотамии.
В основе «политический программы» Лугальзагеси лежал традиционный для Шумера путь. Борьба династических лидеров за обладание всей властью и всеми накопленными богатствами заканчивалась победой одного из них. Родной город - «центр», остальные города - «провинция» с соответствующим перераспределением богатств. Затем следовало противостояние победившего лидера и общины, требовавшей подчинения общинным нормам и выступающей за искоренение единовластия. Кроме этого ставился вопрос о наделении верховных жрецов и общинных старейшин дополнительными правами и благами. Приход нового правителя к власти только на первых порах был ознаменован справедливостью.
Из труда по истории Месопотамии, написанного по-гречески вавилонским учёным и жрецом бога Мардука Беросом, жившим в 4-3 вв. до н. э. известно, что вавилоняне делили историю на два периода - до потопа и после потопа. Он сообщал, будто 10 царей до потопа правили страной в течение 43200 лет, а первые цари после потопа тоже царствовали по несколько тысяч лет. Его царский список воспринимался как легенда.Усилия учёных увенчались успехом: среди многочисленных клинописных табличек удалось обнаружить несколько фрагментов древних списков царей. Шумерский «Царский список» был скомпилирован не позднее конца 3 тысячелетия до н. э., в эпоху правления так называемой третьей династии Ура. Составляя известный науке вариант «Списка», переписчики, несомненно, пользовались династическими списками, которые на протяжении столетий велись в отдельных городах-государствах. В результате многих причин «Царский список» содержит много неточностей и механических ошибок. Путём кропотливых и сложных изысканий учёные нашли, наконец, решение головоломки: как разместить отдельные одновременно царствующие династии, о котором в царском списке говорится, будто они следовали одна за другой. «Царский список» сообщает, что после потопа царство было в Кише и что в течение 24510 лет здесь правили 23 царя.
...Подобные документы
Основные (глобальные) типы цивилизации, их особенности. Сущность цивилизационного подхода к истории. Характерные черты политической системы восточного деспотизма. Особенности цивилизации классической Греции. Цивилизации в древности и Древняя Русь.
реферат , добавлен 27.02.2009
Зарождение классового общества, государства и цивилизации на греческой почве. Деление истории Древней Греции на две большие эпохи: микенская (крито-микенская) дворцовая и античная полисная цивилизация. Культура Эллады, "темных веков" и античного периода.
реферат , добавлен 21.12.2010
Постоянное чередование этносов, столкновения между различными общинами и богатый сплав культур в истории цивилизаций Ближнего Востока. Особенности культуры шумерской цивилизации. Религия и мир богов Древней Месопотамии. Мировоззрение: борьба добра и зла.
презентация , добавлен 06.04.2015
Эволюция хозяйственной и политической деятельности человека от первобытности к цивилизации. Особенности древних цивилизаций. Природные условия и их воздействие на образование цивилизации. Восточные государства-деспотии, положение царя, структура общества.
реферат , добавлен 02.12.2009
Сущность понятия "неолитическая революция". Присваивающее и производящее хозяйство. Переход от первобытности к цивилизации. Происхождение и признаки государства. Земледельческие и скотоводческие цивилизации. Характерные черты традиционного общества.
презентация , добавлен 16.09.2014
Антропологический состав населения древней Индии. Изучение материальной культуры основных городов Хараппской цивилизации. Источники, письменность, археологические раскопки и памятники древней цивилизации долины реки Инд. Культурный центр Мохенджо-Даро.
курсовая работа , добавлен 21.03.2016
Основные периоды истории первобытного общества. Причины зарождения государства. Цивилизации Древнего Востока, Древней Греции и Древнего Рима. Эпоха средневековья и ее роль в истории человечества. Мир в эпоху Нового времени, Тридцатилетняя война.
контрольная работа , добавлен 26.07.2010
Причины возникновения шумеро-аккадской цивилизации. Строительство в Месопотамии ирригационных сооружений, переход к систематическому орошению. Шумерская письменность, литература, строительство и архитектура. Оформление письменных законов в Месопотамии.
презентация , добавлен 13.04.2013
Изучение основных этапов истории Республики Гватемала. Характеристика возникновения государственности в цивилизации майя. Период испанских завоевателей - конкистадоров, захвативших Гватемалу с помощью индейцев из Центральной Мексики. Эпоха независимости.
реферат , добавлен 12.04.2010
Анализ Евразии как специфической цивилизации в истории человечества, ее географические особенности и история формирования. Наиболее древние цивилизации Евразии, расположившиеся на берегах многочисленных морей: Египет, Месопотамия, Ассирия, Иудея.
Шумеры - первая цивилизация на земле.
Шумеры - древний народ, некогда населявший территорию долины рек Тигра и Евфрата на юге современного государства Ирак (Южная Месопотамия или Южное Двуречье). На юге граница их обитания доходила до берегов Персидского залива, на севере - до широты современного Багдада.
На протяжении целого тысячелетия шумеры были главными действующими лицами на древнем Ближнем Востоке.
Шумерская астрономия и математика были точнейшими на всем Ближнем Востоке. Мы до сих пор делим год на четыре сезона, двенадцать месяцев и двенадцать знаков зодиака, измеряем углы, минуты и секунды в шестидесятках - так, как это впервые стали делать шумеры.
Идя на прием к врачу, мы все... получаем рецепты лекарств или совет психотерапевта, совершенно не задумываясь о том, что и траволечение, и психотерапия впервые развились и достигли высокого уровня именно у шумеров. Получая повестку в суд и рассчитывая на справедливость судей, мы также ничего не знаем об основателях судопроизводства - шумерах, первые законодательные акты которых способствовали развитию правовых отношений во всех частях Древнего мира. Наконец, задумываясь о превратностях судьбы, сетуя на то, что при рождении нас обделили, мы повторяем те же самые слова, которые впервые занесли на глину философствующие шумерские писцы, - но вряд ли даже догадывается об этом.
Шумеры - "черноголовые". Этот народ, появившийся на юге Месопотамии в середине III-го тысячелетия до нашей эры неизвестно откуда, сейчас называют "прародителем современной цивилизации" , а ведь до середины 19-го века никто о нём даже не подозревал. Время стерло Шумер из анналов истории и, если бы не лингвисты, возможно мы бы никогда не узнали о Шумере.
Но начну я, наверное, с 1778-м года, когда датчанин Карстен Нибур, возглавлявший экспедицию в Месопотамию 1761-м года, опубликовал копии клинописной царской надписи из Персеполя. Он первый предположил, что 3 колонки в надписи - это три разных вида клинописи, содержащих один и тот же текст.
В 1798-м году ещё один датчанин, Фридрих Христиан Мюнтер высказал гипотезу что письмена 1-го класса - это алфавитная староперсидская письменность (42 знака), 2-го класса - слоговое письмо, 3-го - идеографические знаки. Но первым удалось прочесть текст не датчанину а немцу, преподавателю латыни в Геттингене, Гротенфенду. Внимание его привлекла группа из семи клинописных знаков. Гротенфенд предположил что это слово Царь, а остальные знаки были подобраны исходя из исторических и лингвистических аналогий. В конце концов Гротенфенд сделал следующий перевод:
Ксеркс, царь великий, царь царей
Дария, царя, сын, Ахеменид
Однако только через 30 лет француз Эжен Бюрнуф и норвежец Кристианн Лассен нашли правильные эквиваленты для почти всех клинописных знаков 1-й группы. В 1835-м году была найдена вторая многоязычная надпись на скале в Бехистуне и в 1855-м году Эдвину Норрису удалось дешифровать 2-й тип письменности, состоявший из сотни слоговых знаков. Надпись оказалась на эламском языке (кочевые племена называемые в Библии амореями или аморитянами).
С 3-м типом оказалось ещё сложнее. Это был совершенно забытый язык. Один знак там мог обозначать и слог и целое слово. Согласные выступали только в составе слога, тогда как гласные могли фигурировать и как отдельные знаки. Например звук "р" мог быть передан шестью различными знаками, в зависимости от контекста. 17 января 1869-го года лингвист Жюль Опперт заявил, что язык 3-й группы является.... шумерским... А значит должен существовать и шумерский народ... Но была ещё и теория, что это лишь искусственный - "сакральный язык" жрецов Вавилона. В 1871м году Арчибальд Сайс пуликует первый шумерский текст, царскую надпись Шульги. Но только в 1889-м году определение шумерский принимается повсеместно.
РЕЗЮМЕ: То, что мы сейчас называем шумерским языком - фактически искусственная конструкция, построенная на аналогиях с надписями народов, перенявших шумерскую клинопись - эламскими, аккадскими и староперсидскими текстами. А теперь вспомните как древние греки коверкали иностранные имена и оцените возможную достоверность звучания "восстановленного шумерского". Странно, но у шумерского языка нет ни предков, ни потомков. Иногда шумерский называют "латынью древнего Вавилона" - но надо отдавать себе отчёт, что шумерский не стал прародителем мощной языковой группы, от него остались только корни нескольких десятков слов.
Появление Шумеров.
Надо сказать, что южная Месопотамия не самое лучшее место в мире. Полное отсутствие леса и полезных ископаемых. Заболоченность, частые наводнения сопровождаемые изменением русла Евфрата из-за низких берегов и, как следствие, полное отсутствие дорог. Единственное чего там было в достатке это тростника, глины и воды. Однако, в сочетании с плодородной почвой, удобренной наводнениями, этого оказалось достаточно чтобы в самом конце III-го тысячелетия до нашей эры там расцвели первые города-государства древнего Шумера.
Мы не знаем откуда пришли Шумеры, но когда они появились в Месопотамии там уже жили люди. Племена, населявшие в глубочайшей древности Месопотамию, жили на островах, возвышавшихся среди болот. Свои поселения они строили на искусственных земляных насыпях. Осушая окружающие болота, они создали древнейшую систему искусственного орошения. Как указывают находки в Кише, они пользовались микролитическими орудиями.
Оттиск шумерийской цилиндрической печати с изображением плуга. Наиболее раннее поселение, открытое в Южной Месопотамии, находилось около Эль-Обеида (близ Ура), на речном острове, который возвышался над болотистой равниной. Население, жившее здесь, занималось охотой и рыболовством, но уже переходило к более прогрессивным видам хозяйства: к скотоводству и земледелию
Культура Эль-Обеида существовала очень долго. Своими корнями она уходит в древние местные культуры Верхней Месопотамии. Однако уже появляются и первые элементы шумерийской культуры.
По черепам из погребений определили, что шумеры не были однорасовым этносом: встречаются и брахицефалы ("круглоголовые") и долихоцефалы ("длинноголовые"). Впрочем это могло стать и результатом смешения с местным населением. Так что мы даже не можем с полной уверенностью отнести их к определённой этнической группе. В настоящее время с некоторой уверенностью можно утверждать лишь то, что семиты Аккада и шумерийцы Южной Месопотамии резко отличались друг от друга как по своему внешнему облику, так и по языку.
В древнейших общинах южной части Месопотамии в третьем тысячелетии до н. э. почти все производившиеся здесь продукты потреблялись на месте и царило натуральное хозяйство. Широко использовалась глина и тростник. В древнейшие времена из глины лепили сосуды - сначала от руки, а впоследствии на специальном гончарном круге. Наконец, из глины делали в большом количестве важнейший строительный материал - кирпич, который приготовлялся с примесью камыша и соломы. Этот кирпич иногда просушивался на солнце, а иногда обжигался в специальной печи. К началу третьего тысячелетия до н. э., относятся древнейшие здания, построенные из своеобразных крупных кирпичей, одна сторона которых образует плоскую поверхность, а другая - выпуклую. Крупный переворот в технике произвело открытие металлов. Одним из первых металлов, известных народам южной части Месопотамии, была медь, название которой встречается как в шумерийском, так и в аккадском языках. Несколько позднее появилась бронза, которая делалась из сплава меди со свинцом, а впоследствии - с оловом. Последние археологические открытия указывают на то, что уже и середине третьего тысячелетия до н. э. в Месопотамии было известно железо, очевидно, метеоритное.
Следующий период шумерийской архаики носит название периода Урука по месту наиболее важных раскопок. Для этой эпохи характерен новый вид керамики. Глиняные сосуды, снабжённые высокими ручками и длинным носиком, возможно, воспроизводят древний металлический прототип. Сосуды сделаны на гончарном круге; однако по своей орнаментации они гораздо скромнее, чем раскрашенная керамика времени Эль-Обеида. Однако, хозяйственная жизнь и культура получают в эту эпоху своё дальнейшее развитие. Появляется необходимость в составлении документов. В связи с этим возникает ещё примитивная картинная (пиктографическая) письменность, следы которой сохранились на цилиндрических печатях того времени. Надписи насчитывают в общей сложности до 1500 картинных знаков, из которых постепенно выросла древнешумерийская письменность.
После шумеров осталось огромное количество глиняных клинописных табличек. Возможно это была первая бюрократия в мире. Самые ранние надписи относятся к 2900 году до Р.Х. и содержат хозяйственные записи. Исследователи жалуются, что Шумеры оставили после себя огромное количество "хозяйственных" записей и "списков богов" но так и не удосужились записать "философскую основу" своей системы верований. Поэтому наши знания лишь интерпретация "клинописных" источников, в большинстве своём переведённых и переписанных жрецами более поздних культур, например Эпоса о Гильгамеше или поэмы "Энума элиш" датируемых началом II-го тысячелетия до нашей эры. Так что, возможно, мы читаем своеобразный дайджест, подобный адаптивному варианту библии для современных детей. Особенно учитывая, что большинство текстов скомпилированы из нескольких отдельных источников (из-за плохой сохранности).
Имущественное расслоение, происходившее внутри сельских общин, приводило к постепенному распаду общинного строя. Рост производительных сил, развитие торговли и рабства, наконец, грабительские войны способствовали выделению из всей массы общинников небольшой группы рабовладельческой аристократии. Аристократы, владевшие рабами и отчасти землёй, называются “большими людьми” (лугаль), которым противостоят “маленькие люди”, т. е. свободные малоимущие члены сельских общин.
Древнейшие указания на существование рабовладельческих государств на территории Месопотамии относятся к началу третьего тысячелетия до н. э. Судя по документам этой эпохи, это были очень маленькие государства, вернее, первичные государственные образования, во главе которых стояли цари. В княжествах, потерявших свою независимость, правили высшие представители рабовладельческой аристократии, носившие древний полужреческий титул “цатэси” (эпси). Экономической основой этих древнейших рабовладельческих государств был централизованный в руках государства земельный фонд страны. Общинные земли, обрабатывавшиеся свободными крестьянами, считались собственностью государства, и население их было обязано нести в пользу последнего всякого рода повинности.
Разобщённость городов-государств создало проблему с точной датировка событий в Древнем Шумере. Дело в том, что каждый город-государство имел свои летописи. А дошедшие до нас списки царей, в основном, написаны не ранее аккадского периода и представляют собой смесь обрывков различных "храмовых списков" что привело к путанице и ошибкам. Но в общем всё выглядит так:
2900 - 2316 г. до Р.Х. - период расцвета шумерских городов-государств
2316 - 2200 г. до Р.Х - объединение шумера под властью аккадской династии (семитских племен северной части Южного Междуречья перенявших шумерскую культуру)
2200 - 2112 г. до Р.Х - Междуцарствие. Период раздробленности и нашествий кочевников -кутиев
2112 - 2003 г. до Р.Х - Шумерский Ренессанс, период расцвета культуры
2003 г. до Р.Х - падение Шумера и Аккада под натиском амореев (эламитов). Анархия
1792 - возвышение Вавилона при Хаммурапи (Старовавилонское царство)
После своего падения шумеры оставило то, что подхватило множество других народов, пришедших на эту землю - Религию.
Религия Древнего Шумера.
Давайте коснёмся Религии Шумеров. Похоже в Шумере истоки религии имели чисто материалистические, а не "этические", корни. Культ Богов имел целью не "очищение и святость" а призван был обеспечить хороший урожай, военные успехи и т.д.... Самые древние из Шумерских Богов, упомянутые в древнейших табличках "со списками богов" (середина III -го тысячелетия до н.э.), олицетворяли силы природы - небо, море, солнце, луну, ветер и т.д., затем появились боги - покровители городов, земледельцев, пастухов и т.п. Шумеры утверждали, что всё в мире принадлежит богам - храмы были не местом пребывания богов, обязанных заботится о людях, - а житницей богов - амбарами.
Главными божествами Шумерского Пантеона были АН (небо - мужское начало) и КИ (земля - женское начало). Оба этих начала возникли из первозданного океана, который породил гору, из прочно связанных неба и земли.
На горе небес и земли Ан зачал [богов] Ануннаков. От этого союза родился и бог воздуха - Энлиль, разделивший небо и землю.
Существует гипотеза, что в начале поддержание порядка в миря являлись функциями Энки, бога мудрости и моря. Но затем, по мере возвышения города-государства Ниппура, богом которого считался Энлиль, именно он занял руководящее место среди богов.
К сожалению до нас не дошёл ни один шумерский миф о сотворении мира. Ход событий представленный в аккадском мифе "Энума Элиш", по мнению исследователей не соответствует концепции Шумеров, несмотря на то, что большинство богов и сюжетов в нём заимствовано из шумерских верований. Тяжело поначалу жилось богам, всё приходилось делать самим, некому было им служить. Тогда они и создали людей, для услужения себе. Казалось бы, Ан, подобно другим богам-творцам должен был иметь ведущую роль в шумерской мифологии. И, действительно, его почитали, правда скорее всего символически. Его храм в Уре назывался E.ANNA - "Дом AN". Первое царство называли "Царство Ану". Однако по представлениям Шумеров, Ан практически не вмешивается в дела людей и поэтому основная роль в "повседневной жизни" перешла к другим богам, во главе с Энлилем. Однако и Энлиль был не всесилен, ведь верховная власть принадлежала совету из пятидесяти главных богов, среди которых особо выделялись семь главных богов "вершащие судьбу".
Считается что структура совета богов повторяла "земную иерархию" - где правители, энси, правили совместно с "советом старейшин", в котором выделялась группа наиболее достойных..
Одной из основ шумерской мифологии, точный смысл которой не установлен, являются "МЕ" игравшие в религиозно-этической системе Шумеров огромную роль. В одном из мифов названо более ста "МЕ", из которых удалось прочесть и расшифровать меньше половины. Здесь такие понятия как правосудия, доброта, мир, победа, ложь, страх, ремесла и т.д. , всё так или иначе связанное с общественной жизнью Некоторые исследователи считают что "ме" - это прототипы всего живого, излучаемые богами и храмами, "Божественные правила".
Вообще в Шумере Боги были как Люди. В их взаимоотношениях встречаются сватовство и войны, изнасилование и любовь, обман и гнев. Существует даже миф о человеке, овладевшем во сне богиней Инанной. Примечательно, но весь миф проникнут симпатией к человеку.
Интересно, что шумерский рай не предназначен для людей - это обитель богов, где неизвестны печали, старости, болезни и смерть и единственная проблема, волнующая богов - это проблема пресной воды. Кстати в Древнем Египте концепции рая не было вообще. Шумерский ад - Кур - мрачный тёмный подземный мир, где на пути куда стояло три служителя - "человек двери", "человек подземной реки", "перевозчик". Напоминает древнегреческий Аид и Шеол древних евреев. Это пустое пространство, отделяющее землю от первозданного океана наполнено тенями умерших, блуждающих без надежды на возврат и демонами.
Вообще взгляды Шумеров, нашли отражение во многих более поздних религиях, но сейчас нам гораздо более интересен их вклад в техническую сторону развития современной цивилизации.
История начинается в Шумере.
Один из крупнейших экспертов по Шумеру, профессор Сэмюел Ноа Крамер, в своей книге "История начинается в Шумере" перечислил 39 предметов, в которых шумеры были первооткрывателями. Помимо первой системы письменности, о чем мы уже говорили, он включил в этот список колесо, первые школы, первый двухпалатный парламент, первых историков, первый "альманах земледельца"; в Шумере впервые возникли космогония и космология, появился первый сборник пословиц и афоризмов, впервые велись литературные дебаты; впервые был создан образ "Ноя"; здесь появился первый книжный каталог, получили хождение первые деньги (серебряные шекели в виде "слитков на вес"), впервые стали вводиться налоги, были приняты первые законы и проведены социальные реформы, появилась медицина, и впервые делались попытки добиться мира и гармонии в обществе.
В области медицины у шумеров с самого начала были очень высокие стандарты. В найденной Лайярдом в Ниневии библиотеке Ашшурбанипала был четкий порядок, в ней был большой медицинский отдел, в котором насчитывались тысячи глиняных табличек. Все медицинские термины основывались на словах, заимствованных из шумерского языка. Медицинские процедуры описывались в специальных справочниках, где содержались сведения о гигиенических правилах, об операциях, например об удалении катаракты, о применении спирта для дезинфекции при хирургических операциях. Шумерская медицина отличалась научным подходом к постановке диагноза и предписанию курса лечения, как терапевтического, так и хирургического.
Шумеры были превосходными путешественниками и исследователями - им приписывается также изобретение первых в мире судов. В одном аккадском словаре шумерских слов содержалось не менее 105 обозначений различных типов судов - по их размерам, назначению и по виду грузов. В одной надписи, раскопанной в Лагаше, говорится о возможностях ремонта судов и перечисляются виды материалов, которые местный правитель Гудея привозил для строительства храма своего бога Нинурта приблизительно в 2200 году до РХ. Широта ассортимента этих товаров поразительна - начиная от золота, серебра, меди - и до диорита, сердолика и кедра. В некоторых случаях эти материалы перевозились более чем за тысячи миль.
Первая печь для обжига кирпича также была построена в Шумере. Применение такой большой печи позволяло обжигать изделия из глины, что придавало им особую прочность за счет внутреннего напряжения, без отравления воздуха пьлью и золой. Такая же технология применялась для выплавки металлов из руды, например меди - для этого руда нагревалась до температуры свыше 1500 градусов по Фаренгейту в закрытой печи с малой подачей кислорода. Этот процесс, именуемый плавкой, стал необходим уже на ранних этапах, как только был исчерпан запас натуральной самородной меди. Исследователи древней металлургии были крайне удивлены тем, как быстро шумеры выучились методам обогащения руды, плавки металла и литья. Эти передовые технологии были освоены ими всего лишь несколько столетий спустя после возникновения шумерской цивилизации.
Еще более поразительным было то, что шумеры овладели способами получения сплавов - процессом, при помощи которого различные металлы химически соединяются при нагреве в печи. Шумеры научились производить бронзу - твердый, но хорошо поддающийся обработке металл, который изменил весь ход истории человечества. Умение сплавлять медь с оловом было величайшим достижением по трем причинам. Во-первых, было необходимо подобрать очень точное соотношение меди и олова (анализ шумерской бронзы показал оптимальное соотношение - 85% меди на 15% олова). Во-вторых, в Месопотамии совсем не было олова.(В отличии, например, от Тиауанако) В-третьих, олово вообще не встречается в природе в натуральном виде. Для его извлечения,из руды - оловянного камня - необходим довольно сложный процесс. Это не такое дело, которое можно открыть случайно. У шумеров было около тридцати слов для обозначения различных видов меди разного качества, для обозначения же олова они пользовались словом AN.NA, что означает буквально "Небесный камень" - что многие рассматривают как свидетельствует о том, что шумерская технология была даром богов.
Были найдены тысячи глиняных табличек, содержавших сотни астрономических терминов. В некоторых из этих табличек содержались математические формулы и астрономические таблицы, при помощи которых шумеры могли предсказывать солнечное затмение, различные фазы Луны и траектории движения планет. Изучение древней астрономии обнаружило замечательную точность этих таблиц (известных под названием эфемерид). Никто не знает, каким образом они были рассчитаны, но мы можем задаться вопросом - зачем это было нужно?
"Шумеры измеряли восход и закат видимых планет и звезд относительно земного горизонта, пользуясь той же гелиоцентрической системой, которая применяется сейчас. Мы переняли от них также разделение небесной сферы на три сегмента - северный, центральный и южный (соответственно у древних шумеров - "путь Энлиля", "путь Ану" и "путь Эа"). В сущности, все современные понятия сферической астрономии, включая полную сферическую окружность в 360 градусов, зенит, горизонт, оси небесной сферы, полюса, эклиптику, равноденствие и пр. - все это внезапно возникло в Шумере.
Все познания шумеров относительно движения Солнца и Земли были объединены в созданном ими первом в мире календаре созданном в городе Ниппуре- солнечно-лунном календаре, начинавшемся в 3760 году до Р.Х.. Шумеры считали 12 лунных месяцев, составлявших приблизительно 354 дня, а затем прибавляли еще 11 дополнительных дней, чтобы получить полный солнечный год. Эта процедура, называемая интеркаляцией, проделывалась ежегодно, пока, через 19 лет, солнечный и лунный календарь не совмещались. Шумерский календарь был составлен очень точно, чтобы ключевые дни (например, Новый год всегда приходился на день весеннего равноденствия) . Удивительно то, что такая развитая астрономическая наука совсем не была необходима этому только что народившемуся обществу.
Вообще математика шумеров имела "геометрические" корни и очень необычна. Лично я вообще не понимаю как такая система счисления могла зародится у примитивных народов. Но лучше судите об этом сами...
Математика Шумеров.
Шумеры пользовались шестидесятеричной системой счисления. Для изображения чисел использовались всего два знака: "клин" обозначал 1; 60; 3600 и дальнейшие степени от 60; "крючок" - 10; 60 х 10; 3600 х 10 и т. д. В основу цифровой записи был положен позиционный принцип, но если Вы, исходя из основы счисления, думаете, что числа в Шумере отображали как степени 60-ти, то ошибаетесь.
За основание в Шумерской системе берется не 10, а 60, но затем это основание странным образом заменяется числом 10, затем, 6, а затем снова на 10 и т.д. И таким образом, позиционные числа выстраиваются в следующий ряд:
1, 10, 60, 600, 3600, 36 000, 216 000, 2 160 000, 12 960 000.
Эта громоздкая шестидесятеричная система позволяла шумерам вычислять дроби и перемножать числа до миллионов, извлекать корни и возводить в степень. Во многих отношениях эта система даже превосходит применяющуюся нами в настоящее время десятичную систему. Во-первых, число 60 имеет десять простых делителей, в то время как 100 - всего 7. Во-вторых, это единственная система, идеально подходящая для геометрических вычислений, и именно этим объясняется то, что она продолжает применяться и в наше время отсюда, например, деление круга на 360 градусов.
Мы редко осознаем, что не только нашей геометрией, но также и современному способу исчисления времени мы обязаны шумерской системе счисления с шестидесятеричным основанием. Деление часа на 60 секунд было совсем не произвольным - оно основывается на шестидесятеричной системе. Отголоски шумерской системы счисления сохранились и в делении суток на 24 часа, года на 12 месяцев, фута на 12 дюймов, и в существовании дюжины как меры количества. Они обнаруживаются также в современной системе счета, в которой выделяются отдельно числа от 1 до 12, а затем следуют числа типа 10+3, 10+4 и т.д.
Теперь нас уже не должно удивлять, что зодиак также был еще одним изобретением шумеров, изобретением, которое в дальнейшем было усвоено другими цивилизациями. Но шумеры не пользовались знаками зодиака, привязывая их к каждому месяцу, как мы делаем сейчас в гороскопах. Они использовали их в чисто астрономическом смысле - в смысле отклонения земной оси, движение которой делит полный цикл прецессии в 25 920 лет на 12 периодов по 2160 лет. При двенадцатимесячном движении Земли по орбите вокруг Солнца картина звездного неба, образующего большую сферу в 360 градусов, меняется. Понятие зодиака возникло путем разделения этой окружности на 12 равных сегментов (сферы зодиака) по 30 градусов каждый. Затем звезды в каждой группе объединялись в созвездия, и каждое из них получало свое наименование, соответствующее современным их наименованиям. Таким образом, не остается сомнения в том, что впервые понятие зодиака использовалось в Шумере. Начертания знаков зодиака (представляющие воображаемые картины звездного неба), а также произвольное деление их на 12 сфер доказывают, что соответствующие знаки зодиака, применяющиеся в других, более поздних культурах, не могли появиться в результате самостоятельного развития.
Исследования шумерской математики, к большому удивлению ученых, показали, что их числовая система тесно связана с прецессионным циклом. Необычный подвижной принцип шумерской шестидесятеричной системы счисления акцентирует внимание на числе 12 960 000, что в точности равняется 500 больших прецессионных циклов, совершающихся за 25 920 лет. Отсутствие каких бы то ни было иных, кроме астрономических, возможных приложений для произведений чисел 25 920 и 2160 может означать лишь одно - эта система разработана специально для астрономических целей.
Похоже на то, что ученые уклоняются от ответа на неудобный вопрос, который заключается в следующем: каким образом шумеры, чья цивилизация длилась всего 2 тысячи лет, могли заметить и зафиксировать цикл небесных движений, продолжающийся 25 920 лет? И почему начало их цивилизации относится к середине периода между сменами зодиака? Не свидетельствует ли это о том, что они унаследовали астрономию от богов?
Крайне заболоченную в доземледельческий период Месопотамию первым в истории освоило племя субареев, которое, вероятнее всего, не было родственно ни шумерам, ни семитам. Субареи пришли в Междуречье в VI тысячелетии до Р. Х. с северо-востока, от предгорьев хребта Загроса. Они создали археологическую Убейдскую культуру «бананового языка» (V – начало IV тысячелетия до Р. Х.). Стоя уже на довольно высокой степени развития, субареи умели плавить медь (позднее они научили этому и шумеров). В войне субареи пользовались доспехами из кожаных перевязей с медными бляхами и островерхими шлемами в виде морд рептилий, которые закрывали всё лицо. Эти первые жители Месопотамии строили храмы в честь своих божеств с «банановыми» именами (с повторявшимся последним слогом – как в английском «banana»). Субарейские боги почитались в Междуречье вплоть до античной эпохи. Но искусство земледелия не продвинулось у субареев слишком далеко – они не строили характерных для всех позднейших месопотамских культур крупных ирригационных систем.
Начало истории шумеров
В начале IV тыс. до н. э. наступил новый этап истории Междуречья. На юге его расселились шумеры – племя неясного происхождения. Различные исследователи пытались связать шумеров в языковом отношении и с народами Кавказа, и с дравидами, и даже с полинезийцами, но все гипотезы на этот счёт до сих пор недостаточно убедительны. Неизвестно и то, каким именно географическим маршрутом шумеры пришли в Месопотамию. Эти новые жители заняли не всё Двуречье, а лишь юг его – области, близкие к Персидскому заливу. На смену субарейской культуре Убейд пришла шумерская культура Урук. Субареи, по всей видимости, были частью вытеснены, частью ассимилированы. В последующие века они продолжали жить на севере и востоке от шумеров (Верхняя Месопотамия именовалась в III тысячелетии до Р. Х. «страной Субарту»), пока к 2000 г. до Р. Х. были ассимилированы ещё более северными соседями – хурритами.
Месопотамия с древнейших времён до конца III тысячелетия до Р. Х. Карта
История шумеров в IV тысячелетии до Р. Х., до катастрофического потопа, случившегося около 2900 г. до Р. Х., известна плохо. Судя по смутным, полулегендарным воспоминаниям, среди шумерских городов поначалу выдвинулся Эриду (Эреду), а затем особое религиозное значение получил Ниппур со своим храмом Энлиля (бог воздуха и дыхания). В IV тысячелетии до Р. Х. область шумеров представляла собой, насколько можно понять, довольно сплочённую «конфедерацию» из множества самостоятельных общин («номов»). Месопотамия, где шумеры развили крупное земледельческое хозяйство, была богата хлебом, но бедна лесом и минеральными ресурсами. Поэтому развивалась обширная торговля с соседними странами через коммерческих агентов – тамкаров . В середине – второй половине IV тыс. до н. э. однотипные шумерские колонии появились на огромных пространствах вне самого Шумера: от Верхнего Евфрата до Юго-Западного Ирана (Сузы). Они служили там не только торговыми, но и военными центрами. Создание колоний на таких расстояниях было бы невозможно без общешумерского политического единства, воплощавшегося в вышеупомянутой «конфедерации».
В Шумере того исторического периода уже существовало заметное общественное расслоение (богатые погребения) и письменность , созданная в первую очередь для хозяйственного учёта. Во главе отдельных общин обычно стоял не светский монарх, а верховный жрец (эн – «господин»). Установлению теократии способствовали природно-хозяйственные условия. В отличие от субареев, шумеры стали вести земледелие на основе крупных ирригационных систем из множества каналов. Их сооружение требовало масштабных коллективных работ, которые велись в больших храмовых хозяйствах. Вследствие этих географических особенностей Нижней Месопотамии у шумеров рано стали утверждаться «социалистические» формы экономики, о формах и примерах которых будет рассказано ниже.
Шумеры и «всемирный потоп»
Около 2900 до Р. Х. Шумер пережил гигантское наводнение, оставшееся в народных преданиях как шестидневный «всемирный потоп». Согласно шумерским сказаниям (заимствованным позже семитами), во время потопа погибло множество людей. «Всё человечество стало глиной» – уцелел лишь правитель города Шуруппака, праведник Зиусудру (в вавилонских сказаниях - Утнапиштим , прообраз библейского Ноя), которому бог мудрости Энки (Эа) открыл приближение катастрофы и посоветовал построить ковчег. На своём ковчеге Зиусудра причалил к высокой горе и дал начало новому человеческому роду. Потоп отмечен во всех шумерских царских списках. Его действительные археологические следы открыты ещё во время раскопок Вулли (начало XX века): толстые слои глины и ила, разделяют городские постройки и относятся как раз к началу III тысячелетия. В литературе шумеров много упоминаний о периоде «до потопа», но рассказы о нём, видимо, сильно искажают подлинную историю. Об обширном ниппурском союзе IV тысячелетия до Р. Х. позднейшие шумеры воспоминаний не сохранили. Они полагали, что и в тот период, как и тысячу лет спустя, их страна была не единой, а раздробленной.
Шумерская статуэтка с изображением молящегося мужчины, ок. 2750-2600 до Р. Х.
Шумеры и аккадцы – кратко
Ещё до потопа в Нижнюю Месопотамию начали с востока и юга проникать неродственные шумерам племена восточных семитов. После потопа (а по мнению ряда археологов, уже и до него) прежняя шумерская культура Урук сменилась более высокоразвитой – Джемдет-Наср. Приход семитов, видимо, не обошёлся без военных столкновений с шумерами (раскопки выявляют следы разрушений на крепостях). Но потом обе нации, сохранив каждая свой язык и не смешавшись окончательно, составили «симбиотическую» общность «черноголовых». Одна ветвь восточных семитов (аккадцы) обосновалась в близком соседстве с шумерским ареалом, а вторая (ассирийцы) – на Среднем Тигре. Аккадцы заимствовали от шумеров более высокую культуру, письменность, культы богов. Шумерское письмо представляло собой иероглифическую пиктографию, хотя многие его символы стали слоговыми. В нём насчитывалось до 400 знаков, но и зная всего 70-80, можно было неплохо читать. Грамотность среди шумеров была широко распространена.
Образец шумерской клинописи - табличка царя Уруинимгины
Борьба за гегемонию в Шумере
Земледелие по-прежнему велось не в индивидуальных, а, прежде всего, в крупных, коллективных храмовых хозяйствах. В шумерском обществе был весьма многочисленным слой рабов и пролетариев, трудившихся исключительно за еду, но было и немало мелких арендаторов на землях крупных собственников. В середине III тысячелетия до Р. Х. прежних правителей жрецов (энов ) всё чаще сменяли лугали (по-аккадски – шарру ). Среди них были уже не только религиозные, но и светские вожди. Шумерские лугали напоминали греческих тиранов – они были более независимы от гражданской общины, часто захватывали власть насильственно и правили, опираясь на войско. Численность войска в отдельном городе доходила тогда до 5 тысяч человек. Шумерские дружины состояли из тяжеловооружённых пехотинцев и колесниц, запряжённых ослами (лошадей до прихода индоевропейцев не знали).
Существовавшая в предшествующий период истории сплочённая шумерская «конфедерация» распалась, и среди городов началась борьба за гегемонию, в которой победители не полностью отнимали у побеждённых «номов» независимость, а лишь подчиняли их своему главенству. Гегемоны и в этот период стремились получить религиозную санкцию своего первенства от ниппурского храма Энлиля. Первым гегемоном Шумера после потопа стал город Киш. Сохранилось предание о кишском царе Этане (XXVIII в. до н. э.), который на божественном орле поднялся в небеса к богам, чтобы добыть себе «траву рождения» и обзавестись наследником. Его преемник Эн-Мебарагеси – первый царь шумерской истории, от которого остались не только легендарные воспоминания, но и вещественные памятники.
Царь Лагаша Гудеа
III династия Ура
Господство кутиев было сокрушено народным восстанием, поднятым рыбаком Утухенгалем , который восстановил «Царство Шумера и Аккада» с официальным шумерским языком и столицей в Уруке. Дружественный кутиям Лагаш был жестоко разгромлен, а его цари потом даже не упоминались в списке шумерских правителей. Утухенгаль неожиданно утонул при осмотре канала (возможно, был убит), и ему наследовал один из его соратников, Ур-Намму , наместник Ура (в области которого и утонул Утухенгаль). Столица нового шумерского государства теперь перешла в Ур. Ур-Намму стал основателем III династии Ура .
Аккадская империя Саргона Древнего и держава III династии Ура
Ур-Намму (2106–2094 гг. до н. э.) и его сын Шульги (2093–2046 гг. до н. э.) водворили в Шумере социалистический строй , опиравшийся на огромные государственные хозяйства. Большая часть населения работала там за пайки в очень плохих условиях от рассвета до заката в виде пролетарских бригад из гурушей (мужчин) и нгеме (женщин). Мужчина получал 1,5 литра ячменя в день, женщина – вдвое меньше. Смертность в такого рода «трудармиях» иногда достигала 25% в месяц. Небольшой частный сектор в экономике, впрочем, всё же сохранился. От просуществовавшей менее века III династии Ура до нас дошло больше документации, чем от всей остальной истории Месопотамии. Казарменно-социалистическое хозяйствование было при ней крайне неэффективным: иногда столица голодала, в момент, когда отдельные мелкие городки располагали крупными запасами зерна. При Шульги был создан знаменитый «Шумерский царский список», фальсифицировавший всю национальную историю. В нём утверждалось, что Шумер всегда был единым государством. Границы владений III династии Ура были близки к Аккадской державе. Они, правда, не заходили в Малую Азию, Аравию и Юго-Восточный Иран, зато в Загросе распространялись даже шире. Ур-Намму и Шульги вели постоянные войны (особенно с кутиями), сопровождаемые лживым трубадурством о «непрерывных победах», хотя военные кампании далеко не всегда были успешными.
Храмовая часть шумерского города Ура с большим зиккуратом
Конец III династии Ура был внезапным: около 2025 г., когда её царь Иббисуэн вёл упорную войну с Эламом, на него с севера и запада напали сутии-амореи. Посреди военной неразберихи рабочие государственных латифундий стали разбегаться. В столице начался голод. Чиновник Ишби-Эрра , посланный Иббисуэном за зерном в Иссин, захватил этот город и объявил себя царём (2017 г.). Война длилась после этого ещё лет 15. Иббисуэн попал в плен к врагам. Страшно разгромленный юг Месопотамии признал власть нового «царя Шумера и Аккада» Ишби-Эрры, которому подчинились и расселившиеся до Персидского залива амореи. Шумерская социалистическая система рухнула вместе с III династией Ура. Преобладающим сословием стали мелкие арендаторы государственных и храмовых земель.
Цари Иссина считали себя продолжателями империи III династии Ура, именуясь по-прежнему государями «Шумера и Аккада». Падение Ура считалось при них великой трагедией, по поводу которой составлялись трагические литературные плачи. После расселения на юге Месопотамии сутиев-амореев доля семитов в местном населении возросла настолько, что шумерский язык перестал употребляться в живой речи, хотя официальная и храмовая документация ещё долго по исторической традиции продолжала вестись на нём.
Конец истории шумеров
Разграбив южную и центральную часть Междуречья, сутии-амореи поначалу расселились по сельским их местностям. Там эти семитские кочевники продолжали заниматься привычным для них скотоводством, поначалу мало проникая в города, а лишь торгуя с их жителями. В первое время сутии признали власть царей Иссина, однако мало-помалу их племенные союзы стали подчинять себе некоторые мелкие города. Часть таких центров стала расти и приобретать сильное политическое значение. Особенно выдвинулись Ларса (на юге), ставшая столицей старейшего племени сутиев-амореев – ямутбала, и незначительный доселе Вавилон в центре страны. Вавилон подчинился сутийскому племени амнану – части племенного союза биниямина, большая часть которого через несколько веков составила еврейское «колено Вениамин».
Сутийские вожди стали усиливаться, и к началу XIX века до Р. Х. Месопотамия распалась более чем десяток государств. Шумеры были постепенно поглощены семитами и растворились в их массе. Их существование в качестве особой национальности закончилось. Начало II тысячелетия до Р. Х. ознаменовалось концом шумерской истории, хотя юг Двуречья ещё несколько веков сохранял некоторые культурные отличия от центра и севера, составляя особую область «Приморье».
