Архитекторы buromoscow убрали с территории автомобили, замостили её гранитной плиткой и сделали пространство полностью пешеходным. По замыслу бюро, обновлённая площадь должна оставлять ощущение молодости и романтики - для этого там установили качели. Кроме того, на площади есть павильоны, в которых можно выпить кофе, купить прессу или получить справочную информацию. Деревья на Триумфалке пока не высадили - на пустых газонах появились лишь таблички с информацией о будущих посадках.
Триумфальная площадь не уникальна: её обновление - лишь часть общемировой тенденции на изменение городских пространств. The Village узнал, как устроены самые интересные пространства в других городах мира.
Инсбрук
Площадь Эдуарда Валльнёфера в центре австрийского Инсбрука - характерный пример параметрической архитектуры. Площадь лишена острых углов, а бетонные элементы словно перетекают друг в друга. Такая авангардная форма не только создаёт необычную игру света и тени в течение всего дня, но и несёт идеологическую функцию. Прежде над площадью доминировало административное здание, построенное во время Аншлюса Австрии нацистской Германией, теперь она избавлена от этого исторического акцента.
Гонконг
Городская площадь One Island East в Гонконге - небольшое, но функциональное пространство. Оно объединило офисную высотку с соседним жилым небоскрёбом. Архитекторы разделили территорию на смысловые зоны: площадь с бассейнами расположена рядом с офисным зданием и рассчитана на его работников, парк с каскадными фонтанами, изогнутыми скамейками и пышной растительностью предназначен для жителей высотки, а большие террасы можно назвать общей зоной для резидентов офисов и жилого дома.
Копенгаген
Площадь Superkilen в центре Нёрребро, самого многонационального района Копенгагена, - пример современного многофункционального пространства. На открытой территории, буквально вписанной в окружающий городской ландшафт, расположены лавочки, столы для пикника и настольных игр, мангалы для барбекю, фонтан, детская площадка, велодорожки и парковки. Особенность этого пространства - белые линии, которые тянутся с севера на юг. Они плавно огибают предметы экстерьера, не прикасаясь к ним. Во избежание визуального контакта с автомобильным движением архитекторы приподняли часть площади, граничащую с проезжей зоной.
Бильбао
Этот проект испанского бюро JAAM - пример того, как с помощью архитектуры и дизайна можно изменить городское пространство до неузнаваемости. Раньше площадь Индаучу пересекала трёхполосная автомобильная дорога. Обновлённая территория стала единой пешеходной зоной, условно поделённой пополам: центральная часть ограничена навесом из стекла и дерева и предназначена для проведения общественных мероприятий. Внешнее пространство служит местом для спокойных прогулок и чтения. По всей площади в небольших кругах разного диаметра высажены деревья. В первом внутреннем кольце растут клёны и ликвидамбары, во втором - берёзы, а на оставшейся территории - парротии, тисы, туи и другие вечнозелёные кустарники. В вечернее время пространство площади освещают светодиодные фонари разной высоты, по форме похожие на листья деревьев.
Ахен
Привокзальная площадь в Ахене существует уже больше века. За это время её не раз перестраивали и обновляли, но проблема осложнённого доступа к станциям из-за интенсивного уличного движения оставалась нерешённой. Выход из ситуации удалось найти архитекторам из бюро Hentrup Heyers. Они превратили привокзальную территорию в единое пространство, соединив с помощью эллиптической формы две половины площади, разделённые автомобильной дорогой. Светлая овальная поверхность подчёркивается контрастными базальтовыми плитами. Дизайн пространства минималистичен и максимально продуман: два 14-метровых световых столба по полюсам эллипса и каменная дорожка, направленная от станции к центру города, помогают туристам сориентироваться даже в тёмное время суток. В северной части площади располагаются места для отдыха, деревья, фонтаны и две клинообразные остановки.
Стамбул
Günter Richard Wett (1), John Gollings Photography (2), Iwan Baan, Torben Eskerod, Mike Magnussen (3), Elker Azqueta (4), HH+F Architekten Hentrup Heyes + Fuhrmann (5), Olivve Wimmer (6) via Archdaily.com
УДК 316.354.56 Ильиных Светлана Анатольевна
доктор социологических наук,
профессор кафедры социальных коммуникаций
и социологии управления
Новосибирского государственного университета экономики и управления
Табарков Алексей Викторович
аспирант кафедры социологии, политологии и психологии
Сибирского государственного университета телекоммуникаций и информатики
ГОРОДСКОЕ ПРОСТРАНСТВО: СПЕЦИФИКА УПРАВЛЕНИЯ
Аннотация:
В статье раскрываются вопросы управления городским пространством, которое призвано обеспечить благоприятные условия жизни населения города, развитие экономической, социальной и духовной сфер. Идеи управления городским пространством развиваются в самых разных научных подходах. С точки зрения социокультурного подхода рассматривается такая локальная характеристика социокультурного пространства, как организация культурного ландшафта. Представители средового подхода исследуют в своих работах специфику городского пространства и явлений, обусловленных пространственной организацией города. В работе также охарактеризована специфика управления городским пространством в рамках социологического, антропологического и гендерного подходов.
Ключевые слова:
город, социология города, городское пространство, городской вид деятельности, социокультурный подход, средовой подход, социологический подход, антропологический подход, гендер-ный подход.
Ilyinykh Svetlana Anatolyevna
D.Phil. in Social Science, Professor, Social Communications and Sociology of Management Department, Novosibirsk State University of Economics and Management
Tabarkov Alexey Viktorovich
PhD student, Sociology, Political Science and Psychology Department, Siberian State University of Telecommunications and Information Science
URBAN SPACE: SPECIFICS OF MANAGEMENT
The article reveals the issues of urban space management which is designed to provide favorable living conditions for the population of the city, as well as development of economic, social and cultural spheres. The ideas of urban space management are being developed in a variety of scientific approaches. Such a local feature of the sociocultural space as organization of the cultural landscape is considered in the context of the sociocultural approach. Representatives of the environmental approach in their works explore the specifics of urban space and the phenomena caused by the spatial organization of the city. Also, the authors describe the specific features of the urban space management in the framework of sociological, anthropological and gender approaches.
city, sociology of city, urban space, urban activity, socio-cultural approach, environmental approach, sociological approach, anthropological approach, gender approach.
Организация мира человеком всегда происходит из его собственных представлений о ряде явлений, таких как гармония, красота, порядок. Эти явления предстают в удобном для человека виде, в том числе и благодаря пространственным формам. Нагляднее всего это можно увидеть в городском пространстве как в структурированной жизненной среде человека.
Управление городским пространством призвано обеспечить благоприятные условия жизни населения города, развитие экономической, социальной и духовной сфер. Цель этого управления в конечном счете сводится к наиболее полному удовлетворению потребностей населения в социальных, жилищно-бытовых, коммунальных, культурных и других услугах.
Происходящая в мире интеллектуализация всех сфер деятельности и возрастание науко-емкости производства и быта нацелены на возвышение роли человека. Управление городским пространством выступает необходимым условием повышения качества жизни населения, улучшения окружающей среды, а также повышения уровня образования, профессиональной квалификации, культуры, физического здоровья и психической устойчивости личности.
В городском пространстве происходит размещение населения как результат географического распространения населения и формирования сети поселений на определенный, как правило длительный, момент времени. В наши дни размещение населения все более определяется географией городов. Исторически люди компактно группируются для совместного проживания в населенные пункты разного рода, размера, специализации и т. п. Размещение отдельных районов в городском пространстве, их взаимное расположение друг относительно друга не являются
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ (2015, № 13)
случайностью. Они складываются, подчиняясь логике становления социокультурных и экономических связей. Также они отражают переплетение разнообразных и противоречивых интересов многочисленных социальных, экономических и политических сил.
Отдельные городские районы являются не просто географическими объектами на карте местности с определенными координатами. Они представляют собой сложные социопростран-ственные структуры, возникшие как результат жизнедеятельности определенных сообществ людей, компактно проживающих на ограниченной территории, совместно организующих воспроизводство не только экономической, но и социальной жизни.
Говоря о городском пространстве, мы не можем не упомянуть понятие «город», которое является объектом изучения и анализа таких наук, как история, антропология, социология, экономическая теория, география, политические науки. Также понятие «город» является важнейшим понятием в «урбанистике» (от латинского и^ - город). Город - это населенный пункт, жители которого заняты, как правило, вне сельского хозяйства. Как отмечает В. Вагин, проблемы определения дефиниции «город» не всегда носили исследовательский характер . В Средние века борьба за придание нового административного статуса поселениям определялась ощутимой значимостью такого обретения. Основной упор в геоурбанистических исследованиях делался на деятельности, концентрировавшейся в городах. Но даже элементарное перечисление видов деятельности горожан достаточно сложно. В силу этого самым простым вариантом такого определения служит противопоставление городских видов деятельности сельским. Таким образом, в городах концентрируется несельскохозяйственное (не аграрное) производство. Анализируя собственно городские виды деятельности, можно сделать вывод, что исторически ключевыми видами деятельности в городах выступали торговля, административная деятельность и ремесло, а позже и промышленность.
Идеи управления городским пространством развиваются в самых разных научных подходах. Впервые идеи распространения культур, формирования культурных кругов и зон в некоем пространственном измерении можно встретить в работах представителей культурно-исторической школы диффузионизма - Ф. Ратцеля, Ф. Гребнера, В. Шмидта, Л. Фробениуса. Управление городским пространством сегодня становится не просто приемлемым, но привычным словосочетанием. Это связано с тем, что городское пространство представляет собой как социокультурное, так и экономическое, и социальное пространство. А это уже связано с процессами управления. И здесь в поле зрения попадает такая локальная характеристика социокультурного пространства, как организация культурного ландшафта. Об этом аспекте управления городским пространством изложено в работах В.Л. Каганского , Д.С. Лихачева , И.И. Свириды .
Представители средового подхода к феномену города К. Линч и Л.Б. Коган исследуют в своих работах специфику городского пространства и явлений, обусловленных пространственной организацией города. А.В. Иконников , О.Е. Трущенко используют термин «городская среда» для обозначения особого уровня развития города, для которого свойственны не просто организация физических объектов, но существование духовной компоненты, под которой понимается городская культура. И эти вопросы также связаны с управлением.
Социологический подход к категории пространства разрабатывался в трудах западных исследователей М. Вебера , Г. Зиммеля , О. Шпенглера . Город рассматривается как социокультурная гетерогенность, создающая условия для формирования и выделения специфических городских сообществ, которые, в свою очередь, различаются символической и организационной культурой. Все это также напрямую зависит от управления.
Э. Бёрджесс, Р. Маккензи, Л. Вирт, Р. Парк представляют разработки Чикагской школы. Основное ее отличие от ранее перечисленных разработок классического периода заключалось в том, что исследовательские проекты в области социологии города в пределах школы использовались для решения конкретных проблем города.
Антропологический подход к рассмотрению города концентрирует свое внимание на проблеме человеческого существования в городском пространстве. Антропологический подход разрабатывали Р. Линд и Х. Линд , Р. Редфилд , У. Уорнер . Сосредоточение внимания научной мысли на проблемах горожан способствует становлению теорий, рассматривающих жизнь людей в городе в едином комплексе как «социокультурное явление». Управление городским пространством в данном подходе связано с тем, что город здесь выступает как многоаспектное явление, как сложный биосоциальный организм, обладающий неповторимыми психическими свойствами. Эти свойства и «управляют» горожанами.
Укажем на еще одно направление исследований, так или иначе связанных с управлением городским пространством. В частности, речь идет о работах урбанистов Х. Хойта, Ч. Гарриса и Э. Ульмана. Х. Хойтом в работе «Структура и рост городской площади» была выдвинута
концепция секторов, в которой автор утверждал, что жилищные массивы сосредоточены в секторах и расходятся от центра города вдоль транспортных магистралей. Х. Хойт использует квартплату как показатель различных характеристик жилищного фонда, дополняя многочисленные теории образования цен на земельные участки города, критериями оценки в которых выступали полезность, внутригородские выгоды, конкуренция и другие факторы, приводившие к упорядоченному размещению этих участков на территории города.
И, наконец, управление городским пространством осуществляется за счет того, что горожане -это прежде всего мужчины и женщины. Управление городом имплицитно осуществляется за счет гендерных взаимоотношений . Эта тематика является совершенно новой для классической социологии города, но тем не менее достаточно интересной. Здесь актуальны вопросы доминирования мужчин и женщин , асимметрии с точки зрения управления и властных ресурсов , вопросы перспективности развития города и городской среды в зависимости от того, кем эта среда управляется. Укажем, что это направление новое, требующее своего развития.
В заключение хотелось бы отметить, что необходимо принимать во внимание самые разнообразные идеи, раскрывающие управление городским пространством, поскольку город - это сложный, многоструктурный и живой феномен.
1. Вагин В. Социология города [Электронный ресурс]. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Sociolog/Vagin/01.php (дата обращения: 01.06.2015).
2. Каганский В.Л. Ландшафт и культура // Общественные науки и современность. 1997. № 1. С. 134-146.
3. Лихачев Д.С. Земля родная. M., 1983.
4. Свирида И.И. Ландшафты культуры. Славянский мир. М., 2007.
5. Линч К. Образ города. М., 1982.
6. Коган Л.Б. Быть горожанами. М., 1990. 207 с.
7. Иконников А.В. Формирование городской среды. М., 1973.
8. Трущенко О.Е. Городская среда и образ жизни. Критика американских социологических концепций: автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1983.
9. Вебер М. История хозяйства. Город. М., 2001.
10. Зиммель Г. Как возможно общество? // Социологический журнал. 1994. № 2. С. 102-114.
11. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. М., 1993.
12. Lynd R.S., Lynd H.M. Middletown: A study in American culture. New York, 1929.
13. Redfield R. The Folk Society // The American Journal of Sociology. 1947. Vol. LI I.
14. Warner W.L. Yankee City. New Haven, 1963.
15. Hoyt H. The Structure and Growth of Residential Neighborhoods in American Cities. Washington, 1939.
16. Ильиных С.А. Влияние гендера на картину мира: опыт социологического исследования // Социология: методология, методы, математическое моделирование: науч. журн. РАН. 2009. № 28. С. 66-86.
17. Ильиных С.А. Концепты маскулинности и фемининности в русле гендерного подхода // Идеи и идеалы. 2011. Т. 1, № 4. С. 131-144.
18. Ильиных С.А. Гендерная асимметрия: причины и основные пути ее преодоления: автореф. дис. ... канд. социол. наук. Новосибирск, 2004.
19. Ильиных С.А. Гендерные стереотипы и гендерные представления в организационной культуре: на примере организаций малого бизнеса // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2009. № 10 (78). С. 332-338.
Доцента департамента медиа факультета коммуникаций, медиа и дизайна НИУ-ВШЭ Екатерины Лапиной-Кратасюк. Автор рассказывает, что такое «интерактивные города» и как в цифровую эпоху они приобретают свойства Web 2.0, а их жители начинают формировать гибкие и динамичные сообщества, похожие на группы, возникающие в Сети.
В описаниях общества конца ХХ - начала ХХI века упоминания «информационного», «сетевого», «интерактивного» города играют важную роль, но только первое из трех определений было разработано и включено в научный глоссарий. В целом же социокультурные изменения, характерные для современных мегаполисов, и новые формы организации городского пространства чаще всего маркированы прилагательным «глобальный» (реже - «мировой») город. Есть ли необходимость в этой ситуации вводить еще и понятия «интерактивного города» и «сетевого города»? Открывают ли они какие-либо новые познавательные перспективы или являются пустым умножением сущностей, бесплодной попыткой прикладывать еще модные, но уже не первой свежести эпитеты к любому социологически значимому термину?
Понятие «интерактивный» или «сетевой» город заимствовано у теоретиков, для которых сетевое общество определяется прежде всего через изменившийся тип социокультурной коммуникации, а не через совершенствование технологий и драматическое увеличение объемов информации. Хотя последнее очевидно связано с первым, в рассуждениях некоторых теоретиков сетевого общества, например Яна ван Дейка, отрицается технологический детерминизм. Специфика общества рубежа ХХ и ХХI веков связана с размыванием границ между создателем и потребителем сообщений, официальным и «низовым», децентрализацией системы принятия решений: все это рассматривается как ответ общества на коммуникативные провалы второй половины прошлого столетия. Аналогичные процессы характеризуют и городскую жизнь. Взаимосвязь виртуального и физического, утрата городскими планировщиками монополии на организацию городского пространства, усиление роли сообществ позволяют развиваться insurgent planning - «планированию снизу», основанному на инициативах горожан. Это, в свою очередь, изменяет всю городскую политику.
В феврале 2015 года фонд V-A-C запустил новую программу по реализации художественных проектов в городской среде Москвы «Расширение пространства. Художественные практики в городской среде» , направленную на распознавание точек взаимного интереса искусства и города, а также исследование способов их взаимодействия, адекватных социальной и культурной жизни Москвы. Одна из важнейших задач проекта - стимулирование общественной и профессиональной дискуссии о роли и возможностях паблик-арта в современной московской среде. В рамках совместного сотрудничества с фондом V-A-C , «Теории и практики» подготовили серию теоретических текстов о паблик-арте и интервью с ведущими специалистами в сфере искусства в городской среде, которые делятся с читателями своими идеями о будущем паблик-арта.
Как минимум две исследовательские конвенции делают небесполезным понятие «интерактивный город»: понимание города как Сети и установка на позитивные изменения городского пространства, производимые коллективным действием самоорганизующихся (или «самопрограммирующихся») сообществ: инициативы grassroots.
Первая - город как Сеть, - с одной стороны, продолжает начатое еще Маршаллом Маклюэном размывание границ понятия «город», превращения «городского» из конкретного пространственного объекта в форму медиакоммуникации. Но что более важно, указывает на город как на феномен, выходящий за пределы своих физических границ, продолжающийся в онлайн-дискуссиях и фантазиях о нем, которые благодаря сетевому качеству имеют тенденцию быстро и неподконтрольно воплощаться в материальном мире.
Вторая конвенция, составляющая понятие «интерактивный город», обязана своим возникновением общему рационализму и оптимизму теорий сетевого общества, основанных на вере в научный прогресс, «прямую» демократию, когда каждый готов и может быть причастен к изменениям. Коммуникация в этом случае весьма оптимистически оценивается как беспрепятственная.
Несмотря на общий эволюционистский характер теорий сетевого общества, проблемы города в них определяются вполне традиционно, в формате бинаризмов. Город - это пространство свободы и меритократии или же жесткая конструкция, трансформирующая любого, кто в нее попадает, согласно безжалостным законам производительности? Это подвижная среда, совершенствуемая ее обитателями, или опасная, антиэкологичная, наполненная мусором и злоумышленниками клоака, управляемая теми, чья единственная цель - удержание власти?
В своей статье я предлагаю сконцентрировать внимание на оптимистических сценариях, признавая при этом правомочность сомнений в их реалистичности. Рассмотрим, как актуализировано пространство города в теориях сетевого общества, каким образом понятия теории новых медиа могут быть применимы к описанию форм активности горожан. Может ли подобная методология способствовать не только пониманию особенностей функционирования и воспроизводства пространства современного города, но и изменению роли горожан в определении и перенаправлении этих процессов? В каких формах возможна сегодня децентрализованная система принятия решений в процессе городского планирования?
Проблема пространства в
теориях сетевого общества:
город как сеть
С возникновением глобальной сети дискуссии о «конце эпохи расстояний» («the death of distance») и «времени без времени» («timeless time») возобновились, но уже в конце девяностых эти положения начинают подвергаться сомнениям, так как накопленные факты не позволяют довольствоваться упрощенной гипотезой победы «сетевого» над «физическим» и перемещения общества в виртуальное пространство.
Ян ван Дейк пишет: «Сейчас много говорят о конце эпохи расстояний и двадцатичетырехчасовой экономике. Тем не менее действительно ли пространство и время в сетевом обществе больше не значимы? <...> Я отстаиваю прямо противоположную точку зрения: в определенном смысле важность этих базовых категорий возрастает (перевод автора. - Е. Л.-К.)». Согласно утвер ждениям ван Дейка, социализация и индивидуализация пространства оказывают ся в ряду ключевых характеристик сетевого общества, так как «технологическая возможность пересекать пространство и время («bridging space and time») вынуждают людей (и позволяют им) быть более избирательными в выборе координат, чем когда-либо еще в человеческой истории (перевод автора - Е. Л.-К.)».
Любопытно, что именно единое пространство оказывается главным условием исторических протоформ сетевой коммуникации в немного спекулятивном разделе «Краткая история человеческой сети» книги ван Дейка «Сетевое общество». Увлеченный идеями антропоцентричности сети, автор развивает гипотезу о том, что сеть является наиболее органичным типом социальной связи, которая существовала с момента появления общества как такового. Именно утрата людьми единого пространства привела к лавинообразному развитию массмедиа и бюрократии, что, с точки зрения автора, исторически неизбежно, но в социокультурном отношении является деградацией. Таким образом, развитие и быстрое укоренение сетевых технологий было лишь ответом на потребность общества в возвращении ему «горизонтальных» коммуникаций. Ван Дейк отказывается и от скрытого технологического детерминизма, и от явного эволюционизма теорий постиндустриального общества, он описывает Сеть в амбивалентных категориях - через совмещение значений «архаики» и «будущего», «крайнего индивидуализма» и «общинности» и т.д. Точно так же, как для Мануэля Кастельса самой объемной составляющей «культуры Интернета» являются «виртуальные общины», а Маршалл Маклюэн предлагает описывать современный мир как «глобальную деревню» и т.п.
Воздействие сетевой культуры на пространство физического обитания человека достаточно точно описывается такими понятиями до-сетевой эпохи, как, например, «отделение общества от географии» («the detachment of society from geography»). Речь здесь прежде всего идет о том, что пространства обитания человека становятся все менее «естественными», в них все меньше природных характеристик, факторов климата и ландшафта. Так, в случае конкретного примера «сетевого города» его места - моллы, парки, транспортные развязки - буквально сконструированы по образу и принципу Сети.
Единого и точного определения Сети как культурного феномена на сегодняшний день не существует, но можно тем не менее выделить ряд ключевых ее характеристик, концептуализируемых в работах разных авторов.
Наиболее часто упоминаемое свойство Сети - это горизонтальный характер ее организации. Определение «горизонтальный» относится прежде всего к социальной структуре и содержит в себе оппозицию понятию «вертикаль власти». Горизонтальной называют коммуникацию, свободную или освобождающуюся от бюрократических посредников. Еще в 1973 году Дэниел Белл, рассуждая о постиндустриальном обществе, писал о профессиональном академическом сообществе, дискуссия в котором определяется только научной ценностью высказывания и модерируется не администраторами, но профессионалами. Белл полагал, что все постиндустриальное общество должно быть построено по модели научного сообщества.
Во второй половине 90-х годов М. Кастельс переформатировал эту идею для своего определения сетевого общества. Горизонтальность дополняется в нем информационным и медийным компонентами. Развивая эту идею уже в 2010-е и рассуждая о последствиях распространения сетевого общества, Кастельс пишет: «Новая система, глобальный информациональный капитализм и его социальная структура, сетевое общество выявили некоторые исторически необратимые черты, такие как логика глобального сетевого общества, основанная на цифровой «сетеизации» всех ключевых форм человеческой деятельности...» (перевод автора. - Е. Л.-К.). То есть любые социальные процессы или институты, согласно этой логике, представляют собой варианты networking"а и могут быть визуализированы в образах горизонтальной поверхности, на которой децентрализованно расположены точки (узлы, майлстоуны), соединенные как устойчивыми линиями, так и постоянно меняющимися потоками. Это неизбежно порождает ассоциации с картами, фотографиями со спутников, визуальными образами на навигаторах, которые и сами по себе являются цифровой «сетеизацией» человеческой деятельности. Таким образом, для обозначения компьютерных процессов, социальных феноменов и географических объектов начинают использоваться сходные визуальные метафоры, что доказывает все более глубокое проникновение понятия «Сеть» (или «networking», если сделать акцент на процессе) в самые разные познавательные процедуры.
Несколько иначе распространение сетевых и компьютерных визуальных метафор можно объяснить с точки зрения другого исследователя цифровой культуры Льва Мановича. Для него сближение в описании физических, социальных и компьютерных феноменов репрезентирует приход «software culture», и, таким образом, «Сеть» - не центральное понятие, характеризующее ключевые социальные последствия «информационального капитализма», а лишь одно из частных проявлений «культуры компьютерного программирования». Развивая концепцию «cultural transcoding», предложенную в работе 2001 года «Язык новых медиа», Манович в статьях последних лет и книге «Software takes command» говорит об усвоенной «логике программ», которая и является, по его мнению, ключевым принципом, отличающим цифровую культуру от культуры предыдущих периодов истории: «Таким образом, пришло время обновить «Понимание медиа» Маршала Маклюэна. Сегодня сообщением является не средство коммуникации, но программное обеспечение. Постоянно расширяющиеся возможности выражения мыслей и чувств и возможности коммуникации и есть для нас сегодня содержание медиа» (перевод автора. - Е. Л.-К.).
Определяя изменение системы социальной коммуникации как ключевую причину возникновения сетевого общества и солидаризуясь в этом с Я. ван Дейком и М. Кастельсом, Л. Манович тем не менее центральным фактором социальных и культурных изменений считает «программируемость» любого артефакта и процесса, объявляя, таким образом, своеобразную цифровую форму технологического детерминизма концептуальным основанием изучения современного общества. Включая идеи Л. Мановича в наше определение Сети, мы не можем ограничиться только упоминанием изменения направления коммуникации (от вертикального к горизонтальному). Технологическое, электронное, цифровое измерение, а также участие в технологическом программировании коммуникации все большего числа «бывших простых пользователей» является ее уникальной составляющей, а не просто современным воплощением архаических форм. Соответственно и «программное», и «программируемое» измерение городской географии также является необходимым элементом определения «интерактивного города».
В символических значениях репрезентаций мы также постоянно видим визуальное сближение между образами микросхем, сетевых графиков, цифровых потоков и географическими городскими объектами. В качестве небольшого отступления приведу пример из области популярного кинематографа. Проблема визуализации компьютерного мира - того, что происходит внутри программы, - является одним из симптомов прихода «software culture». В фильме «Трон» (реж. Стивен Лисбергер) 1982 года происходящее внутри компьютерной программы представлено в визуальных метафорах городского пространства и транспортных развязок (эта эстетика на новом технологическом уровне повторена в сиквеле «Трон: Наследие», 2010, реж. Дж. Косински). Аналогичным образом в «Матрице» 1999 года (реж. Э. и Л. Вачовски) и сиквелах этого фильма мир компьютерной программы визуализирован в образах постиндустриального города, в то время как «реальный» город показан как подземный муравейник. Из недавних примеров можно упомянуть анимационный фильм «Ральф» (2012, реж. Р. Мур), в котором процессы, протекающие в программах, показаны с помощью образов движущихся поездов и сложных железнодорожных развязок.
Обратная визуальная метафора в популярном кинематографе - представление городского пространства будущего в метафорах Сети: гибкие структуры, раскрывающиеся и перестраивающиеся во всех направлениях, как, например, в фильме Стивена Спилберга «Особое мнение» (2002).
В то же время семантика слова «Сеть» (от которого сегодня уже сложно отказаться), используемого для обозначения организующей структуры сетевого общества, немного обманчива: она подчеркивает лишь горизонтальный характер коммуникации, но отнюдь не ее поли-(интер)активность. Принципиальная изменчивость, многомерность, перестраиваемость Сети - ее главные характеристики. Их хорошо иллюстрируют социокультурные дефиниции WEB 2.0, в которых Сеть второго поколения определяется через исчезновение разницы между отправителем и получателем сообщений. Таким образом, основные свойства Сети соотносятся с дефинициями «конвергентного общества» и «культуры участия», введенными в научный язык Генри Дженкинсом.
Сеть отрицает центрирующую структуру, но предполагает наличие зон наиболее интенсивной коммуникации, которые можно назвать узлами Сети. Узловые точки сетевого пространства города поливалентны - они представляют собой как пространства публичной сферы, так и наиболее интенсивные пространства потребления.
Все приведенные выше характеристики Сети показывают, что сетевой принцип укоренился в культуре гораздо раньше возникновения собственно сетевых технологий коммуникации, хотя с их появлением началось обратное воздействие этого принципа на городское пространство. Так, многие исследователи новых медиа, например, Соня Ливингстон, отрицают новизну этого феномена, утверждая, что ключевые принципы Сети развивались на протяжении всего ХХ века.
Наиболее ярким примером прямого воплощения метафоры Сети в городском пространстве является Манхэттен, созданный отнюдь не в сетевую эпоху. Параллельные авеню Манхэттена пересекаются под прямым углом последовательно пронумерованными улицами. Эта очевидная визуальная метафора Сети, организующая карту Манхэттена, создает основу для одной из самых рациональных схем городской навигации (последняя в терминологии сетевого города синонимична коммуникации). Любопытно, что Люк Бессон в 1997 году в фильме «Пятый элемент» создал образ «трехмерного» Манхэттена, актуализировав вертикальное измерение Сети. И все-таки, несмотря на прямое воплощение метафоры Сети в городском пространстве, организация Манхэттена воплощает лишь несколько свойств сетевой культуры: в основном децентрализацию, доступность и снятие ограничений на коммуникацию. Другие важные свойства Сети, такие как перестраиваемость, постоянная креативная ресемантизация и т.п., воплощены на других уровнях городского пространства Нью-Йорка, но не задаются непосредственно сетевым образом карты самого большого его острова. Потоки пешеходов, взаимодействия горожан в парках, которые, кажется, расположены в самых неожиданных местах Манхэттена (пирс, заброшенная линия легкого метро и т.д.), и даже знаменитая нью-йоркская привычка переходить улицы на красный свет - в большей степени отражают особенности сетевого города.
К примерам распространения идеи «сетевого города» можно отнести особое внимание городских архитекторов к авторазвязкам, под- и надземным линиям и формам транспорта, а также задаваемой ими особой инфраструктуре и культуре, когда транзитные пространства - остановки, вагоны, платформы, лифты - становятся полем, перенасыщенным информацией и постоянно создающим поводы для различных видов деятельности и коммуникации. Так, одной из первых сетей (стабилизующих город связок) становится система линий метрополитена. О сложном многоуровневом переплетении города и Сети свидетельствует и тот факт, что классическая схема лондонского метро создана под влиянием схемы электроцепи, являющейся прототипом цифровой коммуникации.
http://proto-architecture.com/
Активно изучаемым, но от этого не менее интересным примером реализации сетевых метафор в физическом пространстве являются мегамоллы, количество которых, например в Москве, увеличивается невероятным образом. Молл - «узел Сети» - и есть физическое воплощение интернет-браузера, с присущими последнему порнографической моделью визуального потребления, разрушением нарративной формы и логотипизацией как основным принципом коммуникации: «В магазине перед нами «галерея предпросмотра»». Четкие границы молла - когда он вынесен в отдельное внегородское пространство - создают пространственный аналог ситуации полного погружения, эскапистского ухода в мир анимированных картинок и открывающихся в бесконечность окон. С другой стороны, слияние молла и города (городских коммуникаций) - когда, например, входом в магазин служит один из выходов метро - подобно стиранию границ между онлайн- и офлайн-мирами, о котором выше гово-рилось как об одной из ключевых характеристик пространства в ситуации сетевого общества. Одним из наиболее интересных примеров перенесения логики интернет-браузера в городское пространство является для меня деловой центр Бостона, где во время дождя можно пройти очень приличное расстояние по моллам и стеклянным галереям, не выходя при этом на «улицу» (т.е. в пространство, где конкуренция за взгляд потребителя заметно ниже). Ты лишь с удивлением замечаешь, что отель сменился кафе, кафе - моллом, молл - импровизированным выставочным залом и опять моллом. «И именно в этом «безрассудном порядке» возможно схватить рациональность Интернета как формы - не столько разновидности, сколько порождающей модели - визуального потребления. Не тот ли самый навык доминирует в нашей повседневности потребления, когда с рассеянным возбуждением, скользя по витринам и бесконечным рядам товаров, мы выбираем то то, то - это?»
Основной для общества тип медиа и логика горожан - в том числе и тех, кто принимает решения, связанные с планами «больших пространств», - явления одного порядка. Любопытно наблюдать, как вертикальная логика небоскребов Бостона размывается горизонтальными переходами, в определенном смысле визуально символизируя конвергенцию массмедиа и сетевых медиа. Во многом понятие «cultural transcoding», которое Лев Манович вводит в качестве одного из пяти принципов культуры новых медиа, подходит и для описания трансформаций городского пространства в сетевую эпоху: «Результат этого взаимодействия - новая компьютерная культура: соединение человеческих и компьютерных значений, традиционных способов моделирования мира в культуре и компьютерных средств его репрезентации» (перевод автора. - Е. Л.-К.). Примером такого взаимного воздействия является влияние способов видения пространства, доступных через Сеть, на плани-рование городов. Так, в многообещающем, но пока не опубликованном исследовании Скотта Крича «Мир в миниатюре» рассматривается влияние Google maps на восприятие и трансформацию городского пространства. И все же наиболее важно, с моей точки зрения, проследить, как принципы сетевого общества влияют на трансформацию «малых» городских пространств: именно здесь мы можем увидеть, как логика WEB 2.0 (стирание границ между создателем и потребителем сообщений), а также изменившиеся представления граждан о собственной свободе слова и действия и степени участия в принятии общественно значимых решений воплощаются в физическом мире.
Главный аргумент в пользу того, что Сеть не уничтожает города, а, наоборот, способствует их росту, связан с понятиями креативного класса, «информационных специалистов», которые и создают «культуру Интернета».
Город становится не только средой обитания, но и главным объектом приложения сил креативного класса, который в достаточно короткое время способен изменить город в соответствии со своими ценностями и образом жизни. Так, Ян Ван Дейк пишет о том, что возникновение метафоры «город как Сеть» означает не только интерес к технологическим свойствам городских сред обитания, но и прежде всего внимание к «бытийным» и физическим свойствам города, быстро меняющимся под влиянием нового типа социальной коммуникации. Метонимически можно связать интерес городских исследователей к изучению «невидимых сетей» города: миграций микробов, конфигураций труб, подземных пространств метро с сетевым способом порождения коммуникации, характерным для 2000-х и 2010-х.
Например, рассуждая о «социализации и индивидуализации пространства», Ван Дейк пишет о том, как ценности и установки сетевой коммуникации меняют форму домашнего приватного пространства, его расположение и отношение к другим объектам города. Любопытно, что, согласно результатам исследования, сетевая коммуникация, создающая возможности 24-часовой экономики и работы вне офиса, не уничтожает приватную жизнь, а, напротив, подчиненное «работе на дому» домашнее пространство становится гиперсемантизированным, начинает расширяться, становится более индивидуализированным, подвижным, поливалентным. Ван Дейк говорит о возникновении «культурной тенденции проводить больше времени дома, в кругу семьи» (перевод автора. - Е. Л.-К.). Стремление к социализации и индивидуализации пространства распространяется за пределы дома, начинает проявляться в инициативах улучшения облика двора, района и, наконец, всего города за счет специфических форм присвоения пространства, характерных для сетевого общества.
Формы проблематизации городских пространств могут быть самыми разными: но в них всегда искусство, гражданская активность и архитектурное (конструкторское) решение соединяются в одной плоскости. Например, способом такого взаимодействия могут быть «интервенции», описанные в книге Джейн Ринделл «Art&Architecture: a Place Between».
Таким образом, интерактивная коммуникация устанавливает совершенно новые правила для публичного пространства, наделяя его свойствами Сети, делая его подвижным, легко перестраиваемым, поливалентным и многофункциональным. Такое пространство не просто интерактивно, оно приобретает характеристики WEB 2.0: активный процесс переосмысления и трансформации среды обитания, включенность городских жителей в процесс принятия решений становятся нормами повседневности. С этой точки зрения такие явления современной городской жизни, как работа вне дома и офиса, моделируемость публичных пространств, их ежедневные трансформации (что возможно лишь при использовании специальных материалов и конструкторских решений), а также городские собрания политического и неполитического свойства, стрит-арт, постоянное переосмысление взаимодействий Города с природой на экспериментальных пространствах парков, уже давно являются не курьезными единичными девиациями или скандальным протестом против официального городского плана, но скорее частью культуры сетевого, интерактивного города.
СОЦИОЛОГИЯ ГОРОДСКОГО ПРОСТРАНСТВА: ИЗМЕНЕНИЯ ГОРОДСКОГО ПРОСТРАНСТВАНА ПРИМЕРЕ ЦЕНТРА Г. ХАНОЙ
Ву Тхи Ню Ша
Студентка 3 курса кафедры социологии РУДН, г Москва
Подвойский Денис Глебович
Научный руководитель, канд.филос.н., доцент, г Москва
Сегодня большая часть населения нашей планеты проживает в городах. С городом связана экономика, культура, политика. В мире происходит постоянный процесс роста городов. Многие города превращаются в мегаполисы и агломерации, и этот процесс физического разрастания городского пространства сопровождается ростом и усложнением городских проблем: экологических, социальных, экономических, политических. Очевидно, поэтому урбанизация как явление в последнее время стала универсальной темой изучения разных дисциплин: географии, антропологии, архитектуры, социологии, экономики, истории, политологии. Так, для одних наук особый интерес представляют взаимоотношения города и товарного рынка, политических институтов , а также городской быт и разные стороны жизни обитателей города. Городской ландшафт ‑ физический образ города – является предметом архитектуры. Для социологии же интерес представляет взаимовлияние городской среды и человеческого общества.
Изучением города, его проблем и путей дальнейшего развития занимается отдельная отрасль социологии ‑ социология города (Urban Sociology). Исследованиям города посвящены работы многих известных социологов: Макса Вебера, Роберта Парка, Эрнеста Бержесса, Луиса Вирта, Давида Харви, Льюиса Мамфорда, Майка Дэвиса и других ученых.
Ученые, исследующие город, изучают различные факторы его социальной жизни: структуру и социальную иерархию городского населения, формы и пути его миграции, причины возникновения бедности и неравенства, причины городских беспорядков, маргинальные городские слои, историческое развитие самого процесса урбанизации, влияние жизни в городе на взаимоотношения, поведение и менталитет горожан, проблемы экологии города, формирование мегаполисов и эволюцию их роли в обществе, городское планирование, качество жизни горожан и другие проблемы, возникающие в больших городах. Кроме того, ученые урбанисты не только изучают историю и «прошлое» города. На основе своих исследований они предсказывают дальнейшую тенденцию развития городов, их перспективы.
Сегодня город задает характеристики современного общества, траектории его изменения. Таким образом, изучая город и социальное пространство, становится возможным решать проблемы, связанные с современными тенденциями в экономике, политике, культуре и других сферах, влияющих на жизнь общества.
В рамках городских исследований существует множество направлений. Особенно интересны такие проблемы как формы города и городские пространства, культура городской жизни, роль горожан в развитии города, будущее развитие городов и другие темы, среди которых особо значимым является понятие городского пространства.
Что же представляет собой понятие "городское пространство"? Основоположником социологии пространства называют Г.Зиммеля. Он считал, что пространство социально потому, что оно освоено человеком. И по этой же причине оно может иметь границы, которые, в свою очередь, определяются распространением влияния, действующими связями, зонами деятельности человека. Поэтому взаимодействие людей относительно пространства есть наполнение его, придание ему социального значения .
Ганс-Дитер Эверс и Рюдигер Корф в своей книге «Урбанизм Юго-восточной Азии. Значение и влияние социального пространства» высказывают идею о том, что сегодня в результате глобализации понятие места и пространства становится абстрактным. Потоки товаров, информации, капитала и средств, которые способствовали развитию и подъему городской системы, - все это привело к потере связи с определенным местом .
Луис Вирт исследует городской образ жизни и в своих трудах доказывает, что он способствует заметному ослаблению первичных связей, они становятся фрагментарными и более поверхностными.
В своей работе «Урбанизм как образ жизни» Вирт вводит такое понятие как дифференциация, которая происходит под воздействием экономических процессов и специализации деятельности населения. Эти процессы способствуют росту обособленности и дроблению населения в городской жизни. Кроме этого Вирт разработал понятие городского образа жизни, противопоставляя его традиционному образу жизни в сельской общине .
Э. Сойя пишет, что за последние десять лет произошло нечто, что привело к всплеску интереса к городам и критической пространственной мысли, которое привело к переосмыслению канонических идей почти во всех областях науки .
Таким образом, городское пространство с каждым днем представляет все больший интерес для исследований. Однако, многие вопросы причин и структуры процессов, происходящих в постоянно меняющемся и развивающемся городе, а именно - отдельных его значимых зонах, до конца не уяснены и не описаны. Поэтому мы и решили обратиться к изучению социального пространства центра города.
Актуальность данной темы объясняется тем, что сегодня город - это дом для миллионов людей, которые постепенно меняют его лицо. Особенно интересно исследовать изменения, происходящие в центре города, потому что как самая старая часть любого города и самая привлекательная для ведения торгово-коммерческой, административной, религиозной и культурной деятельности его жителей, центр подвергается наибольшим изменениям (если не архитектурным, то именно социальным) в ходе истории. Изучение процесса изменения городского центра необходимо для дальнейшего планирования, предсказания, регулирования процесса развития города с целью улучшения условий жизни городского населения.
В связи с вышесказанным целью данной работы является исследование городского пространства центра города (на примере города Ханой) и обобщение влияния исторических, политических и экономических событий на внешний облик городского центра, его социальную стратификацию и миграцию в городе, кроме того, мы бы хотели исследовать изменения, произошедшие в центре Ханоя и внести свой вклад в изучение своего родного города.
Урбанистические исследования во Вьетнаме только зарождаются. В последнее десятилетие они преимущественно сосредоточены на истории развития Ханоя. Образ Ханоя привлекает многих зарубежных специалистов. Особого внимания заслуживает недавно опубликованный представительный труд по истории Ханоя французского ученого Филиппа Папена, который, рассматривая историю развития города с древних времен до наших дней, описывает не только изменения в его архитектурном облике, но и все те исторические процессы (смена императорских династий, период колонизации, революцию и войны), которыми во многом определялась городская жизнь .
Историко-социальные процессы, формировавшие Ханой на протяжении тысячелетия, находятся в фокусе внимания другого ученого, австралийского историка и урбаниста Вильяма Логана. В. Логан анализирует влияние идеологий, памяти и культурного наследия на развитие Ханоя. Вехами в его публикации проходит доколониальный город, роль китайского воздействия на его становление, Ханой как столица французского Индокитая, антиколониальная война Сопротивления, Ханой во время вьетнамо-американской войны, социалистическое лицо Ханоя, Ханой во время вьетнамской перестройки и введения свободной экономики, растущий плюрализм накануне нового тысячелетия. В своей публикации автор описывает, как облик города меняется в зависимости от политических, культурных и экономических условий, внешних воздействий и миграций .
Существует несколько международных проектов, связанных с исследованием городского физического и социального пространства Ханоя с целью использования в дальнейшем результатов исследований в городском планировании. Французско-вьетнамский проект, осуществлявшийся на рубеже тысячелетий, связан с гуманизацией урбанистических знаний и теорий. В публикации, подводящей итог исследованию, рассматриваются вопросы истории, экологических проблем, архитектуры и сохранения культурного наследия, социальной стратификации городского населения и ее отражение в структуре городских районов, будущего Ханоя как мегаполиса.
Ханой - это не только столица Вьетнама, его культурный, политический и исторический центр, это прежде всего место, которое стало домом для 6448837 человек, в этом городе плотность населения составляет 1979 человек на квадратный километр. История города Ханой насчитывает уже более тысячи лет. За это время его облик сильно поменялся: одни районы исчезали, другие появлялись, менялась география города, но тем не менее существует такое место, которое сохраняло структуру, назначение и облик в течение нескольких столетий и с определенными изменениями, но прежней своей функцией вошло в текущий век – это торговый центр города.
Официальная история города начинается с 1010 года, когда император Ли Тхай То (Lí Thái Tổ) приказал возвести город, который назвали Тханг Лонг (Thăng Long), что в переводе означает «Взлетающий Дракон», и перенести сюда столицу государства Дайковьет (Đại Cồ Việt) из города Хоалы (Hoa Lư), однако, известно, что еще во времена китайского господства в этом районе уже существовали поселения и китайская крепость. До сих пор существует множество объяснений выбора места для столицы Тханг Лонг. Например, историк Нгуен Лыонг Бить (Nguyễn Lương Bích) считает, что выбор был сделан и не случайно, и не по причине существования здесь ранней китайской крепости. Он утверждает, что строительство Тханг Лонга соответствовало социально-экономическим потребностям страны к одиннадцатому веку и было обусловлено развитием вьетнамского общества, другими словами, на фоне существования военных, политических и инженерных достижений, это место должно было быть центральным для управления, а гладкая равнина позволяла вовремя заметить потенциальных врагов. Французские историки Безакьер и Азамбр говорят, что место было выбрано в соответствии с требования геомантии.
В 1831 году по указу императора Минь Манга (Minh Mạng) название поменяли на современное - Ханой, что в переводе означает «город между рек». Город Тханг Лонг изначально состоял из двух основных районов: Императорской цитадели и коммерческого квартала. Таким образом, большая часть истории Ханоя связана именно с историей старинного квартала. Именно он – это самая древняя часть города, которая была наиболее густо населена и являлась самой богатой на протяжении всей истории Вьетнама. Возраст некоторых архитектурных сооружений района насчитывает около 1000 лет, хотя «появление первых объединений ремесленников в округе озера Хоан Кием приходится на 8-й век» , - указывает Лилиан Холлс-Френч.
Район, который сегодня принято называть старинным кварталом имеет треугольную форму, его южная граница проходит у озера Возвращенного Меча, восточная – у вала на улице Чан Ньят Зуат (Trần Nhật Duật), на западе ‑ у стены бывшей цитадели императоров династии Нгуен на улице Ли Нам Де (Lý Nam Đế). По улице Ханг Дау (Hàng Đậu) проходит северная граница района. Географическое положение квартала было идеальным: с одной стороны он граничил с императорской цитаделью, с другой ‑ с Красной рекой и рекой То Лик (Tô Lịch), которые были транспортными артериями города.
Во времена династии Ле (1428 – 1788 гг.) весь торговый квартал был разделен на 36 небольших кварталов. Каждый их них представлял собой «деревню», которая специализировалась на одном виде производства, эти «деревни» сродни средневековым гильдиям. В соответствии с теорией "естественного зонирования" Р. Парка, люди, объединенные общим интересом селятся рядом. Парк писал, что люди живут вместе не потому, что они похожи, а потому что они нужны друг другу и их связывают не столько социальные связи, сколько символические . Таким образом, образование гильдий, специализирующихся на производстве того или иного товара - вполне закономерно.
Обычно названия кварталов, где располагались гильдии, состоят из двух частей, одна из которых обозначает само слово товар (ханг - Hàng), а другая указывала на специализацию данной «деревни». Например, Ханг Бак (Hàng Bạc), где Ханг – это товар, а Бак – серебро; Ханг Куат, где Ханг-товар, а Куат ‑ веер.
Члены гильдий жили и работали вместе, развивали системы транспортировки материалов для изготовления изделий в «деревню», а готовой продукции - на улицы, где можно было ее продать. Каждая гильдия была небольшим поселением, отгороженным от других воротами и бамбуковой изгородью.
Каждая гильдия почитала своего основателя, он становился святым, и ему поклонялись в общинном доме, который находился в центре каждой «деревни». К сожалению, в связи с угасанием деятельности гильдий, с увеличением потребности в расширении площадей для магазинов и жизни, многие общинные дома были перестроены для других общественных нужд.
Конкретизируя вышесказанное, перечислим некоторые гильдии, род их занятий и укажем на их локализацию в структуре торгового городского пространства.
Улица Ханг Бак (Hàng Bạc, bạc - серебро) - место, где производили серебряные изделия, меняли деньги. На улице Ханг Бе (Hàng Bè, bè - плот), строили и продавали плоты, так как она находилась рядом с Красной рекой. Улица Ханг Бо (Hàng Bồ, bồ - круглая коробка, бочка: раньше здесь производили бочки из бамбука для хранения товаров, кроме того здесь продавалась разная плетеная продукция из бамбука. Улица Ханг Буом (Hàng Buồm, buồm - парус) – эта гильдия занималась производством парусов. До настоящего времени сохранилось лишь несколько улиц, жители которых продолжают заниматься традиционным ремеслом (например, Ханг Бак – торговля серебром, Ханг Че – торговля бамбуком, Ханг Ма – торговля традиционными ритуальными изделиями) и некоторые другие.
Анализируя структурные, функциональные и морфологические (архитектурные) особенности старого центра, исследователь города Нгуен Куок Тхонг указывает на то, что старинный квартал 36 улиц развивается с начала его основания на традиционной социально-экономической основе, что характеризуется смешением использования городского пространства (место проживания, ремесленническая деятельность и производство и изготовление предметов декоративно-прикладного искусства, коммерция и место культовых церемоний). Структурные базовые элементы городского пространства здесь - это старинные строения, узкие торговые улочки и фыонг (phuong) - городская "деревня", представляющая собой аналог/остаток сельской общины, имеющей во Вьетнаме как четкую организацию, так и непреходящую значимость в социальной жизни народа .
В плане функциональном квартал 36 улиц остается всегда ремесленно-торговым центром, одновременно и местом проживания тех, кто ведет эту деятельность. Многообразие социально-экономических категорий жителей этого района обеспечивает сложность строения деятельности в нем, которая сочетает в себе коммерцию и обслуживание, культурную и религиозную деятельность. Это функциональное смешение в данном секторе городского пространства и обеспечивает специфику жизни старинного квартала. В плане морфологического (архитектурного) строения квартала, он характеризуется наличием узких и неупорядоченных улиц (шириной в 4‑10 метров), низкими длинными слепленными друг с другом домами, местами разделенными переулками-проходами.
Кроме того, необходимо обратить внимание на начинающиеся трансформации архитектурного лица старинного района, отмечая что до конца 80-х годов ХХ века архитектурная структура квартала сохранялась в довольно гомогенном ансамбле, который объединял в себе старинные вьетнамские дома в один - два этажа, построенные из местных материалов (кирпич, дерево, черепица), китайские, более богато украшенные строения, французские дома двух - трех уровней и различных западных стилей и небольшое количество более современных бетонных домов, возведенных в 1970-е годы. Все эти типы строений сочетались довольно гармонично, но в настоящее время наблюдается тенденция к вертикализации и использованию новых материалов в строительстве (бетон, отделочный камень, стекло). Это нарушает визуальную гомогенность квартала.
За свою тысячелетнюю историю город сильно изменил свой облик. В разные периоды, в зависимости от политических режимов, экономической ситуации центр города преображался, отражая социально-экономическую реальность эпохи.
Традиционные вьетнамские дома были очень узкими, в ширину они могли быть только 2 метра, но в длину они могли достигать 60 метров, их называли «дома-трубы» (потому что они напоминали строение бамбука, так как состояли из множества разных сегментов). Это было обусловлено высокими ценами на землю, как часто бывает в крупных густонаселенных городах, особенно если дом выходил на центральную торговую улицу. Чем больше ширина фасада, тем больше площадь магазина, а значит, торговые возможности и прибыль были больше, таким образом, ширина фасада часто соответствовала степени зажиточности его владельца. Фронтальная часть дома использовалась в качестве магазина, а остальная часть была выделена для членов семьи, прислуги и хозяйственных помещений.
В колониальное время Ханой привлекал многих французских архитекторов, которые вносили в город веяние европейской архитектуры. Наряду с традиционными домами начинают строить огромные виллы с использованием европейского стиля: смешение восточного и европейского стиля с одной стороны сделали район, в котором расположены виллы, не похожими ни на один другой, с другой стороны, виллы гармонировали с окружающим пейзажем, так как многие здания были построены недалеко от озер.
Изменяется и старинный квартал, исчезают ремесленные деревни, на многих улицах утрачивается или меняется специализация, так, например, улица Ханг Бонг, к сороковым годам ХХ века из «деревни», производящей изделия из хлопка и торгующей в основном тканями, матрацами и бумажными изделиями, превратилась в место жительства интеллигенции и владельцев довольно крупного частного бизнеса. В этот период архитектура домов менялась не сильно, в каждом доме жила одна семья, дома строились по традиционному принципу и состояли из множества строений. Но тем не менее, социальное положение новых обитателей улицы стало проявляться и в облике зданий. Фасады домов более зажиточных семей расширяются, в архитектуре начинает чувствоваться западное влияние, соединение традиционной структуры и европейского внешнего вида придавало домам определенную неповторимость и шарм.
Однако, после 1945 года ситуация резко меняется, происходит революция, к власти приходит коммунистическая партия. Пользуясь опытом «старших братьев» СССР и КНР, страна проводит экспроприацию собственности, национализацию заводов, буржуазия и интеллигенция в спешном порядке покидают страну. Такие масштабные события не могли не отразиться на внешнем облике города. Некогда просторные улицы, красивые виллы и традиционные дома зажиточных горожан преобразовываются до неузнаваемости: в экспроприированные дома селят крестьян и рабочих. В дома, когда-то принадлежавшие одной семье, селятся до 20 семей, которые ютятся в коморках по 10‑15 метров. Из-за недостатка жилплощади люди преобразовывают здания: делают надстройки, во дворах строят дополнительные помещения, перекраивают помещения; для того, чтобы проходить в свои комнатки, не мешая другим, в домах делаются системы переулков и коридоров. Дома стали собственностью государства, люди перестали следить за их внешним видом, все надстройки делались из подручных материалов, зачастую абсолютно не гармонируя с архитектурой дома. Все эти новшества сделали центр города уродливым, грязным и разнородным, у новых обитателей не было ни денег, ни желания, ни вкуса для поддержания своего окружения в надлежавшем виде, за все еще привлекательными, хотя и обветшавшими фасадами теперь скрывались настоящие трущобы. Таким образом, мы видим, что изменения политического и экономического строя оказало огромное влияние на социальную стратификацию в городе, преобразовало городское пространство.
Копирование модели народного хозяйства СССР привело Вьетнам к сильнейшему кризису, и поэтому в 1986 году под влиянием перестройки в СССР и реформ КНР Вьетнам начал проводить «политику обновления» («дой мой»). Во Вьетнаме работает китайская модель перестройки: либерализация экономики под контролем государства и коммунистической партии. Новый экономический курс привел к быстрому развитию торговли, начал процветать частный бизнес.
В конце 80-х годов в городе снова возрождается торговля, начинают появляться первые магазины. Экономический рост привел к обогащению части населения. Сегодня мы можем наблюдать процесс укрупнения собственности: многие дома, в которых проживает порою до 30 семей, скупаются богатыми людьми. Новые собственники разрушают старинные дома или более поздние здания колониальной эпохи и возводят на их месте новые, более современные строения. В настоящий момент в центре города появляется большое количество гостиниц, и, хотя строить здания выше 12 метров в высоту на старинных улицах запрещено законом, тем не менее, сегодня предприниматели обходят закон и возводят гостиницы в 8‑10 этажей. В центре города наблюдается определенная анархия в застройке, мы сталкиваемся с полным игнорированием закона о сохранении культурного наследия старинных улиц. Сегодня зданий со старой традиционной или колониальной архитектурой становится все меньше и меньше. Таким образом, изменения в экономике в очередной раз приводит к изменениям в социальной стратификации: центр города вновь становится элитным районом, где дома скупаются бизнесменами для частного бизнеса. В некоторых случаях, если вновь построенное здание предназначено для торговых целей, семья владельца, как и в прежние времена в традиционном доме, проживает в задней части вновь возведенного строения или на его верхних этажах.
В дальнейшем, процесс укрупнения собственности будет продолжаться и, я думаю, что в скором времени, из центра города исчезнут дома начала века, на смену им придет новое поколение многоэтажных гостиниц, банков и супермаркетов. Как мы видим, в ходе истории, в течение 150 лет под влиянием экономических и политических изменений в старинных кварталах городского центра несколько раз сменилась социальная стратификация населения. Данный факт соответствует теории Р. Парка о разделении города на определенные зоны, где селились люди сходной классовой, профессиональной или социальной принадлежности .
Таким образом, исследования изменений, происходивших в городском пространстве Ханоя, позволяет нам понять причину этих изменений и, возможно, предсказать, что ожидает этот город в будущем. Радикальные изменения политического и экономического строя каждый раз кардинально меняют не только «лицо» города, но и жизнь его обитателей: меняется состав населения, происходят изменения в социальной стратификации общества.
Центр торгового Ханоя представлял собой гомогенное образование – это является типичной чертой азиатского города в соответствии с определением Макса Вебера, который указывал на обрыв связей с местом рождения в европейском городе, здесь же связь с деревней проявляется не только в видах деятельности, но и в образе жизни.
Таким образом, изучая историю изменений, связанных с социальными и профессиональными характеристиками городского пространства только одного района, можно сделать вывод о социально-политических изменениях, происходящих в целой стране. Данные знания необходимы для регулирования развития городской инфраструктуры, дальнейшего планирования изменений в городском центре и влияния на процессы внутригородской миграции.
Список литературы
- Вагин В. В. Городская социология. Учебное пособие для муниципальных управляющих // Московский общественный научный фонд. Школа муниципального управления. М., 2000.
- Вирт Л. Урбанизм как образ жизни // Избранные работы по социологии. М., 2005.
- Парк Р. Э. Город как социальная лаборатория // Социологическое обозрение. 2002. Т.2. № 3.
- Парк Р. Э. Социология, сообщество и общество (фрагменты) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 11. Социология: РЖ / РАН. ИНИОН. М., 2000. № 3.
- Сойя Э. Как писать о городе с точки зрения пространства?// Логос. 2008.№ 3(66).
- Чернявская О. С. Социальное пространство: обзор теоретических интерпретаций // Социология. Психология. Философия. Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского.2008. № 5.
- Charbonneau F., Hau D. Hanoi. Enjeux moderns d"une ville millenaire. Montreal: Edition Trames, 2002.
- Evers H.-D., Korff R. Southeast Asian Urbanism. The meaning and power of social space. N.Y. ‑ Singapore: St. Martin’s Press, 2001.
- Lilian H.-F. Organisation sociale des quartiers et de l’habitat a Hanoi: une ville en transition. Рaris: ASEMI, 1977. VIII, 2.
- Logan W.S. Hanoi. Biography of City // Sydney: University of New South Wales Рress, 2000.
- Nguyen Thanh Binh. Hà Nội. 36 góc nhìn // NSB Thanh Niên. 2010.
- Nguyen Vinh Phuc, Nguyen Thua My, Barbara Cohen, Hanoi. Streets of The Old Quater and Around Hoan Kiem Lake // The Gioi Publishers. 2006.
- Nguyen Quoc Thong, Histoire de Hanoi: la ville en ses quartiers // Hanoi. Le cycle des metamorphoses. Formes architecturales et urbaines. Paris: Editions Recherches / Ipraus, 2001.
- Papin Ph. Histoire de Hanoi. Fayard, France. 2007.
- To Hoai. Chuyện cũ Hà Nôi // NXB Hôi Nhà Văn. 2009.
- The City Cultures Reader. London, N.Y.: Routledge, 2000.
18 мая в рамках международной выставки АРХ Москва-2018 состоялась панельная дискуссия «Развитие общественных пространств: глобальные и локальные тренды», организованная МЦУ «Город» в содружестве с компанией «Илья Мочалов и Партнеры». Как грамотно реновировать окружающий мир для комфортной жизни человека, какие технические инновационные решения можно использовать для улучшения урбанистического процесса, в чем суть современного подхода к созданию общественных пространств - эти и другие вопросы обсудили эксперты в области архитектуры, транспорта, общественных коммуникаций.
Первая часть программы «Общественные пространства как драйвер развития городских районов» была посвящена новым территориям, для освоения которых используются различные современные подходы и технологии. Руководитель Управления градостроительной разработки ГК «А101» Светлана Афонина рассказала о становлении новых районов Москвы с точки зрения девелопера. Она отметила, что задачей их компании является, в первую очередь, создание так называемой постиндустриальной среды 2.0, которая предполагает построение города для всех: для инвалидов, детей, семей, тинейджеров. И все должны найти в этом городе свою территорию, свои общественные пространства для реализации своего потенциала.
Вице-Президент, Директор по развитию городской среды Фонда «Сколково» Елена Зеленцова , выступила с презентацией «Экономика окраин: капитализация общественных пространств через культурный капитал районов». Она в очередной раз напомнила о значимости культурной традиции, которая обязательно должна быть изучена и учтена при работе над социально значимыми объектами.
Во второй части дискуссии, посвященной ожиданиям и запросам граждан в области развития общественных пространств, выступили с докладами руководитель отдела по работе с органами государственной власти Управления социально-политических исследований ВЦИОМ Кирилл Родин , заместитель директора по внешним коммуникациями АО «Мосинжпроект» и главный идеолог проектов МЦУ «Город» Алексей Расходчиков ; глава архитектурного бюро АВТВ, главный архитектор Московской кольцевой железной дороги Тимур Башкаев и вице-президент Союза московских архитекторов, генеральный директор ООО «Яузапроект» Илья Заливухин . Спикеры были единодушны в том, что грамотный подход к создания общественных пространств предполагает четкое понимание того, куда сегодня направлен вектор запроса граждан и кто является субъектом этого запроса. Как отмечает Кирилл Родин, презентуя результаты последнего исследования ВЦИОМ на эту тему, вектор с точки зрения времяпрепровождения москвичей ориентирован на места их непосредственного проживания. То есть москвичи предпочитают не сами добираться до общественных пространств, а транслируют запрос на то, чтобы общественные пространства по степенно приходили в места проживания людей. При этом какого-то общего глобального субъект запроса, какого-то «глобального москвича» фактически не существует, есть отдельные группы людей со своими запросами, которые требуют изучения.
По мнению Алексея Расходчикова, подход к исследованию отдельных субъектов или сообществ должен быть преимущественно многофункциональным: запросы у разных социальных групп очень сильно разнятся, и создать универсальную систему общественных пространств, которая будет работать всегда, попросту невозможно. Поэтому насущно необходимо перед тем, как что-то проектировать и строить любого рода пространства или объекты, исследовать потребителя этих общественных пространств. Разработанная модель социальной диагностики включает несколько пунктов: диагностические исследования, анализ активности в социальных сетях, организация коммуникационных площадок, поддержка обратной связи и мониторинг изменений.
Такой подход к формированию общественных пространств поддерживает и Илья Заливухин: «Главное в городе – это, прежде всего, люди. При создании центров притяжения нужно основываться на предпочтениях и ожиданиях жителей города, каждый городской район имеет свои особенности, новые пространства должны гармонично интегрироваться в ткань города».
Тимур Башкаев также подчеркнул, что наши потребности сегодня развиваются с огромной скоростью: «Двухмерный город уже не может удовлетворить все растущие потребности всех горожан. Эта модель себя исчерпала. Надо искать новые модели вертикального города, где каждой потребности будет предоставлено пространство для развития».
Особое внимание в третьей части программы «Современные тренды и новые форматы общественных пространств» было уделено уникальному проекту парка «Зарядье».
«На сегодняшний день “Зарядье” в мировой линейке трендов выступает как глобальная витрина, которая показывает достояние страны, наше географическое разнообразие, наш культурный контекст, - утверждает директор парка «Зарядье» Павел Трехлеб . - И одновременно это место для рекреации, куда вы можете просто прийти, спрятаться от мегаполиса в хвойном лесу, восстановить свои силы. Можно наслаждаться новыми панорамами с парящего моста, который заново открывает исторический центр, виды и на Кремль, и на Сталинские высотки, и на Сити. Это проект, который работает на разные аудитории».
«У многих инвесторов в России сейчас нет понимания, что общественное пространство определенного уровня - это очень дорогое удовольствие. Это порядка одного миллиарда рублей за один гектар, если говорить о проекте уровня парка “Зарядье”», - отмечает ландшафтный архитектор Илья Мочалов. Нужно иметь в виду, подчеркнул эксперт, что любое мало-мальски качественное благоустройство не может стоить меньше ста миллионов рублей за один гектар, иначе мы получим просто придомовую территорию, а не общественное пространство. Поэтому каждому инвестору надо четко понимать, сколько же он готов вкладывать в этот проект для того, чтобы получить действительно достойное по уровню место. Но общественные пространства – это не только расходы. Парки могут быть не только «дороги», но и выгодны с экономической точки зрения. Общественные пространства – это точки приложения труда для малого бизнеса и развития сферы услуг, а также центр притяжения туристов.
Участники дискуссии отметили, что последние несколько лет в Москве происходит революционная модернизация общественных пространств, формируется их новая инфраструктура. Общественные пространства формируют облик города, напрямую влияют на уровень комфортности городской среды и качество жизни жителей. Современные тренды развития городской среды показывают, что город стремится к разнообразию форм и концепций, но подходить к проектированию общественных пространств необходимо исходя из исторических и культурных особенностей каждого района, а также социального состава и предпочтений его жителей.
