ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ НАУЧНОГО

ПЕРЕВОДА.

1.1. Характеристика стратегии научного перевода.

1.1.1. Понятие стратегии перевода.

1.1.2. Факторы стратегии научного перевода.

1.1.2.1. Объективные факторы стратегии научного перевода.

1.1.2.2. Субъективные факторы стратегии научного перевода.

1.2. Специфика научного текста.

1.2.1. Концептуализация как основа научного текста

1.2.2. Понятие научного концепта.

1.2.3. Понятия ментальной модели и схемы.

1.2.4. Роль термина и дефиниции в научном тексте.

1.2.5. Действие принципа систематизации в научном тексте.

1.2.6. Логические отношения между опорными единицами научного текста как основа концептуализации.

1.2.7. Интратекстуальность научного текста.

1.2.8. Интертекстуальность научного текста.

1.3. Особенности перевода научного текста.

1.3.1. Понятие научного перевода в аспекте когнитивно-деятельностного переводоведения.

1.3.2. Семиотический аспект перевода научного текста.

1.3.3. Когнитивный аспект перевода научного текста.

1.3.4. Коммуникативный аспект перевода научного текста.

Выводы к главе I.

ГЛАВА И. ИССЛЕДОВАНИЕ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ В НАУЧНОМ ПЕРЕВОДЕ.

2.1. Методика исследования концептуализации в научном переводе.

2.2. Сопоставительный анализ монографии D.Crystal ^ «English as a global language» и ее перевода на русский язык (монография i).

2.3. Сопоставительный анализ монографии N.Chomsky «Language and problems of knowledge» и ее перевода на русский язык (монография 2).

2.4. Сопоставительный анализ научных статей и их переводов.Типология переводческих ошибок.

Выводы к главе II.

Рекомендованный список диссертаций

• Лингвокогнитивные аспекты перевода поэмы Н.В. Гоголя "Мертвые души" на английский язык 2010 год, кандидат филологических наук Мороз, Наркиза Абриковна

• Типологическая доминанта текста в теории поэтического перевода 2012 год, доктор филологических наук Шутёмова, Наталья Валерьевна

• Асимметрия Концепта в свете когнитивно-деятельностного подхода в переводоведении: на материале романа М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита" и его переводов на английский язык 2010 год, кандидат филологических наук Дзида, Наталья Николаевна

• Соотношение оригинала и перевода художественного текста: изоморфно-когнитивный подход 2009 год, кандидат филологических наук Соколовский, Ярослав Викторович

• Особенности перевода когнитивных пространств в структуре знаний говорящего 2006 год, кандидат филологических наук Мордовская, Елена Вячеславовна

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Концептуализация как стратегия перевода научного текста: На материале русского и английского языков»

В настоящее время переводоведение является одним из активно развивающихся направлений современной лингвистики, характеризующейся антропоцентризмом (исследованием объектов по их роли, назначению и функциям для человека), экспансионизмом (тенденцией к интеграционным процессам, результатом которых являются междисциплинарные исследования), неофункционализмом (интеграцией научных дисциплин для построения теории пользования языком) и экспланаторностью (стремлением объяснить явления с разных точек зрения) (Кубрякова 1995).

Актуальность исследования научного перевода, одного из видов переводческой деятельности, обусловлена как лингвистическими, так и экстралингвистическими факторами. Лингвистическим обоснованием можно считать необходимость дальнейшей разработки теории научного перевода, а также потребность в совершенствовании его методики. Анализ проблем научного перевода обнаруживает отсутствие достаточных знаний о способах трансляции специального текста. Изучение стратегии перевода научного текста позволит выявить его специфику и тем самым оптимизировать процесс перевода.

К числу экстралингвистических факторов можно отнести прогресс науки, который влечет за собой рост научных публикаций, требующих качественного перевода. Поэтому чем успешнее осуществляется перевод научного текста, тем быстрее происходит его объективация в иноязычном сообществе.

В современном переводоведении выражены две тенденции в изучении процесса перевода, основанные на типе текста и типе познания:

1) исследование перевода научного текста в аспекте традиционного переводоведения субститутивно-трансформационного характера

Борисова 2001; Городецкий 1994; Довбыш 2003; Евтеев 2003; Емузова 2004).

2) исследование перевода художественного текста в аспекте современного когнитивно-деятельностного переводоведения (Клюканов 1999; Рущаков 1997; Сорокин 1991; Сорокин 2003; Сорокин 2004; Фесенко 2002; Хайруллин 1995).

Проблемы теории и практики художественного перевода относятся к числу активно решаемых. Это объясняется тем, что художественное творчество являлось предметом исследования различных наук на протяжении многих веков, начиная с трудов Аристотеля. Вследствие этого художественный перевод располагает богатым теоретическим и практическим материалом.

Научный перевод, оформившись в середине XX в., является сравнительно «молодой» областью переводоведения. Исследования в данном направлении сопряжены с задачами, решаемыми терминоведением и стилистикой - науками, изучающими научный текст и научное творчество. Лингвистические дисциплины середины XX в. развивались под влиянием господствовавшей тогда парадигмы знания -структурализма.

В рамках традиционного переводоведения (Бархударов 1975; Каде 1978; Комиссаров 1973; Миньяр-Белоручев 1980; Найда 1978; Ньюмарк 1988; Рецкер 1974; Федоров 1983; Швейцер 1988;) исследовались два вида перевода: художественный и информативный. К художественному относился перевод произведений художественной литературы, к информативному - перевод научно-технических и официально-деловых текстов (Комиссаров 1973). Проблемы перевода научно-технических текстов сводились в основном к трудностям перевода отдельных терминов, к передаче их грамматических, лексических и синтаксических особенностей. Термины трактовались как замкнутые номенклатурные единицы определенной отрасли науки или техники. Трудность перевода термина заключалась в поиске иноязычного эквивалента (Миньяр-Белоручев 1980), имеющего ту же стилистическую окраску и жанровую принадлежность, что и исходный термин (Федоров 1983).

В современном переводоведении исследование научного перевода, отграниченного от технического, не получило широкого распространения. Проблемы перевода научного и технического типов текста изучаются в рамках единого научно-технического направления, где перевод трактуется как «терминологизированная переводческая деятельность» (Городецкий 1994) или как «процесс выбора переводного эквивалента» (Борисова 2000).

Природа технического и научного типов текста и, соответственно, типов переводов различна (Алексеева 2002i; Райе 1978; Тороп 1982). Так, К.Райс полагает, что типология текстов, отвечающая требованиям перевода, является предпосылкой объективной оценки переводов, поскольку исходный тип текста определяет способ и средства перевода (Раис 1978). JI.M. Алексеева считает, что существует столько методик перевода, сколько имеется типов текста и типов коммуникации, поскольку разные типы текста понимаются переводчиком по-разному (Алексеева 2002i).

В проводимом исследовании в основе трактовки перевода научного текста как особого типа перевода лежат общие теории языка, изложенные в трудах В. фон Гумбольдта (Гумбольдт 1984), Ю.М. Лотмана (Лотман 1972; Лотман 1984), Ч.У. Морриса (Моррис 1998i), Ч.С. Пирса (Пирс 1998), А.А. Потебни (Потебня 1976; Потебня 1990; Потебня 1993), Э.Сепира (Сепир 1993), Г.Г. Шпета (Шпет 2003), Р.Якобсона (Якобсон 1985i). Они определяют методологию диссертационного исследования, позволяют рассматривать стратегию перевода научного текста в соотнесенности с типом текста и типом коммуникации.

Проблемы научного текста решает в своих исследованиях Л.М. Алексеева (Алексеева 1999, Алексеева 20021, Алексеева 2002г, Алексеева

2002з, Алексеева 20 024, Алексеева 2004i, Алексеева 2004г). В данных работах изучаются особенности научного текста, влияющие на понимание его переводчиком, и способы трансляции специального знания в переводной текст. Концепция научного перевода, разработанная Л.М. Алексеевой, а также работы отечественных и зарубежных исследователей в области теории перевода и когнитивистики послужили теоретической базой диссертационной работы.

Проводимое исследование опирается на такие понятия, как тип текста, тип коммуникации, мышление, познание, понимание, личность, индивидуальное творчество, когнитивная модель, концепт и др., обусловливающие сложный феномен научного перевода. Перевод научного текста трактуется нами одновременно как языковая и познавательная деятельность человека, находящаяся под воздействием различных факторов.

Одной из основных проблем перевода научного текста является способ трансляции исходного научного знания, определяющий стратегию перевода научного текста и, как следствие, влияющий на качество текста перевода. В основе понятия стратегии перевода научного текста лежат идеи В.З. Демьянкова (Демьянков 20011), Р.Карнапа (Сагпар 1992), И.Э. Клюканова (Клюканов 1999), А.Н. Крюкова (Крюков 1989), Е.С. Кубряковой (Кубрякова 2004), Дж.Лакоффа (Лакофф 1988; Лакофф 1995), М.В. Никитина (Никитин 2003), М.Тернера, Дж.Фоконье (Turner, Fauconnier 1995; Turner, Fauconnier 2001), Р.Шенка (Shank 1988) и др., связанные с тем, что данное понятие обусловлено природой научного типа текста.

В научном типе текста взаимодействуют два начала: рационально-логическое и образное (Желтухина 2003). Первое обосновывает решение задачи установления отношений между компонентами текста и проверки обязательной истинности данных отношений, т.е. их верифицируемости.

Второе связано с моделированием, более свободной деятельностью, связаннной с поиском правил, условий и возможностей конструирования.

Исследование перевода научного текста на основе данных принципов представляется перспективным, поскольку перевод научного текста понимается нами как комплексный процесс, задействующий лингвистические, когнитивные, коммуникативные механизмы, позволяющие точно воссоздать исходное научное знание в переводном тексте.

Целью проводимого исследования является выявление специфики концептуализации в научном переводе и возможности рассмотрения ее в качестве стратегии перевода научного текста. Изучение процесса концептуализации в научном тексте связано со стремлением подтвердить факт обусловленности перевода научного текста типом текста и типом коммуникации.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

Проанализировать условия и факторы выбора стратегии научного перевода;

Рассмотреть причины выбора концептуализации в качестве стратегии перевода научного текста;

Определить языковые средства выражения научного концепта;

Провести сопоставительный анализ оригиналов и переводов научного текста с целью выявления случаев переводческих неудач, а также описать и классифицировать переводческие ошибки;

Установить соответствие\несоответствие логических отношений, лежащих в основе концептуализации исходного и переводного текстов;

Показать эффективность выбора концептуализации, основанной на типах логических отношений, в качестве возможной стратегии перевода научного текста.

Объектом диссертационного исследования выступают языковые способы выражения научного концепта в исходном (ИТ) и переводном текстах (ПТ).

Предметом исследования служат типы логических отношений между опорными словами, выражающими научный концепт в исходном и переводном текстах.

В основу исследования положена следующая гипотеза: процесс концептуализации в переводном тексте аналогичен процессу концептуализации в исходном тексте, построенном на определенном типе логических отношений.

Данное предположение позволяет считать концептуализацию фактором стратегии перевода научного текста. Вследствие того, что прямого способа обнаружения концептов в научном тексте не существует, мы, вслед за Дж.Лакоффом и Дж.Фоконье, считаем возможным применить метод моделирования для их обнаружения.

Научная новизна проводимого исследования состоит в том, что впервые концептуализация рассматривается как одна из возможных стратегий перевода научного текста. В работе делается попытка доказать, что воссоздание исходного процесса концептуализации в переводном тексте обеспечивает успешность перевода научного текста. В работе использованы новые теоретические основания переводческой деятельности, отличные от традиционных.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что в работе решаются вопросы, имеющие значение для развития теории переводоведения: изучение специфики научного перевода, обоснование необходимости применения особой стратегии научного перевода, основанной на концептуализации, выявление зависимости переводческих ошибок от неверно выбранной стратегии перевода. Важным в теоретическом плане представляется обращение к понятиям научного текста, научной коммуникации и концептуализации, играющим важную роль в выработке основ стратегии перевода научного текста.

Практическая значимость работы видится в возможности использовать результаты анализа в теоретических курсах по переводоведению, терминоведению, когнитивной лингвистике, лексикологии, стилистике, риторике. Основные положения и выводы, касающиеся выбора стратегии научного перевода, могут применяться на практических занятиях по переводу.

Материалом исследования послужили оригиналы научных монографий и статей на английском и их переводы на русский язык: D.Crystal «English as a global language» (1997), Д.Кристал «Английский язык как глобальный» (2001) (перевод Н.В. Кузнецовой), N.Chomsky «Language and problems of knowledge» (1997), Н.Хомский «Язык и проблемы знания» (1999) (перевод И.М. Кобозевой, Н.Искадзе, А.А. Арефьевой), M.Black «Metaphor» (1962), М.Блэк «Метафора» (1990) (перевод М.А. Дмитровской), D.Davidson «What metaphors mean» (1980), Д.Дэвидсон «Что означают метафоры» (1990) (перевод М.А. Дмитровской), John R. Searle «Metaphor» (1980), Дж.Серль «Метафора» (1990) (перевод В.В. Туровской), а также оригиналы научных статей на русском и их переводы на английский язык: В.В. Налимов «Наука и биосфера: опыт сравнения двух систем» (1970), V.V. Nalimov «Science and the biosphere. An attempt at a comparative study of the two systems» (1981), В.В. Налимов «О некоторой параллели между принципом дополнительности Бора и метафорической структурой обыденного языка» (1976), V.V. Nalimov «On some parallels between the Bohr complementarity principle and the metaphoric structure of ordinary language» (1981), B.B. Налимов «Печаль по утраченной целостности» (1979), V.V. Nalimov «The penetration of the humanities into other fields of knowledge» (1981) (перевод JI.P. Мошанской).

Всего было проанализировано 1053 страницы печатного текста. Детальному анализу подвергнуто 4258 контекстов, полученных в результате сплошной и целенаправленной выборок из корпуса практического материала.

Методы обусловлены целью и задачами проводимого исследования. Основным методом диссертационного исследования является метод сопоставительного анализа. В проводимом исследовании применяются общенаучные методы: методы анализа, синтеза, сравнения, классификации, наблюдения и описания. В дополнение к общенаучным используются частные методы: концептуальный, текстовый, контекстуальный виды анализа и метод моделирования.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Концептуализация как основа научного текста определяет стратегию его перевода. Моделирование переводчиком процесса концептуализации исходного текста основано на выявлении смыслонесущих опорных компонентов текста.

2. Логические отношения между опорными словами исходного научного текста являются своеобразными «метками», совокупность которых соответствует ментальной модели данного текста.

3. Отношения между опорными словами, выраженными в научном тексте при помощи базовых слов, экспликативов и ассоциативов, представлены следующими типами логических отношений: родо-видовыми, видо-родовыми, партитивными, отношениями процесса-результата и причины-следствия.

4. Существует аналогия между типами логических отношений в исходном и переводном текстах. Концептуальное пространство исходного научного текста, организованное на основе логических отношений, обладает таким свойством, как целостность, трансляция которой является обязательной в научном переводе.

5. Воссоздание исходных логических отношений в переводном тексте обеспечивает успешность стратегии перевода научного текста. Неверная трансляция переводчиком исходных типов логических отношений приводит к логическим ошибкам, искажающим научное знание, содержащееся в тексте оригинала.

Апробация работы. Основные результаты исследования обсуждались на международных научных конференциях: «Изменяющийся языковой мир» (Пермь, 2001), «Язык профессиональной коммуникации» (Челябинск, 2003), «Английский язык в поликультурном регионе (English in a Multi-Cultural Community)» (Ижевск, 2005), «Лексика, лексикография, терминография в русской, американской и других культурах» (Иваново, 2005), «Проблемы функционирования языка в разных сферах речевой коммуникации (к 80-летию профессора М.Н. Кожиной)» (Пермь, 2005), «Лингвистика, перевод и межкультурная коммуникация» (Екатеринбург, 2005), на межвузовских научно-практических конференциях: «Лингвистические / психолингвистические проблемы усвоения второго языка» (Пермь, 2003), «Языковое сознание и текст» (Пермь, 2005) и на конференциях молодых ученых: «Проблемы филологии» (Пермь, 2003), «Проблемы филологии и преподавания филологических дисциплин» (Пермь, 2004). По теме диссертации опубликовано 11 работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Материал иллюстрирован шестнадцатью таблицами и тремя рисунками.

Похожие диссертационные работы по специальности «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», 10.02.20 шифр ВАК

• Лакуны в художественном тексте: лингвокультурологическое исследование: На материале художественных произведений писателей франкоязычной Европы 2001 год, кандидат филологических наук Ситкарева, Ирина Кимовна

• Стратегии лингвокультурной адаптации художественного текста при переводе 2010 год, кандидат филологических наук Войнич, Ирина Владимировна

• Стилистические средства создания лингвокультурного образа идеального героя в тексте оригинала и в переводе: на материале произведений Я. Флеминга 2013 год, кандидат филологических наук Савченко, Елена Павловна

• Структурные уровни эквивалентности в специальном переводе: на материале англо-русского публицистического перевода 2009 год, кандидат филологических наук Полубоярова, Марина Владимировна

• Лингвокогнитивные аспекты перевода антропоцентрических концептуальных метафорических моделей: на материале английской художественной литературы конца XIX - начала XX века 2011 год, кандидат филологических наук Евстафова, Яна Анатольевна

Заключение диссертации по теме «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», Харитонова, Елена Анатольевна

ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ II

1. Основная задача методики анализа исходного научного текста заключалась в выявлении концептуализации на основе типов логических отношений. Методологическими принципами анализа научного текста являются следующие положения: 1) концептуализация в качестве основы научного текста актуализируется при помощи логических отношений; 2) типы логических отношений между опорными словами аналогичны логическим отношениям между научными концептами. Отсутствие возможности непосредственного наблюдения за ходом концептуализации определило необходимость моделирования данного процесса на основе логических отношений.

2. Сопоставительный анализ научных монографий, статей и их переводов выявил два типа ошибок, допускаемых переводчиками: замена исходных типов логических отношений иными типами и исключение из трансляции исходных логических отношений. Сопоставительный анализ монографий D.Crystal «English as a global language», N.Chomsky «Language and problems of knowledge» и их переводов на русский язык показал, что наибольшее количество случаев неправильной трансляции исходных логических отношений связано с неверной передачей видовых понятий (22,9% в монографии Д.Кристала, 16,1% в монографии Н.Хомского), что приводило к неоправдонному повышению уровня теоретичности исходного текста.

3. В обеих монографиях были выявлены случаи неверной трансляции логических отношений, выражающихся в замене видового понятия родовым (6,9% в монографии Д.Кристала, 12,1% в монографии Н.Хомского), а также в исключении из трансляции понятия вида (16% в монографии Д.Кристала, 4% в монографии Н.Хомского). Данные факты свидетельствуют о том, что переводчики монографий «опережают» мысль автора, стараясь обобщить полученные ими знания. Обобщение полученных знаний привело к нарушению логики исходного текста.

4. Сопоставительный анализ научных статей и их переводов на английский и русский языки выявил следующие типы замен логических отношений:

Замена понятия вида понятием рода;

Понятия рода понятием вида;

Понятия целого понятием части;

Понятия части-целого родо-видовыми понятиями;

Понятия процесса понятием результата;

Исключение из трансляции в ПТ вида, рода и части.

5. Наибольшее количество ошибок в переводе научных статей было допущено переводчиками в ходе трансляции видовых отношений (62%). Ошибки в трансляции исходных видовых отношений повлекли за собой повышение уровня теоретичности исходного текста и, как следствие, искажение исходного авторского концепта. Наименьшее количество переводческих ошибок было допущено в трансляции понятий части-целого (6%) и процесса-результата (2%). Проведенный сопоставительный анализ ИТ и ПТ доказал возможность использования интерпретации логических отношений в качестве фактора методики и стратегии перевода научного текста.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В конце XX века в теории переводоведения утвердилось определенное сомнение в возможностях стратегии эквивалентного перевода. Причина этого в том, что главным принципом развития переводоведения, как и лингвистики в целом, становится антропоцентризм. За последнее время представление о способах перевода, включая перевод научного текста, значительно изменилось благодаря новым принципам анализа, которые обновили и обогатили традиционное понятие перевода как языковой деятельности. Современное переводоведение находится в стадии перехода от всеобщих переводческих стратегий к частным методикам перевода. Данное диссертационное исследование посвящено изучению концептуализации в качестве главного типологического свойства научного текста, позволяющего выработать стратегию перевода научного типа текста.

Мы попытались показать, что исследование процесса концептуализации в научном тексте является одним из возможных путей изучения природы научного текста и разработки на этой основе методики и стратегии его перевода. Стратегия перевода научного текста в работе обосновывается лингвистическим, семиотическим, когнитивным и коммуникативным факторами. В аспекте лингвистики перевод научного текста представляет собой трансляцию логических отношений между опорными словами (базовыми словами, экспликативами и ассоциативами), вербализующими авторский концепт. В аспекте семиотики перевод научного текста характеризуется венативным расположением определенных типов знака, позволяющим реконструировать ход авторской мысли. В когнитивном аспекте перевод научного текста является «переоткрытием» переводчиком авторской концепции путем воссоздания исходной когнитивной модели знания. В аспекте коммуникации перевод научного текста - это двухэтапный процесс по пониманию и трансляции специального знания.

Одним из результатов проведенного исследования явилось осознание того, что в рамках теории перевода стало возможным представить перевод научного текста не как поиск языковых соответствий, а как процесс интерпретации, понимания и реконструкции переводчиком модели исходного авторского знания на основе логических отношений между концептами.

Выбор анализа логических отношений, лежащих в основе концептуализации, в качестве основного фактора стратегии научного перевода мотивирован тем, что данные отношения существуют объективно, выражены эксплицитно, и поэтому могут служить своеобразными точками отсчета и критериями адекватности в методике перевода. При всем богатстве интерпретаций научного текста воспроизводство логических отношений представляется нам обязательным. Если встать на данную точку зрения, то необходимо признать и то, что знание языка не доминирует над индивидуальным сознанием в научном переводе. Его форма и семантика не позволяют переводчику в полной мере преодолеть концептуальный барьер специального текста.

На протяжении длительного времени стратегия перевода научного текста основывалась на главном принципе - выявлении языковых эквивалентов. Понятие стратегии, как и некоторых других категорий переводоведения, строилось в основном с учетом языковых трудностей. Одним из распространенных традиционных представлений о способе перевода научного текста является то, что объектом переводческого анализа признаются отдельные слова - термины. Свойство целостности научного текста и научного знания не учитывалось исследователями перевода.

Основная задача, поставленная перед нами в исследовании, заключалась во всестороннем обосновании гипотезы об аналоговой природе концептуализации в ИТ и ПТ. Этой же задаче была подчинена методика анализа и весь логический механизм построения работы. Особенностью методики исследования концептуализации в проводимом исследовании является то, что в центре внимания оказывается целостность научного текста. Исследуемый нами процесс концептуализации, лежащий в основе научного текста, отвечает требованиям логики развития научного знания, поскольку в каждом отдельном случае ученый задается целью вербализовать знание так, чтобы быть понятым и тем самым объективировать индивидуальное научное знание.

Проведенный сопоставительный анализ ИТ и ПТ доказал возможность использования интерпретации логических отношений в качестве фактора переводческой стратегии. Анализу были подвергнуты родо-видовые, видо-родовые, отношения части-целого, процесса-результата, причины-следствия и предмета-признака. В ходе исследования выявлен корпус переводческих ошибок, допущенных переводчиками, проведено их описание и классификация. Установлено, что наибольшее количество случаев неправильной трансляции исходных логических отношений связано с передачей видовых понятий. Замена исходного видового понятия родовым в переводном тексте (22,9% в монографии Д.Кристала, 16,1% в монографии Н.Хомского, 62% в научных статьях) приводит к повышению теоретичности исходного научного текста, искажающей исходное авторское знание.

Переводчики научного текста допускают в основном два типа ошибок: 1) замену исходных логических отношений иными; 2) исключение исходных логических отношений из трансляции. Наиболее типичными заменами являются: замена понятия вида понятием рода, понятия рода понятием вида, понятия целого понятием части, понятия части-целого родо-видовыми понятиями, понятия процесса понятием результата. Наиболее типичные логические понятия, исключаемые переводчиками из трансляции в ПТ, являются понятия вида, рода и части. Анализ научных текстов показал, что данные типы ошибок ведут к искажению смысла текста оригинала, выражающемся в повышении или снижении уровня теоретичности исходного научного текста.

В ходе сопоставительного анализа ИТ и ПТ были выявлены и проанализированы случаи неверной трансляции исходных логических отношений, что выражается в следующем: 1) при замене видового понятия родовым, а также при исключении из трансляции исходного видового понятия, уровень теоретичности ПТ повышается; 2) при замене родового понятия видовым, а также при исключении из трансляции исходного видового понятия, уровень теоретичности ПТ понижается. В первом случае переводчик «опережает» мысль автора, стараясь обобщить полученные им знания, во втором - переводчик «домысливает» за автора оригинала, стараясь конкретизировать исходный смысл. В обоих случаях это приводит к искажению логики исходного текста и авторского концепта.

По результатам исследования можно сделать вывод о том, что ведущая роль в переводе научного текста принадлежит успешной трансляции результатов концептуализации, в основе которой лежат типы логических отношений. Перспективами дальнейших исследований по переводу могут быть проблемы выбора переводческих стратегий в других видах перевода.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Харитонова, Елена Анатольевна, 2006 год

1. Авербух К.Я. Общая теория термина. - Иваново: Изд-во Иван, гос. ун-та, 2004. -252 с.

2. Аксенова Г.Н. Когнитивные стратегии аргументативной речевой деятельности: Диссерт. . кандид. филол. наук. Барнаул, Алтайск-й гос. тех. ун-т.2003. - 192 с.

3. Алексеева Л.М. Термин и метафора. Пермь, Изд-во Перм. унта. 1998i.-250 с.

4. Алексеева Л.М. Метафоризация как средство диалогичности научного текста // Антропоцентрический подход к языку. Часть I. Пермь, Перм. ун-т. 1998г. -С. 89-120.

5. Алексеева Л.М. Стереотипное и индивидуальное в научной метафоре // Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. науч. трудов. Пермь, Перм. ун-т. 1999. - С. 161-179.

6. Алексеева Л.М. Интеллектуальность versus информационность в термине. Сучасш проблеми термшологи ТА термшографп. Тези доповщей м1жнароджм науковой конференци // Кшв р.2000 2-4 лютого // Укладач З.У.Борисова. К.: КМУЦА, 2000. - С. 136-137.

7. Алексеева Л.М. О специфике перевода научного текста // Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. науч. трудов. Пермь, Перм. ун-т. 2001.-С. 63-73.

8. Алексеева Л.М. Специфика научного перевода: Учеб. пособие по спецкурсу. Пермь, Перм. ун-т. 2002i. - 125 с.

9. Алексеева Л.М. Метафоры, которые мы выбираем // С любовью к языку. Москва-Воронеж, Институт язык-я РАН. Воронеж, гос. ун-т. 2002г. - С. 288-298.

10. Алексеева Л.М., Мишланова С.Л. Медицинский дискурс: теоретические основы и принципы анализа. Пермь, Изд-во Перм. ун-та. 2002з. - 200 с.

11. Алексеева Л.М. От "Traduce" к "Interpret" в научном переводе // Стереотипность и творчество в научном переводе: Межвуз. сб. науч. трудов. Пермь, Перм. ун-т. 20024. - С. 78-91.

12. Алексеева Л.М. Антропологический фактор в научном переводе // Вестник Пермского университета. Иностранные языки и литературы. Лингвистика и коммуникация. Вып. 4. Пермь, Перм. гос. унт. 20042. - С. 42-46.

13. Алексеева Л.М. Понятие индивидуальной когнитивной модели научного текста // Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. науч. трудов. Вып. 9 (по материалам Междунар. науч. конф.). - Пермь, Перм. ун-т. 2005i. С. 4-10.

14. Алексеева Л.М. От трансформационных теорий к переводящей личности // Интерпретация. Понимание. Перевод. М., СПб: Изд-во СПбГУЭФ, 2005г. - С. 28-43.

15. Антропоцентрический подход к языку: Межвуз. сб. науч. тр.: в 2-х ч. Ч. II.-Пермь, ПТУ. 1998.-С. 103-193.

16. Аристотель. Аналитики первая и вторая. М., Государственное издательство политической литературы. 1952. 438 с.

17. Аристотель. Сочинения в четырех томах, т. 4. Академия наук СССР. Институт философии. -М., Издательство «Мысль». 1984. 890 с.

18. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М., Academia. 1997. -С. 267-279.

19. Бабенко Л.Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа. М., Академический проект. -Екатеринбург, Деловая книга. 2004. - 464 с.

20. Бабенко Л.Г., Казарин Ю.В. Практикум. М., Академический проект. - Екатеринбург, Деловая книга. 2003. - 400 с.

21. Баженова Е.А. Способы экспликации и функции чужой речи в научном тексте // Функциональные разновидности речи в коммуникативном аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, Перм. ун-т. 1988.-С. 92-97.

22. Баженова Е.А. Политекстуальность научного текста // Стереотипность и творчество в тексте. Пермь, Перм. гос. ун-т. 2000. - С. 66-90.

23. Баженова Е.А. Рефлексивные структуры в научном тексте // Стереотипность и творчество в тексте. Пермь, Перм. гос. ун-т. 2002. - С. 164-185.

24. Барт Р. От науки к литературе // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. -М., Прогресс. 1994. С. 375-383.

25. Бархударов Л.С. Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода. М., «Международные отношения». 1975. -239 с.

26. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., Искусство. 1979. 423 с.

27. Бибихин В.В. Слово и событие. М., Эдиториал УРСС. 2001.-280 с.

28. Блакар Р. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., «Прогресс». 1987. - С. 88-126.

29. Богин Г.И. Филологическая герменевтика. Калини, Калинин гос. ун-т. 1982. - 86 с.

30. Богин Г.И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Д., 1984. -354 с.

31. Богин Г.И. Схемы действий читателя при понимании текста: Учебное пособие. Калинин, КГУ. 1989i. - 70 с.

32. Богин Г.И. Критика перевода в свете современных представлений о рефлексии // Перевод как процесс и результат: язык, культура, психология: Сб. науч. тр. Калинин, Калинин, гос. ун-т. 19892. -С. 7-14.

33. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. Тамбов, Изд-во ТГУ им Г. Р. Державина. Изд. 3-е, стер. 2002.- 123 с.

34. Борисова JI.M. Прагматические аспекты перевода текстообразующих речевый действий в художественном дискурсе // Перевод: язык и культура: Материалы междунар. науч. конф. Воронеж, ЦЧКИ. 2000.-С. 20-21.

35. Бревдо И.Ф. Механизмы разрешения неоднозначности в шутке: Дис. . кандид. филол. наук. Тверь, Изд-во Твер. гос. ун-та. 1999. -171 с.

36. Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., «Прогресс». 1987. - С. 44-88.

37. Васильев Л.Г. Переводчик в коммуникативном пространстве // Перевод как моделирование и моделирование перевода: Сб. науч. тр. -Тверь, ТГУ. 1991. -С. 25-32.

38. Васильев Л.Г. Лингвистические аспекты понимания: Дис. . док. филол. наук. Калуга, Изд-во Калуж-го ун-та. 1999. - 251 с.

39. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., «Русские словари», 1996.-416 с.

40. Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера. - М., Наука. 1989. -258 с.

41. Винокур Г.О. Культура языка. Очерки лингвистической технологии. М., Издательство «Работник просвещения». 1925. - 215 с.

42. Володина М.Н. Когнитивно-информационная природа термина. -М., Изд-во МГУ. 2000. 128 с.

43. Володина М.Н. Информационно-понятийный статус термина и его когнитивно-дефиниционная значимость // Научно-техническая терминология. Науч-тех. реферат: Сб. материалы 10-й междунар. науч. конф. по треминологии. Вып. 1. М., ВНИИКИ. 2004. -С. 15-16.

44. Выготский JI.C. Собрание сочинений в 6-ти т. т.2. Проблемы общей психологии. М., Педагогика. 1982. - 504 с.

45. Выготский JI.C. Собрание сочинений в шести томах, т.6. Научное наследство. М., Педагогика. 1984i. - 400 с.

46. Выготский JI.C. Собрание сочинений в шести томах, т.4. -М., Педагогика. 1984г. 432 с.

47. Вюстер Е. Международная стандартизация языка в технике // История отечественного терминоведения. т.2. Направления и методы терминологических исследований. Книга 2. М., «Московский лицей». 1999.-С. 202-220.

48. Гадамер Г.Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. М., Прогресс. 1988. 699 с.

49. Галеева H.JI. Параметры типологии художественных текстов в деятельностной теории перевода: Дис. . док. филол. наук. - Тверь, Изд-во Твер-го ун-та. 1999. 396 с.

50. Галеева Н.JI. Динамические факторы перевода // Языковые подсистемы: стабильность и движение: Сб. науч. тр. Тверь, Твер. гос. унт. 2002.-С. 30-40.

51. Галкина О.В. Метафора как инструмент познания (на материале терминов-метафор компьютерного интерфейса): Дис. . кандид. филол. наук. Тверь, Изд-во Твер. гос. ун-та. 2004. - 141 с.

52. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., Издательство «Мысль». 1998.-1072 с.

53. Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., Прогресс. 1987. - 368с.

54. Герд А.С. Формирование терминологической структуры русского биологического текста. Д., Издательство Ленинградского университета. 1981. 112 с.

55. Глебова А.Н. О некоторых коммуникативных аспектах перевода научного текста // Перевод: язык и культура. Материалы междунар. науч. конф. Воронеж ЦЧКИ. 2000. - С. 21-22.

56. Гончарова Е.А. Интерпретация текста. Немецкий язык. М., Высшая школа. 2005. - 368 с.

57. Городецкий Б.Ю. Терминоведение и переводоведение // Перевод и лингвистика текста: сб.ст. М., Высшая школа. 1994. С. 54-63.

58. Горский Д.П. Вопрос абстракции и образования понятий. -М., Издательство Академии наук СССР. 1961. 351 с.

59. Горский Д.П. Обобщение и познание. М., Мысль. 1985. -208 с.

60. Греймас А.Ж. Структурная семантика: Поиск метода. М., Академический проект. 2004. -368 с.

61. Гумбольдт В. фон Избранные труды по языкознанию. М., «Прогресс». 1984. - 397 с.

62. Гумбольдт В. фон Лингвистика и философия культуры. -М., «Прогресс». 1985.-451 с.

63. Гусев С.С., Пукшанский Б.Я. Обыденное мировоззрение. Структура и способы организации. Санкт-Петербург, «Наука». 1994. - 87

64. Дейк Т.А. ван Язык. Познание. Коммуникация. М., Прогресс. 1989.-312 с.

65. Дейк Т.А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып 23. Когнитивные аспекты языка.-М., Прогресс. 1988.-С. 153-211.

66. Дейк Т.А. ван, Кинч В. Макростратегии // Язык. Познание. Коммуникация. М., Прогресс. 1989. - С. 41 -93.

67. Демьянков В.З. Понятие и концепт в художественной литературе и научном языке // Вопросы филологии. №1. М., 200li. - С. 35-47.

68. Демьянков В.З. Лингвистическая интерпретация текста: универсальные и национальные (идиоэтнические стратегии) // Язык и культура: Факты и ценности: к 70-летию Ю.С. Степанова. М., Языки славянской культуры. 2001г. - С. 309-323.

69. Деррида Ж. Эссе об имени. М., Институт экспериментальной социологии. Спб. Алетейя. 1998. - 192 с.

70. Дианова Г.А. Термин и понятие: проблемы эволюции. М., «Еврошкола». 2000. - 184 с.

71. Довбыш О.В. Англиская финансовая терминология и проблемы ее перевода на русский язык (на материале годовых финансовых отчетов зарубежных компаний): Дис. . кандид филол. наук. М., Моск. гос. облает, унт-т. 2003. - 186 с.

72. Дроздова Т.В. Репрезентация концептов в научном тексте (обыденное versus научное) // Текст и Дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования. Рязань, Рязанский гос. пед. ун-т. 2002. - С. 124-128.

73. Дроздова Т.В. Проблемы понимания научного текста (англоязычные экономические тексты). Астрахань, Астрахан. гос. тех. ун-т. Издательство АГТУ. 2003. - 224 с.

74. Дэвидсон Д. Истина и интерпретация. М., Праксис. 2003. -448 с.

75. Евтеев С.В. Проблема моделирования лингво-культурологического контекста при переводе научного текста. Дис. . кандид филол. наук. М., 2003. - 203 с.

76. Егер Г. Коммуникативная и функциональная эквивалентность // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. М., Международные отношения. 1978.-С. 137-157.

77. Ельцова Л.Ф. Термин в научной коммуникации // Научно-техническая терминология. Научно-технический реферативный сборник. Вып. 2. М., ВНИИКИ. 2002. - С. 26-27.

78. Емузова Э.А. Межкультурная коммуникация в сфере науки: Дис. . кандид. филол. наук. Нальчик, Кабардино-Балкарский гос. ун-т. 2004.-160 с.

79. Желтухина М.Р. Тропологическая суггестивность масс-медиального дискурса: о проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ: Монография. М., Ин-т языкознания РАН. - Волгоград, Изд-во ВФ МУПК. 2003. - 656 с.

80. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М., Издательство «Наука». 1982. - 156 с.

81. Жоль К.К. Мысль. Слово. Метафора. Проблемы семантики в философском освещении. Киев, Науковка Думка. 1984. - 304 с.

82. Задорина В.Г. Лингвистические механизмы концептуализации // Проблемы филологии: мататериалы конф. молодых ученых и студентов (апрель 2002). Пермь, Перм. ун-т. 2003. - С. 44-45.

83. Залевская А.А. Индивидуальная «база знаний» и проблема перевода // Перевод как процесс и результат: язык, культура, психология: Сб. науч. тр. Калинин, Калинин, гос. ун-т. 1989. - С. 29-35.

84. Залевская А.А. Механизмы метафоризации и их учет в целях моделирования авторской проекции текста при переводе // Перевод какмоделирование и моделирование перевода: Сб. науч. тр. Тверь, ТГУ. 1991. -С. 69-82.

85. Залевская А.А. Текст и его понимание. Тверь, Тверской гос. ун-т. 2001. - 177 с.

86. Залевская А.А. Некоторые проблемы теории понимания текста // Вопросы языкознания №3. 2002. С. 62-68.

87. Каде О. Проблемы перевода в свете теории коммуникации // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. М., Международные отношения. 1978. - С. 69-91.

88. Кант И. Критика чистого разума. М., Мысль. 1994i. 591 с.

89. Кант И. Собрание сочинений в восьми томах, т. 4. Пролегомоны. Основоположения метафизики нравов. Метафизические начала естествознания. Критика практического разума. М., Издательство «Чоро». 1994г. -630 с.

90. Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Сб. науч. тр. Воронеж, ВГУ. 2001. - С. 75-80.

91. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, Перемена. 2002. - 777 с.

92. Карасик В.И. Аспекты языковой личности // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов, Изд-во Сарат. унта. 2003.-С. 96-106.

93. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., Издательство «Наука». 1987,- 263 с.

94. Касевич В.Б. Языковые структуры и когнитивная деятельность // Язык и когнитивная деятельность. М., Институт языкознания АН СССР. 1989. - С. 8-18.

95. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. М., Прогресс. 1990. - С. 33-44.

96. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. -М., Ленинград., Издательство «Наука». 1965. 108 с.

98. Кемеров В.Е. Стратегия // Современный философский словарь. 2-е изд. Лондон, Франкфурт, Париж, Люксембург, Москва, Минск, «Панпринт». 1998. - С. 865-867.

99. Клименко O.K. Типология научного текста // Проблемы типологии текста: Сб. научно-аналитических обзоров М., 1984. - С. 96107.

100. Клюканов И.Э. Динамика межкультурного общения: к построению нового концептуального аппарат: Дис. . док. филол. наук. -Тверь, Изд-во Тверс-го гос. ун-та. 1999. 395 с.

101. Кожина М.Н. Сопоставительное изучение научного стиля и некоторые тенденции его развития в период научно-технической революции // Язык и стиль научной литературы. М., «Наука». 1977. - С. 9-25.

102. Кожина М.Н., Рычкова Н.В. Выражение связности как критерий внутристилевой дифференциации научной речи // Функциональные развновидности речи в коммуникативном аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, Перм. ун-т. 1988. - С. 16-28.

103. Кожина М.Н. Очерки истории научного стиля русского литературного языка XVIII-XX вв. в 3-х т. // Развитие научного стиля в аспекте функционирования языковых единиц различных уровней, т.1. - Пермь, Изд-во Перм. ун-та. 1994. ч. 1. 304 с.

104. Кожина М.Н., Чиговская Я.И. Стилистико-текстовый статус и взаимодействие категорий ретроспекции и проспекции в научной речи // Стереотипность и творчество в тексте: Сб. науч. тр. Пермь, Перм. гос. ун-т. 2001.-С. 118-157.

105. Кожина М.Н. Речеведение и функциональная стилистика: вопросы теории. Избранные труды. Пермь, Перм. гос. ун-т. ПСИ. ПССГК. 2002.-475 с.

106. Колегаева И. Текст как единица научной и художественной коммуникации. Одесса, Редак. отдел, областного управления по печати. 1991.-118с.

107. Комиссаров В.Н. Слово о переводе. М., «Международные отношения». 1973. -215с.

108. Комиссаров В.Н. Коммуникативные проблемы перевода: современные парадигмы // Перевод и коммуникация. М., 1997. - С. 6-16.

109. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. -М., Едиториал УРСС. 20031. 192 с.

110. Комлев Н.Г. Слово в речи. Денотативные аспекты. М., Едиториал УРСС. 2003г. - 216 с.

111. Копанев П.И. Вопросы истории и теории художественного перевода. Минск, Изд-во БГУ. 1972. - 295 с.

112. Копанев П.И., Могиленских Н.П. О развитии частных теорий научно-технического перевода // Перевод и текст. Тезисы докладов к зональному семинару 9-10 февраля 1989. Пенза, 1989. - С. 37-39.

113. Котюрова М.П. О понятиии связности и средствах ее выражения в русской научной речи // Язык и стиль научной литературы. -М., 1977.-С. 139-158.

114. Котюрова М.П Об эволюции выражения связности речи в научном стиле XVIII-XIXbb. // Лингвостилистические особенности научного текста. -М., Издательство «Наука». 1981. С. 45-60.

115. Котюрова М.П. Смысловая структура специфических периферийных текстов // Функциональные разновидности речи в коммуникативном аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, Перм. гос. ун-т. 1988.-С. 4-16.

116. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. Волгоград, «Перемена». 2001. - 495 с.

117. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? -М., ИТДГК «Гнозис». 2003. 375 с.

118. Кривоносов А.Т. Естественный язык и логика. Москва-Нью-Йорк. Wickersham Printing Company. 1993. - 318 с.

119. Крижановская Е.М. Коммуникативно-прагматическая структура научного текста: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Пермь, 2000.-18 с.

120. Кроче Б. Теория и история историографии. М., Школа «Языки русской культуры». 1998. - 192 с.

121. Крымский С.Б. Научное знание и принципы его трансформации. Киев, «Наукова думка». 1974. 207 с.

122. Крюков А.Н. Перевод как интерпретация // Перевод и интерпретация текста. М., 1988i. - С. 41-65.

123. Крюков А.Н. Понимание как переводческая проблема // Перевод и интерпретация текста. М., 1988г. - С. 65-76.

124. Крюков А.Н. Методологические основы интерпретативной концепции перевода: Автореф. дис. . док. филол. наук. -М., 1989. -42 с.

125. Крюков А.Н. Межъязыковая коммуникация и проблема понимания // Перевод и коммуникация. М., 1997. - С. 73-83.

126. Крюкова Н.Ф. Метафоризация и метафоричность как параметры рефлективного действования при продукции и рецепции текста: Автореф. дис. . док. филол. наук. -М., 2000. - 29 с.

127. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. -М., «Наука». 1986.- 158 с.

128. Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988. «Наука». - 212 с.

129. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца XX века. -М., Рос. гос. гуманит. ун-т. 1995. С. 144- 238.

130. Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М., Языки славянской культуры, 2004. - 560 с.

131. Кудасова O.K. Роль стилистического приема в организации научного оценочного текста // Язык и стиль научного изложения. Лингвометодические исследования. М., Издательство «Наука». 1983. -С. 34-45.

132. Кухаренко В.А. Текстовые категории в оригинале и перевод художественного прозаического произведения // Перевод как процесс и результат: язык, культура, психология: Сб. науч. тр. Калинин, Калинин, гос. ун-т. 1989.-С. 14-23.

133. Кэтфорд Дж. К. Лингвистическая теория перевода // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. М., Международные отношения. 1978. - С. 91-114.

134. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры.-М., 1990. -С. 387-416.

135. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып 23. Когнитивные аспекты языка. М., Прогресс. 1988.-С. 12-52.

136. Лакофф Дж. Когнитивное моделирование. Из книги «Женщины, огонь и опасные предметы» // Язык и интеллект. М., Прогресс. 1995.-С. 143-184.

137. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. -М., Едиториал УРСС. 2004. 256 с.

138. Лапп Л.М. Об эмоциональности научного текста // Функциональные разновидности речи в коммуникативном аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, Перм. гос. ун-т. 1988. - С. 92-97.

139. Лапп Л.М. Интерпретация научного текста в аспекте фактора «Субъекта речи». Изд-во Иркут. ун-та. Иркутск. 1990. - 218 с.

140. Лейбниц Г.В. Новые опыты о человеческом разуме. М-Л., Гос. соц-эконом. изд-во. 1936.-484 с.

141. Лейчик В.М. Особенности терминологии общественных наук и сферы ее использования // Язык и стиль научного изложения. Лингвометодические исследования. М., Издательство «Наука». 1983. -С. 70-88.

142. Лейчик В.М. Проблематика терминоведческой теории текста // Стереотипность и творчество в тексте. Пермь, Перм. гос. ун-т. 2002. -С. 63-78.

143. Лилова А. Введение в общую теорию перевода. М., Высшая школа. 1985.-256 с.

144. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // ИАН СЛЯ. 1983. Т. 52. №1.- С. 3-9.

145. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. -Л., «Просвещение». Ленинградское отделение. 1972.-271 с.

146. Лотман Ю.М. О Семиосфере // Уч. Записки Тартуского гос унта. Вып 641. Тарту, Тарт. гос. ун-т. 1984. - С. 5-23.

147. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров: человек текст -семиосфера - история. - М., Языки русской культуры. 1999. - 464 с.

148. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб. Санкт-Петербург, Искусство. 2001. - 703 с.

149. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., Издательство МГУ. 1998. -336 с.

150. Львовская З.Д. Роль экстралингвистических актуализаторов смысла в обучении интерпретации научного текста // Язык и стиль научного изложения. Лингвометодические исследования. М., Издательство «Наука». 1983.-С. 195-21

151. Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры. -М., Прогресс. 1990. С. 358-387.

153. Манерко Л.А. Язык современной техники: ядро и периферия. Монография. Рязань, РГПУ им. С.А. Есенина. 2000г. - 140 с.

154. Манерко Л.А. Основы концептуального интегрирования ментальных пространств // Текст и Дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования. Рязань, Рязанский гос. пед. унт. 2002.-С. 17-29.

155. Манерко Л.А. Терминосистема в традиционной и когнитивно-коммуникативной лингвистике // Научно-техническая терминология.

156. Науч-тех. реферат. Сб. Материалы 10-й междунар. науч. конф. по треминологии. Вып. 1. М., ВНИИКИ. 2004. С. 49-51.

157. Миловидов В.А. Текст vs дискурс: опыт эпистемологического анализа // Интерпретация. Понимание. Перевод: СПб. Изд-во СПбГУЭФ. 2005.-С. 125-132.

158. Миньяр-Белоручев Р.К. Общая теория перевода и устный перевод. М., Воениздат. 1980. - 237 с.

159. Мишланова СЛ. Метафора в медицинском тексте (на материале русского, немецкого, английского языков): Дис. . канд. филол. наук. Пермь, ПГУ. 1998. - 167 с.

160. Мишланова СЛ. Метафора в медицинском дискурсе. Пермь, Изд-во Перм. ун-та. 2002. - 160 с.

161. Мишланова СЛ. Пермякова Т.М. Современная концептосфера: направления и перспективы // Стереотипность и творчество в тексте: межвуз. сб. науч. тр. Пермь, Перм. гос. ун-т. 2004. -С. 351-359.

162. Моррис Ч.У. Основания теории знаков // Семиотика, т.1. -Благовещенск, БГК им. А.И. Бодуэна де Куртене. 1998i. С. 36-83

163. Моррис Ч.У. Знаки и действия // Семиотика, т.1. БГК им. А.И. Бодуэна де Куртене. -Благовещенск, 19982. С. 116-127.

164. Мотрошилова Н.В. Путь Гегеля к «Науке логики». Формирование принципов системности и историзма. - М., Издательство «Наука». 1984.-352 с.

165. Мурзин JI. Н. Язык, текст, культура // Человек текст -культура: сб. науч. тр. - Екатеринбург, АО «Полиграфист». 1994. - С. 160169.

166. Найда Ю.А. К науке переводить. Принципы соответствий // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. М., Международные отношения. 1978.-С. 114-137.

167. Налимов В.В. Вероятностная модель языка. М., «Наука», 1979.- 272 с.

168. Налимов В.В. Разбрасываю мысли. В пути и на перепутье. -М., Прогресс-Традиция. 2000. 344 с.

169. Нелюбин JI.JI. Толковый переводческий словарь. 3-е изд. М., Флинта. Наука. 2003. - 320 с.

170. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики. С.Петербург, Научный центр проблем диалога. 1997. - 760 с.

171. Никитин М.В. Основания когнитивной семантики. С.Петербург. Издательство РГПУ им. А.И. Герцена. 2003. - 277 с.

172. Никитина С.Е. Культурно-языковая картина мира в тезаурусном описании: Дис. в виде науч. док. М., Инст-т языкознания. 1999.-54 с.

173. Новиков А.И. Доминантность и транспозиция в процессе перевода // Проблемы прикладной лингвистики. Сб. науч. ст. М., 2001. -С. 74-79.

174. Овчинникова И.Г. Ассоциации и высказывание: структура и семантика: Учебное пособие по спецкурсу. Пермь, Перм. гос. ун-т. 1994.- 124 с.

175. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры.- М., Прогресс. 1990. С. 68-82.

176. Отье-Ревю Ж. Явная и конститутивная неоднородность: к проблеме Другого в дискурсе // Квадратура смысла. М., 1999. - С. 54-82.

177. Павиленис Р.И. Проблема смысла. М., «Мысль». 1983. - 286с.

178. Панфилов В.З. Гносеологические аспекты философских проблем языкознания. М., «Наука». 1982. - 287 с.

179. Перевод в современном мире. М., Всеросийский центр переводов. 2001. - 78 с.

180. Перевод и лингвистика текста: Сб. ст. М., 1994. - 217 с.

181. Перевод и подражание в литературах Средних веков и Возрождения. М., ИМЛИ РАН. 2002. - 413 с.

182. Перевод и переводоведение. Материалы конф. Башкир, ун-та. Уфа. Башкир, гос. ун-т. 1997. - 99 с.

183. Перевод как процесс и как результат: язык, культура, психология. Калининград, КГУ. 1989. - 123 с.

184. Пиаже Ж. Психогенез знаний и его эпистемологическое значение // Семиотика. Антология. Изд. 2-е. М., Деловая книга. 200li. -С. 98-110.

185. Пиаже Ж. Схемы действия и усвоение языка // Семиотика. Антология. Изд. 2-е. М., Деловая книга. 2001г. - С.144-148.

186. Пирс Ч.С. Элементы логики. Grammatica speculativa // Семиотика, т.1. Благовещенск, БГК им. А.И. Бодуэна де Куртене. 1998. -С. 149-206.

187. Платон. Сочинение в 3-х томах, т.1. М., Академия наук СССР. Изд-во соц-эконом. лит-ры. Мысль. 1968. 622 с.

188. Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М., 1985. Прогресс. - 344 с.

189. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальное сознание. Вопросы теории и методологии. Воронеж, Вор. гос. ун-т. 2002. - 314 с.

190. Поппер К. Логика научного исследования. М., Издательство «Республика». 2004. - 447 с.

191. Потебня А.А. Эстетика и поэтика. М., «Искусство». 1976. -614 с.

192. Потебня А.А. Теоретическая поэтика. М., «Высшая школа». 1990.-342 с.

193. Потебня А.А. Мысль и язык. Киев, СИНТО. 1993. - 192 с.

194. Проблемы речевой коммуникации: межвуз. сб. науч. тр. -Саратов, Изд-во Сарат. ун-та. 2000. 184 с.

195. Райе К. Классификация текстов и методы перевода // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. М., Международные отношения. 1978. - С. 202-225.

196. Разумовский О.С. Логика концептуализации и теоретизации в контексте развития теории // Концептуализация и смысл. - Новосибирск, Наука. Сиб. отд-ние. 1990.-С. 164-173.

197. Ревзин И.И., Розенцвейг В.Ю. Основы общего и машинного перевода. М., «Высшая школа». 1963.-243 с.

198. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. М., «Международные отношения». 1974. - 216 с.

199. Рикер П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение // Теория метафоры. М., Прогресс. 1990i. - С. 416-435.

200. Рикер П. Живая метафора // Теория метафоры. М., Прогресс. 1990г.-С. 435-356.

201. Ричарде А. Философия риторики // Теория метафоры. М., Прогресс. 1990. - С. 44-48.

202. Роговская Е.Е. Эмоциональная доминанта как структурообразуюий компонент текста перевода: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2004. - 19 с.

203. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир: Спб: Питер, 2003.-512 с.

204. Рущаков В.А. Основания перевода и сопоставления языков: Дис. . док. филол. наук. Санкт-Петербург, Изд-во Санкт-Петербур-й гос. ун-та. 1997. - 506 с.

205. Рябцева Н.К. Теория и практика перевода: когнитивный аспект // Перевод и коммуникация. М., Издание РАН. 1997. - С. 42-63.

206. Рябцева Н.К. Научная речь на английском языке. Руководство по научному изложению. Словарь оборотов и сочетаемости общенаучной лексики. Новый словарь-справочник активного типа. М., Флинта, Наука. 2000. - 598 с.

207. Рябцева Н.К. Лингвистическое моделирование естественного интеллекта и представление знаний // Проблемы прикладной лингвистике. 2001. М., 2002. - С. 228-252.

208. Салимовский В. А. Жанры речи в функционально-стилистическом освещении (научный академический текст). Пермь, Изд-во Перм. ун-та. 2002. - 236 с.

209. Седов А.И. История генетики, запечетленная в метафорах ее языка: количественный и структурный анализ. Общие принципы анализа. Метафорические термины // Проблемы социо/психо- лингвистики и многоязычия. Вып. 1. М., Московский лицей. 1997. - С. 35-48.

210. Селиванова Е.А. Когнитивная ономасиология. Киев, Издательство украинского фитосоциологического центра. 2000. - 248 с.

211. Семенец О.Е., Панасьев А.Н. История перевода: уч. пособие. -Киев, Изд-во при Киев, ун-те, 1989. 296 с.

212. Семкина Н.А. Концепты и их связи в тексте // Текст и Дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования. - Рязань, Рязанский гос. пед. ун-т. 2002. С. 106-114.

213. Сепир Э. Язык и литература // Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. - С. 195-203.

214. Серебренников Б.А. Предисловие // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. -М., 1988. С. 5-12.

215. Скороходько Э.Ф. Лшгвютичш основи автоматизацп шформацшного пошуку- Киев, Наукова Думка. 1970. 120 с.

216. Славгородская Л.В. О функции адресата в научной прозе // Лингвостилистические особености научного текста. - М., Издательство «Наука». 1981.-С. 93-103.

217. Славгородская Л.В. О логической связности устного научного сообщения // Язык и стиль научного изложения. Лингвометодические исследования. М., Издательство «Наука». 1983. - С. 34-45.

218. С любовью к языку: Сб. науч. тр. посвящается Е.С. Кубряковой. М. Воронеж, Инт-т языкознания РАН, - Воронеж, гос. ун-т. 2002. - 492 с.

219. Солганик Г.Я., Дроняева Т.С. Стилистика современного русского языка и культура речи. 2-е изд. М., «Academia». 2004. - 252 с.

220. Соловьева И.С. Динамика смысла в деятелньости по пониманию текста // Языковые подсистемы: стабильность и движение: Сб. науч. тр. Тверь, Изд-во ТГУ. 2002. - С. 107-112.

221. Соломоник А. Философия знаковых систем и язык. Издание 2-е. М., Мн.: МЕГ. 2002. - 408 с.

222. Сорокин Ю.А. Интуиция и перевод // Перевод как моделирование и моделирование перевода: Сб. науч. тр. Тверь, Твер. гос. ун-т. 1991.-С. 4-25.

223. Сорокин Ю.А. Художественный перевод и его фиктивная реальность // Композиционная семантика. Материалы третьей международной школы-семинара по когнитивной лингвистике. 18-20 сент. 2002г. Часть И. - Тамбов, Тамбов, гос. ун-т. 2002. С. 153-156.

224. Сорокин Ю.А. Переводоведение: статус переводчика и психогерменевтические процедуры. М., ИТДГК «Гнозис». 2003. - 160 с.

225. Сорокин Ю.А. Существует ли художественный перевод? // Языки и транснациональные проблемы. Материалы 1-й международной научной конференции, т.2. Москва-Тамбов, 2004. - С. 225-230.

226. Соссюр Ф. де Труды по языкознанию. М., «Прогресс». 1977. -696 с.

227. Соссюр Ф. де Заметки по общей лингвистике. М., Издательская группа «Прогресс». 2000. - 280 с.

228. Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 6. Языкознание: РЖ/РАН. ИНИОН. Центр гуманитраных науч-информ. Исследований. Отд. Языкознания. М. 2003-ISNN 02026-2087, 0202-2133. 2003. № 1. - 203 с.

229. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования М., «Языки русской культуры». 1997. - 824 с.

230. Степанов Ю.С. Семиотика концептов // Семиотика. Антология под редакцией Ю.С.Степанова. Изд. 2-е. М., «Деловая книга». 2001. - С. 603-612.

231. Стернин И.А. Методика исследования структуры концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2001. -С. 58-65.

232. Татаринов В.А. История отечественного терминоведения. т.2. Направления и методы терминологических исследований. Книга 2. М., «Московский лицей». 1999. - 311 с.

233. Текст и дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования: сб. ст. Рязань, Рязанский гос. пед. ун-т имени С.А. Есенина. 2002. - 236 с.

234. Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Метафора в языке и тексте. М., Наука. 1988. С. 26-52.

235. Терминоведение Вып. 1-3. М., Московский лицей. 1996. -186 с.

236. Тетради переводчика. М., Издательство Института международных отношений. 1963. - 112 с.

237. Трошина Н.Н. О статусе типологических исследований в лингвистической теории текста // Проблемы типологии текста: Сб. научно-аналитических обзоров. М., 1984. - С. 4-32.

238. Уфимцева А. А. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики. М., Едиториал УРСС, 2002. - 240 с.

239. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. М., Высшая школа. 1983. - 303 с.

240. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., Прогресс. 1986. - 544 с.

241. Ферс Дж. Р. Лингвистический анализ и перевод // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. М., Международные отношения. 1978.-С. 25-36.

242. Фесенко Т.А. Этноментальный мир человека: опыт концептуального моделирования: Дис. . док. филол. наук. -М., Институт языкознания Рос. академ. наук. 1999. 350 с.

243. Фесенко Т.А. Концептуальные основы перевода: Учеб. пособие. Тамбов, Изд-во Тамб. ун-та. 2001. - 124 с.

244. Фесенко Т.А. Перевод в зеркале когнитивной науки // С любовью к языку. Сб. науч. тр. посвящается Е.С. Кубряковой. М.Воронеж, 2002. - С. 65-71.

245. Флоренский П.А. Термин // ВЯ. № 1- М., Издательство «Наука». 1989.-С. 121-133.

246. Фрумкина P.M. Лингвист как познающая личность // Язык и когнитивная деятельность. М., Институт языкознания. АН СССР. 1989. - С. 52-57.

247. Фрумкина P.M. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология? // Язык и наука конца 20 века: сб. ст. М., Всероссийский гос. гуманитраный ун-т. 1995. - С. 74-117.

248. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., Прогресс. 1977.-488 с.

249. Фундаментальные направления современной американской лингвистики. Под ред. А.А. Кибрика, И.М. Кобозевой, И.А. Секериной. -М., Изд-во Моск-го ун-та. 1997. 455 с.

250. Хайруллин В.И. Перевод научного текста (лингвокультурологический аспект), метод, пособие. М., 1992. - 127 с.

251. Хайруллин В.И. Лингвокультурологические и когнитивные аспекты перевода: Дис. . док. филол. наук. М., 1995. - 355 с.

252. Чейф У. Л. Память и вербализация прошлого опыта // Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики. М., Эдиториал УРСС. 2001.-342 с.

253. Ченки А. Введение в теорию когнитивной грамматики Р. Лангакера // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М., Изд-во МГУ. 1997. - С. 358-359.

254. Чернявская В.Е. Интертекстуальность как текстообразующая категория в научной коммуникации (на материале немецкого языка): Дис. . док. филол. наук. Санкт-Петербург, 2000. - 352 с.

256. Чудинов А.П. Метафорическое моделирование действительности в политическом нарративе // С любовью к языку: Сб. науч. тр. М.- Воронеж, Инт-т языкознания РАН, - Воронеж, гос. ун-т.2002.-С. 298-310.

257. Шадрин В.И. "Translation studies" vs. «Переводоведение» // Интерпретация. Понимание. Перевод. СПб: Изд-во СПбГУЭФ, 2005. С. 43-48.

258. Шапочкин Д.В. Когнитивные аспекты политического дискурса (на материале британской, американской и немецкой публичных речей): Автореф. дис. . канд. филол наук. Тюмень, 2005. - 21 с.

259. Швейцер А.Д. Теория перевода. Статус, проблемы, аспекты. -М., Наука. 1988.-214 с.

260. Шевцова А.А. Метафоризация как средство смыслообразования в тексте литературной сказки: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тверь, 2004. - 19 с.

261. Шинкаренкова М.Б. Метафорическое моделирование художественного мира в дискурсе русской рок-поэзии: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2005. - 24 с.

262. Ширинкина М.А. Вторичный деловой текст и его жанровые разновидности: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Пермь, 2001. - 19 с.

263. Шпет Г.Г. Внутренняя форма слова (Этюды и вариации на темы Гумбольдта) Изд-е 2-е, М., Едиториал УРСС. 2003. - 216 с.

264. Щедровицкий Г.П. Избранные труды. М., Шк. Культ. Полит. 1995.-759 с.

265. Щедровицкий Г.П. Философия. Наука. Методология. М., Шк. Культ. Политики. 1997. - 656 с.

266. Щедровицкий Г.П. Мышление-Понмиание-Рефлексия. М., Наследие ММК. 2005. - 800 с.

267. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. -М., ТОО ТК Петрополис. 1998. 432 с.

268. Язык, дискурс и личность: межвуз. сб. науч. тр. Тверь, ТГУ. 199.-134 с.

269. Язык и наука конца XX в. М., Рос. гос. гуманит. ун-т. 1995. -432 с.

270. Якобсон Р. Речевая коммуникация // Избранные работы. М., Прогресс. 1985i.-С. 306-319.

271. Якобсон Р. Язык в отношении к другим системам коммуникации //Избранные работы. -М., Прогресс. 1985г. С. 319-331.

272. Якобсон Р. О лингвистических аспектах перевода // Избранные работы. М., Прогресс. 1985з. - С. 361-369.

273. Alexeiva L., Vdovenko D. La conflictualite du texte scientifique et les problemes de traduction // Synergies Russie. Le pouvoir des mots. Revue de didactologie des langues-cultures. Numero 2. annee 2002. Gerflint. p. 117-125.

274. Carnap R. Empiricism, Semantics, and Ontology // The linguistic turn. University of Chicago Press. 1992. p. 84-112.

275. Fauconnier G. Qualification, roles and domains // Meaning and mental representaions. Indiana University Press. 1988. p. 61-79.

276. Figge U.L. Kognitiv orientierte Lexicographie // Semantik, Lexicographie und Computeranwendungen. Tubingen, 1996. p. 32-46.

277. Kant I. Kritik der reinen Vernunft. In achter Auflage Revidierty v. Dr. Theodor Valentner. Neunte Auflage Lepzig, Verlag der Durr"schen Buchhandlung. 1906. 769 p.

278. Khurshid A. Scientific texts and the evolution of knowledge the need for a critical framework? // Porta Scientiae I. Lingua specialis. Vaasa. The University of Vaasa. 2002. p. 123-134.

279. Lakoff G., Johnson G. Metaphors we live by. Chicago-London. 1980. 120 p.

280. Lyons J. Natural language and universal grammar. Essays in Linguistic Theory. Volume 1. Cambridge University Press. 1991. 290 p.

282. Newmark P. No global Communication without translation // Translation today. Clevedon. Buffalo. Toronto. Sydney. 2003. p. 55-67.

283. Nida A. Toward a science of Translating. CH. 2. Liden. 1964. 1861. P

284. Picht H. The Concept in Terminology: a unit of thought, knowledge or cognition? // Научно-техническая терминология. Научно-технический реферативный сборник. Вып.2., М., 2002. 71 с.

285. Porta Scientiae I. Lingua specialis. Veera Puro-Aho. Vaasa., 2002. 118 p.

286. Smith V. The literal meaning of Lexical items. Some theoretical considerations on the semantics of complex and Transferred Nominals with special reference to Danish and Russian. Copenhagen. Working pages in LSP. 7-1999Y2000. 105 p.

287. Shank R., Kass A. Knowledge representation in people and machines // Meaning and mental representaions. Indiana University Press. 1988. p. 181-199.

288. Surowaniec J. Theoretical foundations of Logopaedic Terminology. 1997. http://www.wsp.krakow.pl/-szydelko/slownik/index.htm.

289. Talmy L. The relation of Grammar to Cognition // Topics in Cognitive Linguistics. Osten: Ed. by B.Rudzka-Osten, 1988. p. 162-205.

290. Turner M., Fauconnier G. Blending and grammar, 4th Int. Cognitive linguistics Conf. 1995. http//www.wam.umd.edu/-mturn/.

291. Turner M., Fauconnier G. Principles of Conceptual Integration, 2nd Conference on Conceptual Structure, Discourse, and Language, 1996. http: //www.wam.umd.edu/-mturn/.

292. Turner M., Fauconnier G. Conceptual intergartion Networks. Cognitive Science Society, Inc. Expanded wweb version 2001, 61 p. http://blending.stanford.edu.

293. Weissenhofer P. Conceptology in Terminology Theory, Semantics and Word-Formation. Vienna: TermNet, 1995. 270 p.1. СЛОВАРИ

294. Краткий словарь когнитивных терминов. Под ред. Кубряковой Е.С., Демьянкова В.З., Панкраца Ю.Г., Лузиной Л.Г. М., Издательство МГУ. 1996.-245 с.

295. Ожегов С.И. Словарь русского языка. 17-е изд. М., Русский язык. 1985.-797 с.

296. Стилистический энциклопедический словарь русского языка. Под. ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта. Наука. 2003. 696 с.

297. Словарь иностранных слов. М., Русский язык. 1989. - 624 с.

298. Советский энциклопедический словарь. 2- изд. М., Советская Энциклопедия. 1984. - 1600 с.

299. Философский словарь. 5-е изд. М., Политиздат. 1986. - 590 с.

300. Философский энциклопедический словарь. - М., ИНФРА-М. 1997.-576 с.

301. Collins Cobuild English Language Dictionary. Harper Collins Publishers. 1993. 1703 p.

302. New Webster"s Dictionary of the English Language. College Edition. Sur jeet Publications. Fourth Reprint. USA. 1988. 1824 p.

303. Oxford Concise Dictionary of Linguistics. Oxford. New York. Oxford University Press. 1997. 410 p.

304. ИСТОЧНИКИ ЯЗЫКОВОГО МАТЕРИАЛА

305. Black M. Metaphor // Models and metaphors studies in language and philosophy, Itaca; London; Cornell University Press. 1962, p. 25-47.

306. Crystal D. English as a global language. Cambridge University Press. 1997. p. 202.

307. Chomsky N. Language and problems of knowledge. Massachusetts; London; England: The MIT Press Cambridge, 1997. p. 199.

308. Davidson D. What metaphors mean // Reference, truth and reality: Essay on the Philosophy of Language. London, 1980. p. 238-254.

309. Nalimov V.V. Science and the Biosphere. An attempt at a Comparative study of the two systems // Faces of Science. Philadelphia, Pa: ISI Press. 1981. p. 145-158.

310. Nalimov V.V. On some parallels between the Bohr Complementarity Principle and the Metaphoric Structure of Ordinary language // Faces of Science. Philadelphia, Pa: ISI Press. 1981. p. 139-143.

311. Nalimov V.V. The penetration of the humanities into other fields of knowledge//Faces of Science. Philadelphia, Pa: ISI Press. 1981. p. 199-209.

312. Searle John R. Metaphor // Metaphor and thought. Cambridge, 1980. p. 92-124.

313. Блэк M. Метафора // Теория метафоры. M., Прогресс. 1990. - С. 153-172.

314. Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры. М., Прогресс. 1990.-С. 173-193.

315. Кристал Д. Английский язык как глобальный. М., Весь мир. 2001.-238 с.

316. Налимов В.В. Наука и биосфера: опыт сравнения двух систем // Природа. 1970. № 11. С. 55-63.

317. Налимов В.В. О некоторой параллели между принципом дополнительности Бора и метафорической структурой обыденного языка // Принцип дополнительности и материалистическая диалектика. М., 1976. -С. 121-123.

318. Налимов В.В. Печаль по утраченной целостности // Знание-сила. 1979. №5.-С. 21-23.

319. Серль Дж. Метафора // Теория метафоры. М., Прогресс. 1990.-С. 173-193.

320. Хомский Н. Язык и проблемы знания. - Благовещенск, БГК им. А.И. Бодуэна де Куртене. 1999. 252 с.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Дальнейший анализ имеет целью сопоставление и обобщение описанных данных с тем, ɥᴛᴏбы "выстроить" их в определенную концепцию, "мини-теорию" описыва­емых событий.

Первичная классификация данных Классификация, или номинация, данных - ϶ᴛᴏ объединение содержания текстовой информации в не­кᴏᴛᴏᴩую обобщенную категорию - в один класс. Стоит заметить, что оно крайне важно для сопоставления разных сведений (сви­детельств), полученных от одного респондента в рам­ках одного "случая" или для сравнения ϶ᴛᴏго "слу­чая" с подобными. Так, высказывания о родителях, родственниках могут быть объединены в класс "отно­шение к семье".

Некᴏᴛᴏᴩые данные могут быть классифицированы ("номинированы") сразу. Скажем, в нашем отрывке из биографии "арбатского жителя" П. мы фиксируем его пол и место рождения. Другие сведения требуют осмыс­ления под углом зрения научных понятий. К примеру, приведенный отрывок может быть обобщенно класси­фицирован в понятии "идентичность"; или более конк­ретно в понятиях "идентификация с малой родиной"; "идентификация с либеральной интеллигенцией". Именно такая первичная номинация зависит от целей исследова­ния и требует дальнейшего уточнения (сужения или, на­оборот, расширения) после сравнения с другими эпизода­ми одной биографии или интервью с другими людьми. Понятие "идентичность" уместно, если мы собираемся интерпретировать проблему в теориях личностной "мы-идентификации". При этом, ϶ᴛᴏт же фрагмент можно клас­сифицировать в понятиях "первичная культурная сре­да", а точнее - "культурная среда Арбата", если анали­зируется проблема изменений в культурных ориентаци-ях на протяжении всего жизненного пути человека.

Здесь уместно еще раз напомнить, что направление анали­за зависит не только от содержания текста, но, конечно, и от исследовательского интереса социолога, его проблематизирую-щей события установки. Фактически в отрывке интервью с П. имеют место и проблемы социальной идентификации, и проб­лема жизненного оϲʙᴏения культурной среды по мере взросле­ния и социально-исторических изменений самой ϶ᴛᴏй среды. Социолог скорее изберет концептуализацию в понятиях куль­турной среды, тогда как социальный психолог, вероятно, пред­почтет классифицировать ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующие фрагменты пове­ствования в терминах личностной идентификации.

Логика анализа может привести к необходимости ввести дополнительные номинации, не предусмотренные ранее или не имеющие оснований в данном отрывке. Обобщение номинаций - есть метод, посредством ко­торого частные данные соединяются в определенную совокупность аналогичных явлений, кᴏᴛᴏᴩые можно вы­разить в системе социологических понятий.

Отметим, что теоретическое осмысление данных - весьма тон­кая и трудоемкая аналитическая работа. В процессе классификации приходится по нескольку раз вновь и вновь обращаться к первичному тексту, ɥᴛᴏбы точнее сформулировать социологическое понятие, наиболее под­ходящее ко всем фрагментам, пассажам и ко всем ана­лизируемым текстам. Именно такая аналитически-интуитивная деятельность исследователя требует воображения, пони­мания текста и стоящей за ним социальной реальности, но прежде всего достаточной социологической культуры.18

18 Известный логик Марио Бунге повествовал, что интуиция - ϶ᴛᴏ "хлам на чердаке нашей памяти", из кᴏᴛᴏᴩого при необходимости мы извлекаем нужные предметы .

Происходит взаимодействие между про­блемно-теоретическим "полем" исследователя и фраг­ментом социальной реальности, представленным тек­стом, в процессе кᴏᴛᴏᴩого "примеряются" разные катего­рии и происходит окончательный выбор парадигмы, наиболее подходящей для данного исследования . Решение не должно быть механически-нейтральным; оно исходит иа определенных исследовательских це­лей - чего я достигну в результате использования тех или иных классификационных понятий?

Изучим пример классификации высказываний о роли и авторитете отца в семье из исследования Е. Мещеркиной [ 172. С. 312 ]; "...Конфликты с отчимом? Нет, были, конеч­но, иногда. Но вот, кстати, он никогда не любил меня учить чему-нибудь или там мораль читать. В основном мать, конеч­но. Стоит заметить, что она заставляла его даже ремешком меня стегать, но ϶ᴛᴏ редко было. Я на них не злюсь, А он считал, что я должен сам все понять, за ϶ᴛᴏ я ему благодарен... Стоит заметить, что он мне не насаждал ϲʙᴏе мнение, но когда я уже подрос, уже окреп... К тому же я тогда года два, так 9-10 класс, занимался каратэ, чего-то умел. По­мню даже пару раз было - я его побил. И с тех пор он вооб­ще уже ко мне не приставал. Ну, так, поорет..."

Классификация:

* отношения с отцом (применение силы в воспита­нии, "жесткая" практика)

* роли отчима и матери в воспитании (периферий­ная роль отчима, активная - матери)

* изменение в семейных отношениях по мере взрос­ления сына (занятия спортом, реализующие агрессив­ность, доминантность)

* ответная реакция сына по отношению к отчиму (ответное применение силы в споре с ним)

Позднее по выдвинутым здесь классификациям возможно сравнение системы отношений отца и сына с другими случаями, где представлена аналогичная ин­формация. Не исключено, что какие-то из категорий будут уточнены, другие укрупнены, возникнут допол­нительные категории, но именно первичные класси­фикации ϶ᴛᴏго интервью становятся основой для сравнительного анализа отношений "отец-сын" в других текстах.

Классификации не должны пересекаться, они на­поминают неупорядоченную номинальную шкалу в количественном подходе: описываемые фрагменты либо "включены", либо "исключены" в данной номина­ции. Впоследствии казуальные связи (связи зависимо­стей) между классифицированными фрагментами мо­гут быть выявлены только при соблюдении данного требования.

Правила классификации:

Классификация будет первым шагом кон­цептуального анализа.

Она предусматривает разрыв непрерывного текста и его новое построение теперь уже на основе обобщенных понятий.

Классификация осуществляется на базе со­вмещения здравого смысла с аналитической интуици­ей исследователя.

Главная цель классификации - сравнение фраг­ментарных данных, их обобщение.

Многократный пересмотр выбранных катего­рий способствует более адекватной номинации.

Итоговая концептуализация должна соответ­ствовать проблемным целям исследования.

Именно классификация лежит в основе выявле­ния зависимостей. Отметим, что теперь, когда обыденные понятия классифицированы, мы можем выявить закономерно­сти, вариации и отклонения в данных, обнаружить об­щие смыслы и образцы доведения в рамках одной и той же общности.

Дальнейший анализ имеет целью сопоставление и обобщение описанных данных с тем, чтобы "выстроить" их в определенную концепцию, "мини-теорию" описыва­емых событий.

Первичная классификация данных Классификация, или номинация, данных - это объединение содержания текстовой информации в не­которую обобщенную категорию - в один класс. Оно необходимо для сопоставления разных сведений (сви­детельств), полученных от одного респондента в рам­ках одного "случая" или для сравнения этого "слу­чая" с подобными. Так, высказывания о родителях, родственниках могут быть объединены в класс "отно­шение к семье".

Некоторые данные могут быть классифицированы ("номинированы") сразу. Скажем, в нашем отрывке из биографии "арбатского жителя" П. мы фиксируем его пол и место рождения. Другие сведения требуют осмыс­ления под углом зрения научных понятий. Например, приведенный отрывок может быть обобщенно класси­фицирован в понятии "идентичность"; или более конк­ретно в понятиях "идентификация с малой родиной"; "идентификация с либеральной интеллигенцией". Такая первичная номинация зависит от целей исследова­ния и требует дальнейшего уточнения (сужения или, на­оборот, расширения) после сравнения с другими эпизода­ми одной биографии или интервью с другими людьми. Понятие "идентичность" уместно, если мы собираемся интерпретировать проблему в теориях личностной "мы-идентификации". Однако, этот же фрагмент можно клас­сифицировать в понятиях "первичная культурная сре­да", а точнее - "культурная среда Арбата", если анали­зируется проблема изменений в культурных ориентаци-ях на протяжении всего жизненного пути человека.

Здесь уместно еще раз напомнить, что направление анали­за зависит не только от содержания текста, но, конечно, и от исследовательского интереса социолога, его проблематизирую-щей события установки. Фактически в отрывке интервью с П. имеют место и проблемы социальной идентификации, и проб­лема жизненного освоения культурной среды по мере взросле­ния и социально-исторических изменений самой этой среды. Социолог скорее изберет концептуализацию в понятиях куль­турной среды, тогда как социальный психолог, вероятно, пред­почтет классифицировать соответствующие фрагменты пове­ствования в терминах личностной идентификации.

Логика анализа может привести к необходимости ввести дополнительные номинации, не предусмотренные ранее или не имеющие оснований в данном отрывке. Обобщение номинаций - есть метод, посредством ко­торого частные данные соединяются в определенную совокупность аналогичных явлений, которые можно вы­разить в системе социологических понятий.

Теоретическое осмысление данных - весьма тон­кая и трудоемкая аналитическая работа. В процессе классификации приходится по нескольку раз вновь и вновь обращаться к первичному тексту, чтобы точнее сформулировать социологическое понятие, наиболее под­ходящее ко всем фрагментам, пассажам и ко всем ана­лизируемым текстам. Такая аналитически-интуитивная деятельность исследователя требует воображения, пони­мания текста и стоящей за ним социальной реальности, но прежде всего достаточной социологической культуры. 18

18 Известный логик Марио Бунге писал, что интуиция - это "хлам на чердаке нашей памяти", из которого при необходимости мы извлекаем нужные предметы .

Происходит взаимодействие между про­блемно-теоретическим "полем" исследователя и фраг­ментом социальной реальности, представленным тек­стом, в процессе которого "примеряются" разные катего­рии и происходит окончательный выбор парадигмы, наиболее подходящей для данного исследования . Решение не должно быть механически-нейтральным; оно исходит иа определенных исследовательских це­лей - чего я достигну в результате использования тех или иных классификационных понятий?

Рассмотрим пример классификации высказываний о роли и авторитете отца в семье из исследования Е. Мещеркиной [ 172. С. 312 ]; "...Конфликты с отчимом? Нет, были, конеч­но, иногда. Но вот, кстати, он никогда не любил меня учить чему-нибудь или там мораль читать. В основном мать, конеч­но. Она заставляла его даже ремешком меня стегать, но это редко было. Я на них не злюсь, А он считал, что я должен сам все понять, за это я ему благодарен... Он мне не насаждал свое мнение, но когда я уже подрос, уже окреп... К тому же я тогда года два, так 9-10 класс, занимался каратэ, чего-то умел. По­мню даже пару раз было - я его побил. И с тех пор он вооб­ще уже ко мне не приставал. Ну, так, поорет..."

Классификация:

* отношения с отцом (применение силы в воспита­нии, "жесткая" практика)

* роли отчима и матери в воспитании (периферий­ная роль отчима, активная - матери)

* изменение в семейных отношениях по мере взрос­ления сына (занятия спортом, реализующие агрессив­ность, доминантность)

* ответная реакция сына по отношению к отчиму (ответное применение силы в споре с ним)

Позднее по выдвинутым здесь классификациям возможно сравнение системы отношений отца и сына с другими случаями, где представлена аналогичная ин­формация. Не исключено, что какие-то из категорий будут уточнены, другие укрупнены, возникнут допол­нительные категории, но именно первичные класси­фикации этого интервью становятся основой для сравнительного анализа отношений "отец-сын" в других текстах.

Классификации не должны пересекаться, они на­поминают неупорядоченную номинальную шкалу в количественном подходе: описываемые фрагменты либо "включены", либо "исключены" в данной номина­ции. Впоследствии казуальные связи (связи зависимо­стей) между классифицированными фрагментами мо­гут быть выявлены только при соблюдении данного требования.

Правила классификации:

Классификация является первым шагом кон­цептуального анализа.

Она предусматривает разрыв непрерывного текста и его новое построение теперь уже на основе обобщенных понятий.

Классификация осуществляется на основе со­вмещения здравого смысла с аналитической интуици­ей исследователя.

Главная цель классификации - сравнение фраг­ментарных данных, их обобщение.

Многократный пересмотр выбранных катего­рий способствует более адекватной номинации.

Итоговая концептуализация должна соответ­ствовать проблемным целям исследования.

Именно классификация лежит в основе выявле­ния зависимостей. Теперь, когда обыденные понятия классифицированы, мы можем выявить закономерно­сти, вариации и отклонения в данных, обнаружить об­щие смыслы и образцы доведения в рамках одной и той же общности.

Похожая информация.

8. Общие требования к программе

Глава III первичное измерение (квантификация) социальных характеристик

1. Конструирование эталона измерения - шкалы

Обоснование шкалы увлеченности телевидением по независимому критерию.

Выбор более точной шкалы путем сравнения величин относительной устойчивости измерения

2. Общая характеристика шкал

3. Поиск однонаправленного континуу­ма в шкалах гуттмана (упорядоченная номинальная шкала)

4. Использование судей для отбора пунктов в шкалу равных интервалов тёрстоуна

Анализ распределения судейских оценок для построения шкалы равных интервалов

5. Четыре важнейших ограничения квалификации первичных социаль­ных характеристик

Глава IV методы и операции сбора данных, подлежащих количественному анализу

1. Прямое наблюдение

3. Анкетные опросы и интервью

Закрытый вопрос: "Как Вы оцениваете некоторые условия и обстоятельства Вашей жизни в настоящее время по сравнению с тем, что было у Вас полгода назад?"

4. Некоторые тестовые процедуры

Глава V "жесткий" анализ эмпирических данных1

1. Группировка и эмпирическая типологизация

2. Теоретическая типологизация и ее проверка в эмпирическом анализе

3. Поиск взаимосвязей между переменными

Участие в инновациях как следствие статуса работников

Активность персонала в зависимости от статуса работника

Модель перекрестной группировки двух дихотомичес­ких признаков ПиР для расчета коэффициента ассоциации Юла (q)

Взаимосвязь интересов телезрителей к познаватель­ным (п) и развлекательным (р) программам

Взаимосвязь между уровнем образования (о) и интере­сом к познавательным программам (п), между уровнем образования и интересом к развлекательным программам (р)

Матрица интеркорреляций пяти переменных (а, в, с, d, е)

4. Социальный эксперимент как метод проверки научной гипотезы

Частотное выравнивание индивидуальных характерис­тик в контролируемом эксперименте (в %)

5. Анализ данных повторных и сравни­тельных исследований

6. Последовательность действий при анализе данных

Глава VI. Качественные методы в социологии

1. Особенности методологии качественного исследования

Познавательные возможности качественного подхода

Теоретические истоки качественных методов

2. Виды качественных исследований и общий по­рядок действий исследователя.

5. Представление данных в публикации

Глава VII. Организация исследования

1. Особенности организации теоретико-прикладного исследования

2. Особенности методики и этапов раз­вертывания прикладного исследования2

Условия и логика развертывания исследования

Заключение проблемы выбора исследова­тельской стратегии

Приложение 1 профессиональный кодекс социолога

I. Общие положения:

II. Исследовательская деятельность:

III. Научные дискуссии и полемика:

IV. Научные публикации:

V. Респонденты и обследуемые:

VI. Ответственность за нарушение профессиональ­ного кодекса социолога:

4. Анализ данных на основе "плотного" описания - концептуализация

Дальнейший анализ имеет целью сопоставление и обобщение описанных данных с тем, чтобы "выстроить" их в определенную концепцию, "мини-теорию" описыва­емых событий.

Первичная классификация данных Классификация, или номинация, данных - это объединение содержания текстовой информации в не­которую обобщенную категорию - в один класс. Оно необходимо для сопоставления разных сведений (сви­детельств), полученных от одного респондента в рам­ках одного "случая" или для сравнения этого "слу­чая" с подобными. Так, высказывания о родителях, родственниках могут быть объединены в класс "отно­шение к семье".

Некоторые данные могут быть классифицированы ("номинированы") сразу. Скажем, в нашем отрывке из биографии "арбатского жителя" П. мы фиксируем его пол и место рождения. Другие сведения требуют осмыс­ления под углом зрения научных понятий. Например, приведенный отрывок может быть обобщенно класси­фицирован в понятии "идентичность"; или более конк­ретно в понятиях "идентификация с малой родиной"; "идентификация с либеральной интеллигенцией". Такая первичная номинация зависит от целей исследова­ния и требует дальнейшего уточнения (сужения или, на­оборот, расширения) после сравнения с другими эпизода­ми одной биографии или интервью с другими людьми. Понятие "идентичность" уместно, если мы собираемся интерпретировать проблему в теориях личностной "мы-идентификации". Однако, этот же фрагмент можно клас­сифицировать в понятиях "первичная культурная сре­да", а точнее - "культурная среда Арбата", если анали­зируется проблема изменений в культурных ориентаци-ях на протяжении всего жизненного пути человека.

Здесь уместно еще раз напомнить, что направление анали­за зависит не только от содержания текста, но, конечно, и от исследовательского интереса социолога, его проблематизирую-щей события установки. Фактически в отрывке интервью с П. имеют место и проблемы социальной идентификации, и проб­лема жизненного освоения культурной среды по мере взросле­ния и социально-исторических изменений самой этой среды. Социолог скорее изберет концептуализацию в понятиях куль­турной среды, тогда как социальный психолог, вероятно, пред­почтет классифицировать соответствующие фрагменты пове­ствования в терминах личностной идентификации.

Логика анализа может привести к необходимости ввести дополнительные номинации, не предусмотренные ранее или не имеющие оснований в данном отрывке. Обобщение номинаций - есть метод, посредством ко­торого частные данные соединяются в определенную совокупность аналогичных явлений, которые можно вы­разить в системе социологических понятий.

Теоретическое осмысление данных - весьма тон­кая и трудоемкая аналитическая работа. В процессе классификации приходится по нескольку раз вновь и вновь обращаться к первичному тексту, чтобы точнее сформулировать социологическое понятие, наиболее под­ходящее ко всем фрагментам, пассажам и ко всем ана­лизируемым текстам. Такая аналитически-интуитивная деятельность исследователя требует воображения, пони­мания текста и стоящей за ним социальной реальности, но прежде всего достаточной социологической культуры. 18

18 Известный логик Марио Бунге писал, что интуиция - это "хлам на чердаке нашей памяти", из которого при необходимости мы извлекаем нужные предметы .

Происходит взаимодействие между про­блемно-теоретическим "полем" исследователя и фраг­ментом социальной реальности, представленным тек­стом, в процессе которого "примеряются" разные катего­рии и происходит окончательный выбор парадигмы, наиболее подходящей для данного исследования . Решение не должно быть механически-нейтральным; оно исходит иа определенных исследовательских це­лей - чего я достигну в результате использования тех или иных классификационных понятий?

Рассмотрим пример классификации высказываний о роли и авторитете отца в семье из исследования Е. Мещеркиной [ 172. С. 312 ]; "...Конфликты с отчимом? Нет, были, конеч­но, иногда. Но вот, кстати, он никогда не любил меня учить чему-нибудь или там мораль читать. В основном мать, конеч­но. Она заставляла его даже ремешком меня стегать, но это редко было. Я на них не злюсь, А он считал, что я должен сам все понять, за это я ему благодарен... Он мне не насаждал свое мнение, но когда я уже подрос, уже окреп... К тому же я тогда года два, так 9-10 класс, занимался каратэ, чего-то умел. По­мню даже пару раз было - я его побил. И с тех пор он вооб­ще уже ко мне не приставал. Ну, так, поорет..."

Классификация:

* отношения с отцом (применение силы в воспита­нии, "жесткая" практика)

* роли отчима и матери в воспитании (периферий­ная роль отчима, активная - матери)

* изменение в семейных отношениях по мере взрос­ления сына (занятия спортом, реализующие агрессив­ность, доминантность)

* ответная реакция сына по отношению к отчиму (ответное применение силы в споре с ним)

Позднее по выдвинутым здесь классификациям возможно сравнение системы отношений отца и сына с другими случаями, где представлена аналогичная ин­формация. Не исключено, что какие-то из категорий будут уточнены, другие укрупнены, возникнут допол­нительные категории, но именно первичные класси­фикации этого интервью становятся основой для сравнительного анализа отношений "отец-сын" в других текстах.

Классификации не должны пересекаться, они на­поминают неупорядоченную номинальную шкалу в количественном подходе: описываемые фрагменты либо "включены", либо "исключены" в данной номина­ции. Впоследствии казуальные связи (связи зависимо­стей) между классифицированными фрагментами мо­гут быть выявлены только при соблюдении данного требования.

Правила классификации:

Классификация является первым шагом кон­цептуального анализа.

Она предусматривает разрыв непрерывного текста и его новое построение теперь уже на основе обобщенных понятий.

Классификация осуществляется на основе со­вмещения здравого смысла с аналитической интуици­ей исследователя.

Главная цель классификации - сравнение фраг­ментарных данных, их обобщение.

Многократный пересмотр выбранных катего­рий способствует более адекватной номинации.

Итоговая концептуализация должна соответ­ствовать проблемным целям исследования.

Именно классификация лежит в основе выявле­ния зависимостей. Теперь, когда обыденные понятия классифицированы, мы можем выявить закономерно­сти, вариации и отклонения в данных, обнаружить об­щие смыслы и образцы доведения в рамках одной и той же общности.

Кластеризация и метод аналитической индукции

Такой путь мы проделали в исследовании о передаче со­циально-культурных ценностей от поколения к поколению. Мы заметили, что большинство взрослых, имевших бабушек 1900-1910 гг. рождения, упоминали, что именно бабушки (а не матери) оказали на них наибольшее влияние в детстве. В первых же интервью была замечена очевидная связь между наличием бабушки и культурным уровнем внуков (раннее знакомство с грамотой и литературой, дополнительные вне­школьные занятия, получение внуками высшего образования), возникло основание для первичной гипотезы о культурном влиянии бабушек на воспитание внуков в русских семьях и классификация "культурные функции бабушек".

Оказалось, однако, что рано обобщать наши случаи в каче­стве русского "феномена бабушек". Там, где есть закономернос­ти, должны быть и вариации, и отклонения. Обнаружились се­мьи, имевшие бабушек, но их влияние на внуков не было на­прямую связано с уровнем образования и культурой взрослых внуков. Бабушки респондентов упоминались в качестве влия­ющего фактора, но с уровнем образования внуков это сочета­лось не всегда. Такие исключения заставили внимательно при­смотреться к "отклоняющимся" семьям.

В качественном исследовании всегда есть возмож­ность вернуться и более подробно рассмотреть "ключе­вые" моменты, фигуры или события, характеризующие отклонения, которые тоже подлежат концептуализации. В приведенном примере мы ищем отклонения от ряда случаев, первоначально обобщенных как "феномен рус­ских бабушек". В принципе поиск отклонений, несоот­ветствий первоначальному обобщению и есть ключевой способ обоснованной кластеризации.

Мы избрали такую семью и вернулись к первичному тек­сту интервью для более подробного рассмотрения эпизодов влияния бабушки на внука. В чем непосредственно оно состо­яло? Или, другими словами: каковы были обязанности бабушки в этой семье? Оказалось, что в "отклоняющейся" семье они в основном сводились к уходу за внуком, к функциям "няни". Наше предположение уточняется: не все бабушки выполняли функции культурного воспитания внуков, некоторые играли роль заботливой няни. Но почему в предыдущих интервью воспитательная функция бабушек регулярно повторялась, а эта семья оказалась исключением?

Вернувшись к исходным данным, мы убедились, что здесь бабушка не имела высокого образования и большую часть сво­ей жизни прожила в деревне. Теперь возникла уточняющая гипотеза, которая заставила искать связь между несколькими категориями: влияние бабушек, культурный уровень внуков, функции бабушек в семье, а также среда, в которой воспиты­валась сама бабушка, и ее образование. Сравнив функции ба­бушек из образованных и необразованных семей, мы пришли к окончательной формулировке концепции: бабушки из образо­ванных семей по их социальной роли в семьях своих детей отличаются от бабушек из семей необразованных: первые ста­новятся воспитателями и передают внукам культурный капи­тал, полученный в детстве, тогда как бабушки из необразован­ных семей не являются "трансляторами" культурного капита­ла, а выполняют функции няни.

Заметим, что интерпретация данных проводилась в нашем примере в социологических категориях: "социальная роль в семье", "культурный капитал", "трансляция культурного ка­питала".

Таким образом, мы прошли путь аналитической индукции:

Первоначально упоминавшиеся в нескольких био­графических текстах разнохарактерные занятия бабу­шек с внуками были классифицированы как "культур­ные функции бабушек в семье";

Затем эта классификация по функциям была со­единена с, казалось бы, несвязанными с ней классифика­циями: "уровень образования бабушки" и "социальная среда бабушки";

В результате мы получили два окончательных кластера: "функции бабушек из образованных семей" и "функции бабушек из необразованных семей". Пер­вый образ - "бабушка-воспитатель", а второй - "ба­бушка-няня";

Первый образ, как мы выяснили, характеризуется передачей культурного капитала бабушкиной семьи, тогда как второй - лишь функцией ухода за внуком.

Мы выделили, по выражению Флориана Знанецкого, логические классы, которые в данном случае представ­ляют всю совокупность бабушек, хотя репрезентативно бабушек мы не изучали, предположив обобщение: они ведут себя аналогичным образом. Таким или примерно таким же образом достигается заключительный этап исследования - восхождение к некоторой "мини-тео­рии". Используется логика аналитической индукции. Это метод, который предполагает интенсивное изуче­ние отдельных случаев в качестве доказательства, что некоторая закономерность имеет общий характер и распространяется на всю совокупность.

В нашем случае правомерность таких обобщений была подтверждена также количественными данными лонгитюдного исследования молодых взрослых на большой выборке, где при помощи факторного анализа обнаружилась связь между высо­ким образованием бабушки и уровнем образования внука, тогда как для "необразованных" бабушек такой зависимости найдено не было.

Однако в количественном исследовании мы смогли за­фиксировать только связь между двумя переменными, здесь же удалось построить обобщенные "образы", модели соци­альных ролей бабушек в разных семьях.

Методология теоретической концептуализации случая

Американские социологи А. Страусе и В. Глэйзер предложили иную концепцию качественного ана­лиза, которую назвали разработкой grounded theory, то есть интеракционное построение мини-теорий в процес­се сбора и анализа эмпирических данных. Такая мини-теория как бы конструируется, выстраивается на фунда­менте фактов из жизни, случая. 19

19 В нашей литературе не устоялось какое-либо русское обозначе­ние grounded theory. Мы полагаем, что здесь возможен термин восхождение к теории" на основе жизненных ситуаций, который хорошо пере­дает смысл методологии авторов.

Цель исследования - построение теории данного феномена, наблюдаемого в жизненной практике. Такти­ка состоит в следующем: исследователь собирает много­аспектные сведения о событиях, действиях и отношени­ях людей; группирует и связывает разнородные данные в обобщающие понятия и, поэтапно поднимаясь ко все более абстрактным категориям и концепциям, констру­ирует абстрактный теоретический "случай", что позво­ляет представить его в виде самостоятельной теории; или гипотез, или же теоретических предположений от­носительно природы данного феномена.

Авторы вели детальное наблюдение за больными и меди­цинским персоналом в клинике. Кроме практических взаи­моотношений медицинского персонала и больных, их интере­сует и более абстрактная проблема: хроническая боль и спосо­бы ее облегчения, снижения причиняемых ею страданий. В ре­зультате возникли две категории как стратегии борьбы с бо­лью: "лечение техническими средствами" (лекарства, опера­ции) и "лечение через адаптацию к боли" (контролирование болевых ощущений самим пациентом и психо-физиологичес-ким воздействием со стороны персонала). Анализируются по­следствия влияния этих двух составляющих на моральное со­стояние пациента, на его представление о боли на примере: двух медицинских центров, приоритетно применяющих пер­вую или вторую стратегии.

Основное назначение исследовательских идей, возни­кающих в процессе наблюдений, интервью, как раз и со­стоит в концептуализации обыденного опыта, считают Глэйзер и Страусе. В качественных методах акцент ставится на создании мини-теории, а не на верифика­ции, проверке более общих теорий. Здесь теории и идеи проверяются только в одном аспекте - насколько они адекватны по отношению к конкретным данным.

Восхождение от фактов к теории достигается благо­даря тому, что:

Непосредственные данные наблюдения содержат информацию о структурах, отклонениях, нормах, процес­сах, образцах поведения и их результатах;

Эти сведения наиболее адекватны как информа­ция обо всех сторонах жизнедеятельности объекта в единстве его сложностей, противоречий, то есть в реаль­ной ситуации бытия;

Проблема состоит в том, чтобы правильно систе­матизировать собранные данные, обозначить и закодиро­вать, а затем - проанализировать так, чтобы в резуль­тате полученная информация приобрела теоретический смысл.

Рассмотрим, как возможно теоретическое построе­ние из анализа отдельного случая на примере иссле­дования* судеб людей в советской России 30-40-х гг. . Мы начинаем с "плотного описа­ния" профессиональной карьеры одного респондента и концептуализируем транскрипт в понятиях соци­альной мобильности. Далее мы сравниваем страте­гию профессиональной мобильности этого респон­дента с профессиональной биографией другого че­ловека и находим, что за внешней похожестью здесь обнаруживаются принципиально разные жиз­ненные стратегии. Это обстоятельство требует тео­ретической интерпретации, т. е.нуждается в более глубоком объяснении.

Итак, будем аналитически продвигаться от доста­точно элементарных классификаций событий к неко­торым концептуальным обобщениям, кластеризуем эти обобщения в более "емкие" категории, постоянно возвращаясь к транскриптам в поисках аргументов для выдвижения теоретической идеи.

Иван Д.: 1904 г. рождения, из дворянской среды. В граж­данскую войну перешел на сторону "красных" и по окончании войны стал "спецом" 20 .

20 В послереволюционные годы большевики, остро нуждавшиеся в квалифицированных кадрах, привлекали "буржуазных специалистов" я в армию, и в промышленность, и на стройки. Их называли "спецами".

На уровне описательного анализа дос­таточно было хронологически выстроить жизненный и про­фессиональный путь Ивана Д. в 30-40-е гг., чтобы обнару­жить в его биографии факты миграций с места на место:

1932 - Мариуполь, экономист комбината "Никель"

1933 - Никополь, начальник планового отдела комбината 1935 - Комсомольск-на-Амуре, начальник планового от­дела стройки

1938 - Азовсталь, начальник планового отдела комплекса

1939 - Магнитогорск, начальник планового отдела про­мышленного комплекса

1942 - Липецк, главный инженер реконструкции завода

1949 -- Москва, ведущий инженер на строительстве вы­сотных зданий

1950 - Москва, Министерство строительства, начальник отдела

Первый абзац можно классифицировать как "соци­альное происхождение", последующая информация ук­ладывается в категорию "социальная мобильность" и характеризуется как "высокая индивидуальная мобиль­ность". Какова связь этих двух категорий?

На первый взгляд, исходя из этих фактов можно предположить, что то были годы постоянного восхожде­ния по лестнице трудовой карьеры, причем на ударных социалистических стройках. Но какой субъективный смысл вкладывал сам респондент в такие "жизненные переходы"?

В транскрипте интервью с дочерью Ивана Д., мы находим основание для первичной гипотезы:

"...У папы было много знакомых, еще по дореволюцион­ным временам, которые знали его как хорошего специалиста и приглашали на работу, когда начиналась новая стройка. Все они были крупные инженеры, еще дореволюционные, папа все­гда вспоминал их известные фамилии... После 1937 г. все они погибли. А у папы, наверно, хватало ума, поэтому он часто пе­реезжал с места на место. Сами понимаете, биография у него была не лучшая, а про то, что он окончил семинарию, мы вообще никогда не упоминали. Вот, например, мы уехали из Азовстали, а примерно через год там всех взяли, весь трест сразу, все руко­водители были арестованы. А его, наверное, Бог миловал..."

Таким образом дополнительный источник инфор­мации уточнил субъективный смысл описанных пере­мещений и навел на гипотезу о социальной мобильнос­ти как "стратегии убегания" от репрессий за свое про­исхождение.

Затем мы сопоставили миграционный путь Ивана Д., - выходца из дворян с противоположным случаем - жизнен­ной судьбой его тезки и дальнего родственника - Ивана К., тоже 1904 г. рождения, также окончившего свой профессио­нальный путь службой в Москве, в Министерстве. Но этот второй Иван был выходцем из крестьян. Во многом их карь­еры близки, но, в отличие от родственника-дворянина, Иван К. в те же годы (1932-1949) быстро поднимался по партийной лестнице в центральном аппарате в Москве и стал начальни­ком отдела ЦК КПСС по строительству. Это было типично для партийных выдвиженцев из крестьян.

На, основе сопоставления двух случаев родилось следую­щее уточнение: миграции Д. в отдаленных от Москвы районах типичны для "спецов" - выходцев из дореволюционных обра­зованных слоев. Это был способ "убегания" от власти, а не стремление сделать карьеру. Для К. из крестьян эти мобиль­ности были средством быстрого "вхождения во власть". Социальный контекст ситуации проясняет судьбы двух Иванов: времена репрессий, поддержка выходцев из крестьян и поли­тика преследований по отношению к "буржуазным" специа­листам - здесь мы имеем основание сделать первичное обоб­щение на уровне типизации случаев - "избегательного" и "до-стижительного". Концептуализируем первый случай в поня­тиях властных отношений: это была стратегия "убегания от власти" как способ избежать репрессий. Данную стратегию практиковали в 30-40-е гг. выходцы "из бывших".

Выдвинутая идея о жизненной стратегии выходцев из "нетрудовых слоев" в описанные годы может претен­довать на статус "мини-теории". Мы дали ей наимено­вание стратегии "убегания от власти", она опирается на реальные факты и не противоречит здравому смыслу. Даже если подобную стратегию использовали не все вы­ходцы из "бывших", это ничуть не умаляет ее эвристической функции. Наша теория удовлетворительно объясняет соответствующие события и помогает осмыс­лить немаловажные особенности социальных реалий тех лет. Вместе с тем мы теперь лучше понимаем кон­фигурации вертикальной мобильности в советской Рос­сии 30-40-х гг. За внешне похожими фактами скрыва­ются совершенно разные социальные смыслы человечес­ких поступков, социального поведения людей.

Классическим примером поэтапного восхождения от фактов к теории может служить исследование Э. Гоффмана о "моральной карьере психиатрического пациен­та" . Концептуализируя поэтапное изменение иден­тичности пациентов: от "нормальных" индивидов до заключения в специальное учреждение и превращение в "больных", лишенных статуса нормального члена обще­ства, Гоффман поднимается до теоретических обобще­ний о границах "нормальности" и "ненормальности" в обществе. Кто и как их устанавливает? Где проходят эти границы?

В соответствии с логикой такого подхода сформули­руем основные рекомендации по созданию адекватной мини-теории:

1. Изучение всех доступных источников информа­ции по проблеме.

2. Использование сравнительного метода как спосо­ба построения теории. Особенно важно «сравнение от противного», то есть - поиск фактов и ситуаций, кото­рые противоречат (или теоретически могли бы противо­речить) уже найденным закономерностям.

3. Создание новых мини-теорий не может быть пло­дотворным без знания уже существующих теорий и ис­следований в данной области.

4. Основанная на фактах теория предусматривает анализ всей совокупности данных, полученных в ходе исследования. Ее окончательная формулировка иллюст­рируется только отдельными, наиболее характерными примерами.

5. Концепции и теории, опирающиеся на более ши­рокий круг данных, могут впоследствии уточнить пер­воначальную теорию, а иногда и опровергнуть ее;

6. В заключительном отчете (публикации) надле­жит описать последовательность всех этапов "восхожде­ния" к научным абстракциям, всех процедур, которые привели к формулировке гипотез.

Обобщая описанные выше стратегии продвижения от фактов к теории, можно заметить, что в целом про­цесс интерпретации и теоретизирования проходит не­сколько стадий: от "плотно го "описания до концептуа­лизации и теоретизирования (Схема 34):

Схема 34 Стадии анализа и интерпретации данных

	-> 2 стадия	-> 3 стадия	-> 4 стадия	-> 5 стадия
Первичный текст (дневники. автобиографии, письма). Собственный опыт социолога	Редактированный первичный Документ	Систематический тематический анализ, "плотное" описание событий, их объединение в кластеры	Верификация гипотез примерами из интервью,	"Выстраивание" на основе концептуализации первичной теории и дальнейшая ее проверка данными наблю

Однако даже досконально выучив правила поэтап­ного анализа, нельзя ожидать "автоматического" рожде­ния новой теории. В любом качественном исследова­нии существенно авторское начало, то, что остается за рамками любых правил. Это - научная интуиция спо­собность осмысливать, сопоставлять полевые данные, быть "настроенным" на социологический анализ. Неда­ром случайным толчком исследования У. Томаса и Ф. Знанецкого о польских крестьянах стали никому не нужные письма, выброшенные из окна и подобранные будущими классиками.

1. Субъективизм интерпретации, вытекающий из односторонности анализа объекта. Способ преодоле­ния - триангуляция.

2. Поспешное обобщение данных, основывающееся на малом количестве случаев.

8. Пренебрежение проверкой надежности информа­ции всеми доступными способами.

4. Пренебрежение проблемой памяти людей в изло­жении прошлых событий (даты и детали событий).

5. Необходимо помнить, что актуальная ситуация и сегодняшние оценки могут накладывать отпечаток на описание индивидом прошлых событий.

Теперь, когда мы знаем правила действий, избега­ем ошибок, успех зависит от нашей эрудиции и спо­собностей.

Структурирование текста

За единицу анализа иногда принимается текст в це­лом (например, как образец языкового своеобразия дан­ного человека), но чаще всего единицей становится от­дельный отрывок, эпизод как элементарная частица текста , содержащая внутренне законченный сюжет (пас­саж, секвенция) 15 .

15 Секвенции (англ.) - жизненные эпизоды, следующие в опреде­ленном порядке, чаще всего - в хронологической последовательности друг за другом.
Следующая задача состоит в структурировании, организации текста, т. е. в описании объектов и фактов, полученных в "поле", по законам логики и в соответ­ствии с целями исследования. В зависимости от этих це­лей они могут быть выстроены по темам, по времени, сторонам жизни, эмоциональным переживаниям. Есте­ственно, и на этом этапе невозможно полностью отка­заться от эмоционального восприятия объекта и соб­ственной интуиции. Однако с каждым этапом анализа эмоционального восприятия и позиции соучастия стано­вится, меньше и исследователь все шире использует как инструмент рациональное описание и логику система­тизации. Это создает основу для дальнейшей интерпре­тации, объяснений и понимания. Итак, на этом этапе необходимо перевести текст из его первоначального вида в единицы анализа (секвенции), структурирован­ные по темам, и посмотреть, насколько и как они свя­заны друг с другом.

В целом аналитически описать - значит перечис­лить все интересующие нас характеристики объекта ана­лиза (человека, события, группы). В качественном иссле­довании такое описание носит название насыщенного, плотного описания 16 , в котором, кроме фиксации самого события или отношения, должны быть выделены:

(а) его контекст, а также

(б) субъективная значимость этого события для участ­ников этого действия и

(в) каким образом происходил процесс.

16 Так называемое "thick description" - термин, предложенный Клиффордом Гирцем. .
Важно, чтобы описание было как можно более конк­ретизированным и всесторонним. Этот этап предполагает минимум исследовательских оценок. Он представляет со­бой вариант краткого описания ситуации в терминах ее участников.
Пример "плотного" описания

Рассмотрим пример первичного описания неструктури­рованного текста интервью:

Транскрипт интервью с П.: 1. Я родился на Арбате в 32 году и считаю себя ар­батским. Именно не моск­вичом, а арбатским. 2. Это особый район Моск­вы, типично московские старые переулки. Здесь ка­кая-то своя гордость, свой патриотизм, особые отноше­ния между людьми. Это своя особая страна, где со­хранилась атмосфера доре­волюционной Москвы. 3. Ведь и раньше, насколь­ко я знаю, это был не про­мышленный рабочий рай­он, а район дворянства и интеллигенции. Во всяком случае, здесь жиля люди умственного труда. 4. Да и в мое время здесь почти не жили семьи рабо­чих. Я считаю, меня воспи­тал Арбат.

Описание: * Факт - место рождения Москва, Арбат, 1932 год. * Культурный контекст: арбатский, те, кто родился и вырос на Арбате в 40-50-е гг. * Район дворянства и инте, лигенции с дореволюцио: ных времен. * Люди умственного труда. * Субъективное значение -соотнесение себя с малой родиной: патриотизм, гордость. Ведение исторической родословной с дореволюционных времен. * Каким образом: факт рождения оказал влияни имел значение для вес последующей жизни, воспитал.

В данном случае перед нами законченный отры­вок, повествующий о времени и месте рождения рес­пондента (факт) и его субъективном отношении к этому факту (значимость). В других случаях (напри­мер, при фиксации действия, события) описание мо­жет основываться на иной логике: условия - взаимодействие - стратегии и тактики участников - субъективные последствия для участников. Все зави­сит от целей исследования .

Описание социального контекста - существен­ная часть первичного анализа. Оно погружает исследо­вателя в определенное место и время действия "драмы", в рамках которой и стала возможной данная ситуация или событие, будь то группа, организация, социальный институт, культура общества того времени. Описание предполагает ограничение рамок генерализации именно данным контекстом. В нашем случае сразу становится понятным, что анализ эпизода из транскрипта можно вести лишь относительно данной общности: тех, кто были детьми, росшими на Арбате в 40-50-е гг. (сверстни­ки респондента). Географическое и социальное про­странство анализа также должно быть ограничено опре­деленным районом Москвы: "старым Арбатом и его переулками". Соответственно, образцы поведения, ценно­сти также применимы только к данному пространству и

Этот район городской среды может стать объектом для сравнения с сельской местностью или с другими районами Москвы, но строго в рамках того же временно­го периода. Такое ограничение контекста дает символи­ческий ключ к пониманию субъективного отношения П. к факту своего рождения.

П. ассоциирует себя со средой Арбата как цент­ром либеральной культуры 60-х. Это могло быть не столь явно проговорено в его интервью, могло остать­ся скрытым от аналитика, если не обратить внима­ния на фразу: "Я считаю себя именно не москвичом, а арбатским". Но в данном случае П. поясняет и рас­крывает свое понимание "арбатского" достаточно ясно. Автор перечисляет наиболее значимые для него характеристики этой культуры: интеллигентская ("как культуры людей умственного труда"), преем­ственная по отношению к культуре дореволюционно­го времени ("сохранилась атмосфера старой дорево­люционной Москвы"), а также свое отношение к этой культуре ("здесь какая-то своя гордость, свой патрио­тизм, особые отношения между людьми").

Пока мы только определяем, как сам человек видит ситуацию и объясняет мотивы причисления себя к "ар­батским". Однако будучи исследователями, мы можем уже здесь сконструировать и наши собственные предпо­ложения для дальнейшего развития темы, но при этом должны быть уверены , что это совпадает с ходом мысли П. - автора текста. Мы можем вспомнить, что арбатские переулки как символ либеральной культуры были воспеты Б. Окуджавой, а "дети Арбата" описаны А."Ры-баковым в его романе. Об этом ли ведет речь П.? Сей­час, на этой стадии анализа, такое заключение может быть только предположительным.

Приведенный дассаж сам по себе мало что дает для описания процесса: условий, обстоятельств, побудивших П. ассоциировать себя с культурой Арбата. Но из сово­купности отдельных фраз вытекает определенная логи­ка процесса: "я родился на Арбате" - "я считаю себя арбатским" - "Арбат воспитал меня".

Продолжая систематизацию интервью из биографи­ческого повествования П. в том же направлении, нужно отобрать и аналогично описать все эпизоды, связанные с Арбатом: школьные годы; соседские отношения между детьми; социальный состав арбатских жителей (с его слов); влияние политических репрессий на судьбы его сверстников и их родителей; эпизоды их дальнейших жизненных перипетий.

Только тогда первичное предположение об "арбатс­кой идентичности" П., как соотнесения себя с либераль­ной культурой 60-х, может подтвердиться. В других эпизодах этого интервью мы находим такие подтверж­дения:

"...Мы были дети Арбата. Если Вы читали Рыбакова, то знаете, что это значит. Б нашем классе многие дети вкуси­ли горечь репрессий. Один мой одноклассник, например, родился в тюрьме, поскольку оба его родителя были поса­жены, и его воспитывала потом тетя..."

Такие текстовые подтверждения можно обнаружить не всегда, поэтому и применяется практика прочтения текстов несколькими исследователями: триангуляция позволяет избежать искажения смысловых значений повествования.

Итак, первичная гипотеза должна быть проверена в процессе аналитического описания всего текста, чтобы определить, насколько она подтверждается другими, фрагментами. Возможно, в ходе такого "примеривания" к разным эпизодам она будет уточнена или пе­реформулирована. Например, в данном случае не ис­ключено, что соотнесение П. с Арбатом имеет значе­ние идентификации с детьми репрессированных ин­теллигентов. Тогда нужно вернуться и уточнить пер­вичную гипотезу, соединив информацию из первого отрывка с последующими.

В результате мы получим описание идентичности П. в качестве представителя арбатской субкультуры. Плотное, насыщенное описание уже само по себе инте­ресно как повествование, содержащее важные личност­ное смыслы, восприятие образа жизни определенной общности - "детей Арбата" времен 50-60-х гг.

Приведя свидетельства других людей, принадле­жащих к той же субкультуре, можно многосторонне описать ее существенные особенности как одной из форм городской культуры 60-х гг., оказавшей серь­езное влияние на жизнь общества в целом. А это, в свою очередь, есть уже научное исследование этногра­фической культуры, которая оказала влияние на об­раз мыслей целого поквления "шестидесятников". Собственные рассказы непосредственных участников событий бывают настолько красноречивы, что добав­лять к ним что-нибудь от лица исследователя нет не­обходимости. Они подчас дают больше, чем простран­ные теоретические построения.

Некоторые социологи (особенно этнографического направления) останавливаются на описательном анали­зе, предлагая последующим исследователям проанали­зировать субъективную точку зрения участников (акто­ров) и выдвигать собственные гипотезы, строить свои концепции. Описанием ограничиваются также в случае, когда источник информации является уникальным, рас­крывает какой-то до сих пор неизвестный феномен, под­лежащий осмыслению.

Примерами описательного анализа могут служить био­графии семей в первом разделе книги "Судьбы людей. Рос­сия. XX век" , где биографии только упорядочены в хро­нологической последовательности событий, а также книга "Го­лоса крестьян: Сельская Россия XX века в крестьянских ме­муарах", авторы которой замечают: "Не имеющие специаль­ной социологической подготовки, малообразованные или даже неграмотные респонденты получают с помощью исследователя возможность говорить о себе и рассказывают о своих наблюде­ниях и жизненном опыте в чрезвычайно откровенной, есте­ственной и свободной манере". .

"Плотно" описывая полученные данные, мы тем са­мым отбрасываем ненужные детали и сосредоточиваем­ся на центральных характеристиках событий. Данные приобретают единство и внутреннюю стройность. Обоб­щая события, концентрируя анализ на ключевых эпизо­дах, определяя роли, характеры, хронологическую после­довательность действий, мы в результате структури­руем новое выразительное и социологически значимое повествование.

Качественно-насыщенное описание служит ценной базой для дальнейшей интерпретации. Даже простая хронологическая систематизация материала может иногда привести к построению первичных гипотез. 17

17 Так, хронологически выстроив профессиональный путь Ива­на Д. и зафиксировав факт его частых миграций в 30-40-е гг., мы выдвинули гипотезу о стратегии "убегания от власти" выходцев из об­разованных слоев дореволюционной России (см. с. 441-442).
Основные требования к качественному описанию:

Субъективные значения и смыслы повествования описываются и анализируются в определенном про­странственно-временном контексте.

Прежде чем фиксировать эти смыслы и значе­ния, полезно обсудить транскрипт с другими участника­ми исследования.

Не следует пренебрегать возможностью несколько раз вернуться к респонденту и уточнить , какой смысл имело для него то или иное явление, событие, поступок.

Субъективные намерения респондента сами по себе не могут служить достаточной основой для интер­претаций и гипотез.

Текстовой материал всегда содержит в себе дан­ные о процессах изменений в жизни человека и услови­ях его жизнедеятельности.

Изменение может быть проанализировано через определенные фазы, ключевые события и их послед­ствия или же комплекс скрытых взаимодействующих факторов, которые влияли на происходившие события.
4. Анализ данных на основе "плотного" описания - концептуализация

Дальнейший анализ имеет целью сопоставление и обобщение описанных данных с тем, чтобы "выстроить" их в определенную концепцию, "мини-теорию" описыва­емых событий.

Первичная классификация данных Классификация, или номинация, данных - это объединение содержания текстовой информации в не­которую обобщенную категорию - в один класс. Оно необходимо для сопоставления разных сведений (сви­детельств), полученных от одного респондента в рам­ках одного "случая" или для сравнения этого "слу­чая" с подобными. Так, высказывания о родителях, родственниках могут быть объединены в класс "отно­шение к семье".

Некоторые данные могут быть классифицированы ("номинированы") сразу. Скажем, в нашем отрывке из биографии "арбатского жителя" П. мы фиксируем его пол и место рождения. Другие сведения требуют осмыс­ления под углом зрения научных понятий. Например, приведенный отрывок может быть обобщенно класси­фицирован в понятии "идентичность"; или более конк­ретно в понятиях "идентификация с малой родиной"; "идентификация с либеральной интеллигенцией". Такая первичная номинация зависит от целей исследова­ния и требует дальнейшего уточнения (сужения или, на­оборот, расширения) после сравнения с другими эпизода­ми одной биографии или интервью с другими людьми. Понятие "идентичность" уместно, если мы собираемся интерпретировать проблему в теориях личностной "мы-идентификации". Однако, этот же фрагмент можно клас­сифицировать в понятиях "первичная культурная сре­да", а точнее - "культурная среда Арбата", если анали­зируется проблема изменений в культурных ориентаци-ях на протяжении всего жизненного пути человека.

Здесь уместно еще раз напомнить, что направление анали­за зависит не только от содержания текста, но, конечно, и от исследовательского интереса социолога, его проблематизирую-щей события установки. Фактически в отрывке интервью с П. имеют место и проблемы социальной идентификации, и проб­лема жизненного освоения культурной среды по мере взросле­ния и социально-исторических изменений самой этой среды. Социолог скорее изберет концептуализацию в понятиях куль­турной среды, тогда как социальный психолог, вероятно, пред­почтет классифицировать соответствующие фрагменты пове­ствования в терминах личностной идентификации.

Логика анализа может привести к необходимости ввести дополнительные номинации, не предусмотренные ранее или не имеющие оснований в данном отрывке. Обобщение номинаций - есть метод, посредством ко­торого частные данные соединяются в определенную совокупность аналогичных явлений, которые можно вы­разить в системе социологических понятий.

Теоретическое осмысление данных - весьма тон­кая и трудоемкая аналитическая работа. В процессе классификации приходится по нескольку раз вновь и вновь обращаться к первичному тексту, чтобы точнее сформулировать социологическое понятие, наиболее под­ходящее ко всем фрагментам, пассажам и ко всем ана­лизируемым текстам. Такая аналитически-интуитивная деятельность исследователя требует воображения, пони­мания текста и стоящей за ним социальной реальности, но прежде всего достаточной социологической культуры. 18

18 Известный логик Марио Бунге писал, что интуиция - это "хлам на чердаке нашей памяти", из которого при необходимости мы извлекаем нужные предметы .
Происходит взаимодействие между про­блемно-теоретическим "полем" исследователя и фраг­ментом социальной реальности, представленным тек­стом, в процессе которого "примеряются" разные катего­рии и происходит окончательный выбор парадигмы, наиболее подходящей для данного исследования . Решение не должно быть механически-нейтральным; оно исходит иа определенных исследовательских це­лей - чего я достигну в результате использования тех или иных классификационных понятий?

Рассмотрим пример классификации высказываний о роли и авторитете отца в семье из исследования Е. Мещеркиной [ 172. С. 312 ]; "...Конфликты с отчимом? Нет, были, конеч­но, иногда. Но вот, кстати, он никогда не любил меня учить чему-нибудь или там мораль читать. В основном мать, конеч­но. Она заставляла его даже ремешком меня стегать, но это редко было. Я на них не злюсь, А он считал, что я должен сам все понять , за это я ему благодарен... Он мне не насаждал свое мнение, но когда я уже подрос, уже окреп... К тому же я тогда года два, так 9-10 класс, занимался каратэ, чего-то умел. По­мню даже пару раз было - я его побил. И с тех пор он вооб­ще уже ко мне не приставал. Ну, так, поорет..."

Классификация:

* отношения с отцом (применение силы в воспита­нии, "жесткая" практика)

* роли отчима и матери в воспитании (периферий­ная роль отчима, активная - матери)

* изменение в семейных отношениях по мере взрос­ления сына (занятия спортом, реализующие агрессив­ность, доминантность)

* ответная реакция сына по отношению к отчиму (ответное применение силы в споре с ним)

Позднее по выдвинутым здесь классификациям возможно сравнение системы отношений отца и сына с другими случаями, где представлена аналогичная ин­формация. Не исключено, что какие-то из категорий будут уточнены, другие укрупнены, возникнут допол­нительные категории, но именно первичные класси­фикации этого интервью становятся основой для сравнительного анализа отношений "отец-сын" в других текстах.

Классификации не должны пересекаться, они на­поминают неупорядоченную номинальную шкалу в количественном подходе: описываемые фрагменты либо "включены", либо "исключены" в данной номина­ции. Впоследствии казуальные связи (связи зависимо­стей) между классифицированными фрагментами мо­гут быть выявлены только при соблюдении данного требования.

Правила классификации:

Классификация является первым шагом кон­цептуального анализа.

Она предусматривает разрыв непрерывного текста и его новое построение теперь уже на основе обобщенных понятий.

Классификация осуществляется на основе со­вмещения здравого смысла с аналитической интуици­ей исследователя.

Главная цель классификации - сравнение фраг­ментарных данных, их обобщение.

Многократный пересмотр выбранных катего­рий способствует более адекватной номинации.

Итоговая концептуализация должна соответ­ствовать проблемным целям исследования.

Именно классификация лежит в основе выявле­ния зависимостей. Теперь, когда обыденные понятия классифицированы, мы можем выявить закономерно­сти, вариации и отклонения в данных, обнаружить об­щие смыслы и образцы доведения в рамках одной и той же общности.
Кластеризация и метод аналитической индукции

Такой путь мы проделали в исследовании о передаче со­циально-культурных ценностей от поколения к поколению. Мы заметили, что большинство взрослых, имевших бабушек 1900-1910 гг. рождения, упоминали, что именно бабушки (а не матери) оказали на них наибольшее влияние в детстве. В первых же интервью была замечена очевидная связь между наличием бабушки и культурным уровнем внуков (раннее знакомство с грамотой и литературой, дополнительные вне­школьные занятия, получение внуками высшего образования), возникло основание для первичной гипотезы о культурном влиянии бабушек на воспитание внуков в русских семьях и классификация "культурные функции бабушек".

Оказалось, однако, что рано обобщать наши случаи в каче­стве русского "феномена бабушек". Там, где есть закономернос­ти, должны быть и вариации, и отклонения. Обнаружились се­мьи, имевшие бабушек, но их влияние на внуков не было на­прямую связано с уровнем образования и культурой взрослых внуков. Бабушки респондентов упоминались в качестве влия­ющего фактора, но с уровнем образования внуков это сочета­лось не всегда. Такие исключения заставили внимательно при­смотреться к "отклоняющимся" семьям.

В качественном исследовании всегда есть возмож­ность вернуться и более подробно рассмотреть "ключе­вые" моменты, фигуры или события, характеризующие отклонения, которые тоже подлежат концептуализации. В приведенном примере мы ищем отклонения от ряда случаев, первоначально обобщенных как "феномен рус­ских бабушек". В принципе поиск отклонений, несоот­ветствий первоначальному обобщению и есть ключевой способ обоснованной кластеризации.

Мы избрали такую семью и вернулись к первичному тек­сту интервью для более подробного рассмотрения эпизодов влияния бабушки на внука. В чем непосредственно оно состо­яло? Или, другими словами: каковы были обязанности бабушки в этой семье? Оказалось, что в "отклоняющейся" семье они в основном сводились к уходу за внуком, к функциям "няни". Наше предположение уточняется: не все бабушки выполняли функции культурного воспитания внуков, некоторые играли роль заботливой няни. Но почему в предыдущих интервью воспитательная функция бабушек регулярно повторялась, а эта семья оказалась исключением?

Вернувшись к исходным данным, мы убедились, что здесь бабушка не имела высокого образования и большую часть сво­ей жизни прожила в деревне. Теперь возникла уточняющая гипотеза, которая заставила искать связь между несколькими категориями: влияние бабушек, культурный уровень внуков, функции бабушек в семье, а также среда, в которой воспиты­валась сама бабушка, и ее образование. Сравнив функции ба­бушек из образованных и необразованных семей , мы пришли к окончательной формулировке концепции: бабушки из образо­ванных семей по их социальной роли в семьях своих детей отличаются от бабушек из семей необразованных: первые ста­новятся воспитателями и передают внукам культурный капи­тал, полученный в детстве, тогда как бабушки из необразован­ных семей не являются "трансляторами" культурного капита­ла, а выполняют функции няни.

Заметим, что интерпретация данных проводилась в нашем примере в социологических категориях: "социальная роль в семье", "культурный капитал", "трансляция культурного ка­питала".

Таким образом, мы прошли путь аналитической индукции:

Первоначально упоминавшиеся в нескольких био­графических текстах разнохарактерные занятия бабу­шек с внуками были классифицированы как "культур­ные функции бабушек в семье";

Затем эта классификация по функциям была со­единена с, казалось бы, несвязанными с ней классифика­циями: "уровень образования бабушки" и "социальная среда бабушки";

В результате мы получили два окончательных кластера: "функции бабушек из образованных семей" и "функции бабушек из необразованных семей". Пер­вый образ - "бабушка-воспитатель", а второй - "ба­бушка-няня";

Первый образ, как мы выяснили, характеризуется передачей культурного капитала бабушкиной семьи, тогда как второй - лишь функцией ухода за внуком.

Мы выделили, по выражению Флориана Знанецкого, логические классы, которые в данном случае представ­ляют всю совокупность бабушек, хотя репрезентативно бабушек мы не изучали, предположив обобщение: они ведут себя аналогичным образом. Таким или примерно таким же образом достигается заключительный этап исследования - восхождение к некоторой "мини-тео­рии". Используется логика аналитической индукции. Это метод, который предполагает интенсивное изуче­ние отдельных случаев в качестве доказательства, что некоторая закономерность имеет общий характер и распространяется на всю совокупность.

В нашем случае правомерность таких обобщений была подтверждена также количественными данными лонгитюдного исследования молодых взрослых на большой выборке, где при помощи факторного анализа обнаружилась связь между высо­ким образованием бабушки и уровнем образования внука, тогда как для "необразованных" бабушек такой зависимости найдено не было.

Однако в количественном исследовании мы смогли за­фиксировать только связь между двумя переменными, здесь же удалось построить обобщенные "образы", модели соци­альных ролей бабушек в разных семьях.
Методология теоретической концептуализации случая

Американские социологи А. Страусе и В. Глэйзер предложили иную концепцию качественного ана­лиза, которую назвали разработкой grounded theory, то есть интеракционное построение мини-теорий в процес­се сбора и анализа эмпирических данных. Такая мини-теория как бы конструируется, выстраивается на фунда­менте фактов из жизни, случая. 19

19 В нашей литературе не устоялось какое-либо русское обозначе­ние grounded theory. Мы полагаем, что здесь возможен термин восхождение к теории" на основе жизненных ситуаций, который хорошо пере­дает смысл методологии авторов.
Цель исследования - построение теории данного феномена, наблюдаемого в жизненной практике. Такти­ка состоит в следующем: исследователь собирает много­аспектные сведения о событиях, действиях и отношени­ях людей; группирует и связывает разнородные данные в обобщающие понятия и, поэтапно поднимаясь ко все более абстрактным категориям и концепциям, констру­ирует абстрактный теоретический "случай", что позво­ляет представить его в виде самостоятельной теории; или гипотез, или же теоретических предположений от­носительно природы данного феномена.

Авторы вели детальное наблюдение за больными и меди­цинским персоналом в клинике. Кроме практических взаи­моотношений медицинского персонала и больных, их интере­сует и более абстрактная проблема: хроническая боль и спосо­бы ее облегчения, снижения причиняемых ею страданий. В ре­зультате возникли две категории как стратегии борьбы с бо­лью: "лечение техническими средствами" (лекарства, опера­ции) и "лечение через адаптацию к боли" (контролирование болевых ощущений самим пациентом и психо-физиологичес-ким воздействием со стороны персонала). Анализируются по­следствия влияния этих двух составляющих на моральное со­стояние пациента, на его представление о боли на примере: двух медицинских центров, приоритетно применяющих пер­вую или вторую стратегии.

Основное назначение исследовательских идей, возни­кающих в процессе наблюдений, интервью, как раз и со­стоит в концептуализации обыденного опыта, считают Глэйзер и Страусе. В качественных методах акцент ставится на создании мини-теории, а не на верифика­ции, проверке более общих теорий. Здесь теории и идеи проверяются только в одном аспекте - насколько они адекватны по отношению к конкретным данным.

Восхождение от фактов к теории достигается благо­даря тому, что:

Непосредственные данные наблюдения содержат информацию о структурах , отклонениях, нормах, процес­сах, образцах поведения и их результатах;

Эти сведения наиболее адекватны как информа­ция обо всех сторонах жизнедеятельности объекта в единстве его сложностей, противоречий, то есть в реаль­ной ситуации бытия;

Проблема состоит в том, чтобы правильно систе­матизировать собранные данные, обозначить и закодиро­вать, а затем - проанализировать так, чтобы в резуль­тате полученная информация приобрела теоретический смысл.

Рассмотрим, как возможно теоретическое построе­ние из анализа отдельного случая на примере иссле­дования* судеб людей в советской России 30-40-х гг. . Мы начинаем с "плотного описа­ния" профессиональной карьеры одного респондента и концептуализируем транскрипт в понятиях соци­альной мобильности. Далее мы сравниваем страте­гию профессиональной мобильности этого респон­дента с профессиональной биографией другого че­ловека и находим, что за внешней похожестью здесь обнаруживаются принципиально разные жиз­ненные стратегии. Это обстоятельство требует тео­ретической интерпретации, т. е.нуждается в более глубоком объяснении.

Итак, будем аналитически продвигаться от доста­точно элементарных классификаций событий к неко­торым концептуальным обобщениям, кластеризуем эти обобщения в более "емкие" категории, постоянно возвращаясь к транскриптам в поисках аргументов для выдвижения теоретической идеи.

Иван Д.: 1904 г. рождения, из дворянской среды. В граж­данскую войну перешел на сторону "красных" и по окончании войны стал "спецом" 20 .

20 В послереволюционные годы большевики, остро нуждавшиеся в квалифицированных кадрах, привлекали "буржуазных специалистов" я в армию, и в промышленность, и на стройки. Их называли "спецами".
На уровне описательного анализа дос­таточно было хронологически выстроить жизненный и про­фессиональный путь Ивана Д. в 30-40-е гг., чтобы обнару­жить в его биографии факты миграций с места на место:

1932 - Мариуполь, экономист комбината "Никель"

1933 - Никополь, начальник планового отдела комбината 1935 - Комсомольск-на-Амуре, начальник планового от­дела стройки

1938 - Азовсталь, начальник планового отдела комплекса

1939 - Магнитогорск, начальник планового отдела про­мышленного комплекса

1942 - Липецк, главный инженер реконструкции завода

1949 -- Москва, ведущий инженер на строительстве вы­сотных зданий

1950 - Москва, Министерство строительства, начальник отдела

Первый абзац можно классифицировать как "соци­альное происхождение", последующая информация ук­ладывается в категорию "социальная мобильность" и характеризуется как "высокая индивидуальная мобиль­ность". Какова связь этих двух категорий?

На первый взгляд, исходя из этих фактов можно предположить, что то были годы постоянного восхожде­ния по лестнице трудовой карьеры, причем на ударных социалистических стройках. Но какой субъективный смысл вкладывал сам респондент в такие "жизненные переходы"?

В транскрипте интервью с дочерью Ивана Д., мы находим основание для первичной гипотезы:

"...У папы было много знакомых, еще по дореволюцион­ным временам, которые знали его как хорошего специалиста и приглашали на работу, когда начиналась новая стройка. Все они были крупные инженеры, еще дореволюционные, папа все­гда вспоминал их известные фамилии... После 1937 г. все они погибли. А у папы, наверно, хватало ума, поэтому он часто пе­реезжал с места на место. Сами понимаете, биография у него была не лучшая, а про то, что он окончил семинарию, мы вообще никогда не упоминали. Вот, например, мы уехали из Азовстали, а примерно через год там всех взяли, весь трест сразу, все руко­водители были арестованы. А его, наверное, Бог миловал..."

Таким образом дополнительный источник инфор­мации уточнил субъективный смысл описанных пере­мещений и навел на гипотезу о социальной мобильнос­ти как "стратегии убегания" от репрессий за свое про­исхождение.

Затем мы сопоставили миграционный путь Ивана Д., - выходца из дворян с противоположным случаем - жизнен­ной судьбой его тезки и дальнего родственника - Ивана К., тоже 1904 г. рождения, также окончившего свой профессио­нальный путь службой в Москве, в Министерстве. Но этот второй Иван был выходцем из крестьян. Во многом их карь­еры близки, но, в отличие от родственника-дворянина , Иван К. в те же годы (1932-1949) быстро поднимался по партийной лестнице в центральном аппарате в Москве и стал начальни­ком отдела ЦК КПСС по строительству. Это было типично для партийных выдвиженцев из крестьян.

На, основе сопоставления двух случаев родилось следую­щее уточнение: миграции Д. в отдаленных от Москвы районах типичны для "спецов" - выходцев из дореволюционных обра­зованных слоев. Это был способ "убегания" от власти, а не стремление сделать карьеру. Для К. из крестьян эти мобиль­ности были средством быстрого "вхождения во власть". Социальный контекст ситуации проясняет судьбы двух Иванов: времена репрессий, поддержка выходцев из крестьян и поли­тика преследований по отношению к "буржуазным" специа­листам - здесь мы имеем основание сделать первичное обоб­щение на уровне типизации случаев - "избегательного" и "до-стижительного". Концептуализируем первый случай в поня­тиях властных отношений: это была стратегия "убегания от власти" как способ избежать репрессий. Данную стратегию практиковали в 30-40-е гг. выходцы "из бывших".

Выдвинутая идея о жизненной стратегии выходцев из "нетрудовых слоев" в описанные годы может претен­довать на статус "мини-теории". Мы дали ей наимено­вание стратегии "убегания от власти", она опирается на реальные факты и не противоречит здравому смыслу. Даже если подобную стратегию использовали не все вы­ходцы из "бывших", это ничуть не умаляет ее эвристической функции. Наша теория удовлетворительно объясняет соответствующие события и помогает осмыс­лить немаловажные особенности социальных реалий тех лет. Вместе с тем мы теперь лучше понимаем кон­фигурации вертикальной мобильности в советской Рос­сии 30-40-х гг. За внешне похожими фактами скрыва­ются совершенно разные социальные смыслы человечес­ких поступков, социального поведения людей.

Классическим примером поэтапного восхождения от фактов к теории может служить исследование Э. Гоффмана о "моральной карьере психиатрического пациен­та" . Концептуализируя поэтапное изменение иден­тичности пациентов: от "нормальных" индивидов до заключения в специальное учреждение и превращение в "больных", лишенных статуса нормального члена обще­ства, Гоффман поднимается до теоретических обобще­ний о границах "нормальности" и "ненормальности" в обществе. Кто и как их устанавливает? Где проходят эти границы?

В соответствии с логикой такого подхода сформули­руем основные рекомендации по созданию адекватной мини-теории:

1. Изучение всех доступных источников информа­ции по проблеме.

2. Использование сравнительного метода как спосо­ба построения теории. Особенно важно «сравнение от противного», то есть - поиск фактов и ситуаций, кото­рые противоречат (или теоретически могли бы противо­речить) уже найденным закономерностям.

3. Создание новых мини-теорий не может быть пло­дотворным без знания уже существующих теорий и ис­следований в данной области.

4. Основанная на фактах теория предусматривает анализ всей совокупности данных, полученных в ходе исследования. Ее окончательная формулировка иллюст­рируется только отдельными, наиболее характерными примерами.

5. Концепции и теории, опирающиеся на более ши­рокий круг данных, могут впоследствии уточнить пер­воначальную теорию, а иногда и опровергнуть ее;

6. В заключительном отчете (публикации) надле­жит описать последовательность всех этапов "восхожде­ния" к научным абстракциям, всех процедур, которые привели к формулировке гипотез.

Обобщая описанные выше стратегии продвижения от фактов к теории, можно заметить, что в целом про­цесс интерпретации и теоретизирования проходит не­сколько стадий: от "плотно го "описания до концептуа­лизации и теоретизирования (Схема 34):
Схема 34 Стадии анализа и интерпретации данных

1 стадия	-> 2 стадия	-> 3 стадия	-> 4 стадия	-> 5 стадия
Первичный текст (дневники. автобиографии, письма). Собственный опыт социолога	Редактированный первичный Документ	Систематический тематический анализ, "плотное" описание событий, их объединение в кластеры	Верификация гипотез примерами из интервью, Текстов	"Выстраивание" на основе концептуализации первичной теории и дальнейшая ее проверка данными наблю дений"

Однако даже досконально выучив правила поэтап­ного анализа, нельзя ожидать "автоматического" рожде­ния новой теории. В любом качественном исследова­нии существенно авторское начало, то, что остается за рамками любых правил. Это - научная интуиция спо­собность осмысливать, сопоставлять полевые данные, быть "настроенным" на социологический анализ. Неда­ром случайным толчком исследования У. Томаса и Ф. Знанецкого о польских крестьянах стали никому не нужные письма, выброшенные из окна и подобранные будущими классиками.

1. Субъективизм интерпретации, вытекающий из односторонности анализа объекта. Способ преодоле­ния - триангуляция.

2. Поспешное обобщение данных, основывающееся на малом количестве случаев.

8. Пренебрежение проверкой надежности информа­ции всеми доступными способами.

4. Пренебрежение проблемой памяти людей в изло­жении прошлых событий (даты и детали событий).

5. Необходимо помнить, что актуальная ситуация и сегодняшние оценки могут накладывать отпечаток на описание индивидом прошлых событий.

Теперь, когда мы знаем правила действий, избега­ем ошибок, успех зависит от нашей эрудиции и спо­собностей.
5. Представление данных в публикации

В исследовании количественными методами итого­вый результат - представление данных в виде таблиц и доказательств гипотез в систематизированном виде. Другими словами - это форма отчета. В качественном исследовании способы изложения данных, гипотезы и теории могут быть представлены в самом разном соче­тании в зависимости от целей и фокуса публикации: кому она адресована (коллегам, студентам или широкой публике) и что является ее фокусом (сама жизненная ситуация или ее анализ исследователем). От этого и за­висит авторская форма подачи материала, которая пред­полагает разную степень творческого "внедрения" в пер­вичные текстовые документы. Исследователи использу­ют четыре типа подачи материалов.

Дословное воспроизводство информации как уникального "образца" определенной культуры. Автор такой публикации ставит перед собой одну цель - представить ценное свидетельство, важное "само по себе" для понимания данного аспекта социальной реальности и способное вызвать интерес других исследователей, кото­рые могут интерпретировать опубликованные тексты под углом зрения собственных гипотез и концептуализации.

Таким путем пошли, например, авторы книги "Наи­вное письмо" Н. Козлова и И. Сандомирская , аргу­ментируя это тем, что их задача - ("представление об­разца в оригинальном виде") - только "первый шаг к обсуждению социокультурных проблем наивного пись­ма..." Здесь рукопись, ее языковая форма изложения стали объектом анализа как свидетельство "внепись-менной культуры, явленное тем не менее представите­лем самой этой культуры, а не сторонним наблюдате­лем". Акт "культурно-иного" прочтения "голоса из на­рода" предлагается осуществить самому читателю или исследователю.
Редактированные тексты - сокращенная и выст­роенная рукопись. Как правило, первичные тексты слишком длинны и часто хаотичны. Редактирование - это сокращение и выстраивание оригинальных текстов, акцентирование на определенных эпизодах, темах, необ­ходимое для понимания последовательности событий. Степень внедрения в язык первичного текста здесь ми­нимальна. Для сокращения текста иногда используют прямые аутентичные (цитированные) высказывания, со­единенные и структурированные фразами исследовате­ля. Так, первичные тексты в книге Томаса и Знанецкого о польских крестьянах были сокращены почти наполо­вину. Примерами редактированных текстов в отече­ственных публикациях могут служить биографические рассказы из книги "Судьбы людей..." (первая часть) и "Голоса крестьян..." .